- Почему бы и нет, - самоуверенно заявил я, пожимая плечами.

Техник развел руками, как бы говоря, дело, мол, ваше. На прощание он дал мне планшетку с планом города, вежливо объяснив, как ею пользоваться. Какое-то время я смотрел ему вслед, потом уставился на тонкую пластинку прибора. Сквозь прозрачный пластик виднелись тонюсенькие, с волосок, проводочки и плоские, не больше спичечной головки, розовые и зеленые в крапинку квадратики. То ли узор на корпусе, то ли и впрямь внутренние детали, просвечивающие сквозь прозрачный пластик. Я включил приборчик. В воздухе немедленно повис сияющий шарик голографического экрана. Показывал он идеально, порядка на два четче и качественнее большинства гигантских суперэкранов Айровой гостиницы. Да-а, цивилизация…

Либо Чужие слишком доверчивы, раздавая всем и каждому ценную информацию о своем городе, либо обладают могуществом столь великим, что не нуждаются в покрове тайны.

Впрочем, вскоре я оценил юмор Таллрана, вдоволь налюбовавшись на затейливые иероглифы чужого метаязыка. Мне не встретилось ни единого словечка на эсперанто! Да и навряд ли планшетка содержала какие-нибудь действительно важные сведения, вроде схемы генератора защитного полициклического поля, укрывавшего город огромным зеленоватым куполом. Совершенно бесполезная штуковина. Разве что отдать ее Тэйну, сойдет за сувенир на родном для нее языка…

А может кому-то и надо, чтобы я отнес прибор Тэйну Тойвальшен!

Я отбросил планшетку и одновременно попытался переломить ее с помощью психокинетической силы.

Яростно гудящее пламя атомного распада свечой взвилось в воздух, за малым не достав до самого защитного купола. Я мгновенно сжал бурлящее море огня в сферу и начал потихонечку усмирять. Прорву энергии в него вбухал, лишь бы не допустить фьюжн-реакции. Огненный шар неохотно сжимался, теряя цвет, яркость и иссушающий смертоносный жар, превращаясь в небольшой мячик… ослепительно сверкающую звездочку… точку… Вскоре угасла и она. Я с облегчением перевел дух и оглянулся. На удивление, фейерверк мало кого взволновал. Рядом с собой я увидел только Таллрана. Он смотрел на меня с уважением, но без страха. Я нехорошо оскалился на него, но Чужой заговорил первым.

- Техник всегда меньше, чем воин, даже самый юный, - сказал Таллран. - А прямое неподчинение приказам карается смертной казнью. Я рад, что вы умудрились не пострадать, уважаемый господин О'Коннор.

- Не надо звать меня господином, - буркнул я. Какой такой юный воин точил на меня зуб, объяснять не требовалось. - Я просто Манфред, договорились? И… спасибо вам.

Техник снова развел руками, мол, не за что. Хорошая же все-таки вещь, паранойя. Иногда она оправдывает себя в полной мере!

- Манфред, как вы это делаете? - полюбопытствовал Таллран.

- Что делаю? - не понял я.

- Предметы двигаете и вообще… Как?

- Честно? Дар есть, вот и делаю, - пожал я плечами. - Никогда об этом не задумывался.

Соврал, конечно. Задумывался и не раз. Но физический процесс генерирования психокинетического поля не был до конца понятен даже моему Наставнику, а уж тот действительно знал чуть ли не все на свете. И, конечно же, учитель так и не смог понять, почему данный процесс могли осуществлять исключительно живые клетки, а не, скажем, машины или киборги. Полного ответа не знали даже генетики, создававшие генетическую линию О'Конноров, к тому же к сегодняшнему дню все они благополучно вымерли. Может быть, мои дети унаследуют мои способности. А может, и нет. У Ольмезовского мало что получалось, а ведь он, что там ни говори, в рамках своей профессии достиг многого…

Нещадно болела голова. Я забрался в кабину, улегся в салоне на жесткое сиденье и сам не заметил, как задремал. Приснился мне сон… Вязкая, ласковая, лилово-жемчужная серебрящаяся темнота. И голоса Орнари и Филиппа Снежина. Я слышал их очень ясно, словно они нависали прямо надо мной, только увидеть почему-то никак не мог. Да и не очень-то мне хотелось, по правде говоря, смотреть на их физиономии.

