Что я скажу папе? Как я скажу папе? Они же не серьёзно? Это точно какая-то детская игра!

Отшатнулась от двери, заливаясь слезам, и тут же натолкнулась на кого-то и лишь чудом не закричала от ужаса, когда вспышка на улице не подсветила тёмный силуэт, у которого я никак не могла разглядеть лица. Ногам стало тепло, а страх мгновенно сменился облегчением и жгучим стыдом, когда я поняла, что это Винсент.

Он скользнул виноватым взглядом по моей мокрой ночнушке, а я ждала от него шуток, издевок, или чего похуже. Но Винс сказал лишь:

– Почему не разбудила? Я проводил бы тебя. В доме темно. Даже мне было жутко идти одному.

Я поджала губу. Мой самый страшный кошмар сбылся. Я так боялась, что Винни будет дразнить меня, а в итоге лишь сильнее опозорилась.

– Ладно. Пойдем-ка найдем тебе чистую одежду, у Виви сохранилось много старых вещей, а это я брошу в стиралку. Никто не узнает, Нана.

Он протянул мне руку, и я жадно схватилась за нее, продолжая чувствовать тепло. Но уже в груди. Уверенность, которую щедро излучал Винсент, передалась и мне. Все будет хорошо, пока он рядом. Никаких больше секретов.

– Они там целовались, да? – с надрывом спросил Винни, и я крепче сжала его ладонь. Он все понял без слов и добавил: – Это плохо…

– Почему? – я надеялась, что раз он старше то объяснит мне все, но Винс оказался даже взрослее, чем я думала.

– Если твои родители разведутся, и твоя мама выйдет за моего папу, то ты станешь мне сводной сестрой, Нана.

Звучало не так плохо. Я хотела братика или сестричку, но родители так часто ссорились, что я уже и не надеялась на такой подарок.

– Мы будем чаще видеться, Винни.

Он резко повернулся и посмотрел на меня так строго, что я даже потерялась.

– Если ты станешь мне сестрой, то я не смогу жениться на тебе, Нана, как ты не поймёшь!

Но это было слишком сложно для Наны из прошлого, а Нана из будущего готова была примериться и не с таким испытанием.

– Я им не позволю, – твердо сказал Винс. – Я сделаю все, чтобы они не были вместе.

Ледяная угроза в его голосе резала воздух словно нож. Я верила ей, я боялась её, и я проснулась.

Что же сделал Винсент, чтобы разлучить маму и Говарда, и удалось ли это ему?

На улице уже рассвело, а фургончик упрямо катился по утренней дороге. За окном уже мелькали знакомые пейзажи. Но больше всего я боялась взглянуть на Винни. Он точно сделал что-то плохое, а я стерла это плохое из памяти.Никаких больше секретов, Нана?Передразнила я саму себя и притворилась спящей.

–Ты огонь, а я лёд

Притяжение растет

Мы уже у черты

Либо я, либо ты.

– Нет! – рявкнул Винсент. – Ласло, ты опять торопишься, Виви, вообще не держишь форму. Что с вами двумя происходит? Нана, а ты чего хрипишь, словно курильщица со стажем?

Усталость. Вот что со всеми нами происходит. Неделя зверских репетиций, за которую Винс загонял на так, что меня уже тошнило от нашей песни, музыки, и от него самого. Провинность у Зибахера в виде штрафных кругов по стадиону и уборки в раздевалке и душевых, приближающиеся зачеты, недописанная курсовая. Я ела на ходу, спала стоя и скоро начну мыться в университетском туалете, потому что не помню, когда я последний раз была в своей комнате. Винни только на словах говорил, что не боится конкуренции с Ночными Шутами, на деле же он каждый день пересматривал их запись, нервничал и срывался на нас.

Не думала, что однажды скажу такое, но:

– Винс, победа не главное. Может, хватит уже нас тиранить?

Спиной чувствовала одобрение Виви и Ласло, которым доставалось больше всех. Марко уже давно ничего не выражал, он ещё после аранжировки не до конца отошел и клавиши на своем синтезаторе жал на автопилоте.

– Я вас тираню? – искренне удивился наш фронтмен, и мы в один голос взвыли:

– Да, чёрт возьми, Винсент!

