Которую я не чувствовала…

Вздохнула и погладила сотни раз развернутый и свернутый свиток. Я помнила наизусть каждое слово. Каждый знак. Мне не нужно было смотреть на них, чтобы прочесть, но мне нравилось думать о том, что пальцы моего короля прикасались к ним…

«Будь послушна моей воле, Эсме. Я отправляю тебя туда, где будет безопасно, вместе с теми, с кем тебе будет приютно. Ни одному из нас не подвластны тайны Тени, чтобы принять верное решение, потому самым верным будет то, что чувствует мое не до конца замерзшее сердце. Уходи, Эсме, но я должен остаться. Совладать со своей Тенью. Я сделаю все, чтобы ты вернулась — или найду тебя сам. А ты сделай все, чтобы остаться и защитить наш народ».

Не знаю, что за колдовство повергло меня в длительное беспамятство, но очнулась я уже далеко от содрогающегося замка. Сначала от того, чтобы вернуться, меня удержала слабость, потом — этот свиток и Даг. И все-таки я не выдержала — на вторую ночь сбежала, взяв самого сильного коня и самую теплую шкуру… и тогда боги завалили проход, по которому мы успели уйти.

— Вы ничем не поможете, кюна, — Скьельд первым догнал меня и почти грубо потряс, пока я смотрела на груды камней и льда, глотая слезы гнева, — Не делайте бессмысленным все те приготовления, что были совершены ради вашего безопасного перехода. Бессмысленным то, что я пообещал Ворону…

Он замолк и отвернулся, не договорив.

Я досказала:

— Обещал не убивать меня?

— Видят боги, — зашипел беловолосый сердито, — Я бы потащил вас на ритуальный круг, дай он мне хоть знак… Я лишь надеюсь, что Ворон летает выше и видит дальше.

Он подтолкнул моего коня и сам поехал прочь, завидев примчавшегося Дага, которому хватило ума промолчать по поводу моего поступка, а я вернулась в лагерь. Осмотрела доверху набитые повозки, испуганно жавшихся друг к другу людей и мысленно махнула рукой.

Вот чем Эгиль был занят последние дни. Он знал, что замок начнет разрушаться — чувствовал то, что не чувствовала я. И собирал в путь и самое нужное и ценное… и наш народ.

А дальше был жуткий переход длиной в две седьмицы. Постоянный холод и ветер, лед под копытами лошадей и страх, что это не закончится никогда. Тоска по тому, что мы оставили и ужас неведения, что происходит позади. Мы ушли не тем путем, которым добирались до замка, отправились тайными тропами, выведшими нас сначала ко льдам Белого моря и узким расщелинам, похожим на морщины великана, а потом уже и до Ястребиной крепости.

В которой всем пришедшим хватило места и работы.

Воины остались с Вороном, хрустальное племя, передохнув, тут же направилось в свой замок, семьи ярлов и простой люд тут же принялись хлопотать и обживаться, ну а я… Как послушная жена покорилась решению Ледяного короля. И не только потому, чтобы защитить народ…

Решительно захлопнула ставни — спальню и так выстудила, хватит — оправила теплое платье и вышла из покоев. Пора было браться за хозяйские хлопоты.

— Когда твой свадебный обряд справим?

— Когда не только на Перевал, но и в вашу душу весна придет… Или когда вы мне пообещаете, что не сорветесь неожиданно с места.

Даг говорит спокойно и деловито, как и всегда. И смотрит спокойно — без укора или ожидания. Наверное, тем он и приглянулся мне — спокойствием, уверенностью и правдой хоть в ответах, хоть в вопросах. Потому и я с ним не скрываюсь:

— Ни одна женщина этого не пообещает — будь она колдунья или жена короля.

— А вам бы стоило… — кивает он на мой пока плоский живот, но я останавливаю его жестом.

— Это тебе следует заняться своей жизнью. Если же мне понадобится услуга… как и любой воин, семейный или нет, ты встанешь на защиту своей королевы.

Прикипел Даг ко мне, видела. Привык всегда передо мной и, в то же время, в моей тени. Но пусть мне будет не хватать родного плеча рядом, его и самого вскоре начнет тяготить обязанности личного охранителя — уж слишком пламенно смотрят влюбленные друг на друга. Да и не бывает таких охранителей у королев — у них в распоряжении все войско. И каждый готов сложить свою голову и на мои колени, и под чужой меч, защищая меня.

Каждый в крепости уже принес мне клятву верности на большом дворе…

— С радостью приглашу на пир… как только приведу в порядок дом, кюна, что вы щедро мне отдали, — будто нехотя, но, в то же время, с потаенным радостным ожиданием, промолвил Даг.

— Ты заслуживаешь всех домов округи, — улыбнулась. — Они, пустые, будто и ждали жителей Черного замка.

Ястребиная крепость оказалась большой, добротной и малонаселенной. Здесь жило несколько ярлов со своими воинами и семьями, ремесленники, слуги, торговцы — но последние временно. А всё остальное будто и правда нас дожидалось… Целый этаж главного дома, предназначенный для королевской четы, многочисленные помещения, каменные и деревянные дома за укрытием крепостных стен. Жадно вобрали они в себя каждого, кто пришел унылой, покрытой инеем вереницей повозок, коней и надежд… И продолжали вбирать.

До крепости то коровы доходили, то табун великолепных лошадей, то воины для усиления защиты, то диковинные сокровища — всё по распоряжению Ворона с разных краев. И каждый раз я вздрагивала в надежде, что ворота впустят не только нужное и полезное… Может хоть весточку? Но распоряжения Эгиль отдал, как выяснилось, давно, а новых сведений о моем муже не поступало. Уже два лунных цикла. И не возвращались гонцы, отосланные к Сердцу Ворона. С той стороны тоже никто не казался…

Потому вместе с новой жизнью внутри меня еще и тревога и страх расцветали.

Кажется, Даг поймал их отголоски в моих глазах:

— Уж что я понял об Эгиле — Вороне, так это то, что он всегда выполняет задуманное, — заявил мне успокаивающе. — Вы еще встретитесь, кюна, когда придет время и судьба…

Кивнула. Время и судьба… На Севере время будто растянулось и не подчинялось никаким богам и помыслам, только собственным желаниям. А норны, плетущие нити судьбы для каждого живого существа, и вовсе позабыли про то, как плотно, еще до моего рождения, были связаны наши с Эгилем шерстяные пуповины.

И пусть повсюду раскрывала свое сияние весна, восстанавливалось сообщение и торговля, деревья уже не пугали своими вымершими остовами на фоне беленого снега, и с моря пахло солью, а не льдом… Вот только сложные переходы, горы, запутанные дороги и большие расстояния между поселениями делали каждую весточку долгожданной, каждого гостя — неожиданным, а каждый день ожидания — бесконечным.

Где ты, мой король?

Ястребиная крепость прильнула одним боком к скале над морем, с другого была надежно защищена хвойным, необыкновенно пахнущим лесом, а еще с двух — более пологим склоном с луговыми выпасами и широкой дорогой, долго и криво спускавшейся к одной из долин и небольшому порту, где располагались и боевый драккары, и рыбацкое поселение — все принадлежавшее Ворону. Оттуда каждую седмицу шли до нас нас обозы с рыбой и морскими дарами, которые в специальном отроге сушили, вялили и солили. Через порт же шли прочие дороги, и из хозяйственных книг и разговоров с ярлами я узнала, что здесь была весьма налажена торговля и обмен на хвойные стволы, смолу, которую использовали для лодок, а также крашеную шерстью и пушнину от наших мастериц и скорняков.

Добротное хозяйство, в котором я тут же разобралась и была вовлечена в ведение. Место, которое я тут же полюбила за его живописность. Дом, который сразу меня принял, и люди, что смотрели на меня открыто и с некоторой долей восторга и гордости, что у них такая королева. Даже слава колдуньи мне на руку сыграла — тут уж Криста и другие жены пришедших ярлов постарались, поведав, сколь сильны мои целительские свойства и сколь далеко и глубоко видит сердце.

Я никогда не чувствовала себя столь близкой к счастью. И если бы не беспокойство об оставшемся за снегом короле, ложилась бы спать каждый вечер со счастливой улыбкой. А так… и полночи могла провести, вжимаясь в слишком большой для одной меня тюфяк.