– Полчаса, и мы продолжим.

Классно он прислушался. Отложила скрипку и потянулась за бутылкой с водой. Я не чувствовала ни своих пальцев, ни голосовых связок. Винсент отчаянно пытался выжать из нас идеальный звук и, кажется, начал превращаться в какую-то извращённую версию меня. Не он ли стыдил меня за это совсем недавно. Толкал речи о мёртвой музыке, а теперь он сам убивает в нас живое и естественное звучание, и никто не решается поставить его на место. Я бы сказала, но с той самой ночи, все мои мысли вращались вокруг другой его фразы:

– Я сделаю все, чтобы они не были вместе.

С тех пор я мучаюсь догадками. Одна страшнее другой, и Винсент уже не видится мне милым смущённым парнем. Он злой гений, и я немного побаиваюсь его. Избегаю, пока туман в моей голове не прояснится, и я не пойму, что его слова всего лишь слова восьмилетнего мальчика, и они ничего не значили да и не значат.

– Погнали!

Винсент снова повесил свою змеиную гитару на плечо, и мы взвыли. Очередной вымученный час, и снова наша игра совершенно не радовала ни его, ни нас. Я не верила в то, что мы делаем, и только Винни пел на разрыв, с каждым разом открываясь с новой, неведомой стороны:

– Моя страсть, холод твой,

Для тебя я не враг, не герой.

Предрассудки долой,

Просто пой!

Со мной пой.

Что ты же сам не можешь позволить нам просто петь и играть. Дрючишь как не родных. Разозлилась, и эта злость передалась моему голосу:

– Шаг вперёд,

Два назад

Все не в такт,

Невпопад.

Мимо нот, мимо строк.

Я горю! Ты продрог.

У меня даже дыхание сбилось, а голос сорвался на отчаянный крик.

– Вау, Нана! Ты так умеешь? – Виви хлопала, не скрывая восхищения, и даже Винс был наконец-то доволен.

– Запомни свой финт. Повторить сможешь эту ноту?

– Думаю да. Если ты дашь нам отдохнуть. От меня уже воняет как от грузчика. Хочу принять ванную и поесть горячего! А не бутерброды на бегу!

Винсент сжалился и перенес репетицию на следующий день. Я же быстро убрала скрипку в футляр и рванула к выходу, пока он не передумал. В коридоре он догнал меня и поймал за руку.

– Я сделал что-то не так?

Я боялась этого. Мне придётся либо врать, либо задавать ему встречные неудобные вопросы. Не хочу ни того ни другого. Не сейчас, когда я зверски устала, а до поезда на Клостер-ам-Зее остались считаные дни.

Молчала. Боялась даже встретиться с ним взглядом и молила Великих Муз, чтобы кто-нибудь отвлек его.

– Винни, нормальный ты вообще! Побросал все и свалил, – раздался недовольный голос его сестры.

– Сейчас иду, – ответил он с явным раздражением и снова посмотрел на меня. – Нана, все в порядке?

– Пусти, я немного устала. Давай поговорим завтра, тебя Виви ждет.

Ответ ему не понравился, я видела, как дернулся его кадык, как напряглись скулы, как через силу он ответил:

– Хорошо. Тебя проводить?

– Не надо. Помоги сестре, я напишу тебе, как буду у себя.

Винсент долго не разжимал мою руку. И только после настойчивого кашля Вивьен он сдался и отпустил меня, а я преисполненная чувством вины отправилась в домик сестринства и даже не обернулась ни разу.

Понятия не имею, что ему говорить, он так остро реагирует на каждое мое озарение, а тут… Я даже не знаю, хочу ли услышать его ответ. В висках неприятно гудит, словно я уже подобралась к точке невозврата. Моей мамы не стало, когда мне было шесть, именно тогда Винс дал то страшное обещание. А если? Даже думать не хочу об этом. Мама умерла от болезни, это всем известный факт.

Остановилась, чувствуя, как земля уходит из-под ног. А что если это тоже часть моей парамнезии. Откуда я знаю о смерти мамы? Сказал отец, дядя или я просто помню? Но если последнее, то доверять таким знаниям я не могу. Они иллюзорны, выдуманы.

Достала телефон и сделала то, что хотела уже давно: набрала отца.