- Янни не врал тогда, - говорил Снежин. - В тот день он действительно не знал, куда пропали Джейни и Вейтас Хорошен! Ложь я бы распознал сразу же.

- Не думайте дурного,- отвечал Ми-Грайон.- Я не собираюсь обвинять вас во лжи… Я виноват во всем сам. Не удосужился послать запрос в компанию "Стакркад", получить распечатку расписания прибывающих судов. "Казимир" опоздал и прибыл на Ганимед через двое суток после нашего визита к Ольмезовскому. Так что это мы сами подсказали ему, где и как получить Джейни…

- Простите, откуда вы знаете?

- Она передала мне послание психокодом через этого мальчика, Манфреда. Она погибла. Ее больше нет.

- Сожалею,- в голосе Снежина звучало искреннее чувство.

- Она просила не мстить. Ни самому Ольмезовскому, ни этой девочке, Тэйну Тойвальшен…

- А вы?

- Я не знаю… Если Ольмезовского изгонят из инфосферы, он сойдет с ума?

- Скорее всего.

- Вот и хорошо. Виселица - это для него слишком просто. Слишком легко. Трудно выдумать кару хуже безумия. Поступайте в соответствии с вашим законом, Снежин капитан. Пусть совершится правосудие!

Вот ведь чушь, блин! Знать бы еще, имел место этот разговор в действительности или же мне только пригрезилось.

Заснуть толком я так и не смог, а потом услышал чьи-то голоса рядом с машиной. Говорили на языке Чужих, которого я не понимал совсем. Какое-то время я вслушивался в мелодичную распевную речь, в ней был особенный, неповторимый ритм, присущий всем незнакомым языкам.

Голоса определенно были девичьими. Я высунул голову из салона. Девушки при виде меня радостно заулыбались. Их было пятнадцать, а то и двадцать, все в черных комбинезонах и с оружием в кобурах, но на симпатичных личиках вместо обычной угрюмой настороженности сияло радостным возбуждением неумеренное любопытство.

- О'Коннор ак'балеф, хайлумвэссек,- веселым хором прощебетали они мне полагающееся в таких случаях формальное приветствие.

Я был очарован.

- И вам день добрый… э… милые дамы, - хриплым со сна голосом ответил я, машинально приглаживая ладонью торчащие во все стороны волосы.

- Ак'балеф, спой нам, - попросила меня красавица Воркен, стоявшая впереди всех.

- Я не захватил с собой инструмент…

- Возьми у нас, - в руках Воркен как по волшебству появился балефзан, такой же, как тот, что остался в номере Айровой гостиницы.

- Я не знаю вашего языка… - растерянно сказал я, принимая прибор.

- Зато мы знаем твой, - успокаивающе проговорила Воркен.

- Знаем-знаем, - защебетали остальные.

- Ну… ладно, - я выдвинул лестницу и присел на верхнюю ступеньку.

Девушки быстренько расселись на площадке, поджимая под себя ноги и не обращая внимания на отсутствие мебели. Я раскрыл балефзан, коснулся пальцами актив-зоны. Родился чистый, звенящий звук, гулким эхом разнесшийся по всей округе.

- А о чем вам спеть?- спросил я у них.

Девушки переглянулись.

- О героях,- сказала одна.

- О славных битвах былого,- отозвалась другая.

- О любви,- шепнула третья.

- Хорошо,- кивнул им я.

Я спел им "Пустоши Марса", "Зеленые холмы Земли", "Сияние Стрина", "Летучий Голландец", "Лунную тропу", "Венерины глазки", "Снежную королеву" и "Марсианскую деву" - все, что только сумел припомнить. Народ потихоньку прибывал и прибывал, вскоре площадка оказалась забита до предела. Тогда те, кому не хватило места, просто становились у края и вытягивали шеи, чтобы лучше слышать и видеть. Вскоре вокруг моего снегохода собралась изрядная толпа. Я заметил Филиппа Снежина, приветливо мне улыбнувшегося, обоих Ми-Грайонов и даже мальчишку Гретаса. Я осторожно опустил барьеры. В сознание хлынула теплая волна всеобщего расположения, одобрения и по-детски радостного восторга. Чужим нравились мои песни, по-настоящему нравились, к тому же мало кто из здесь присутствующих приучен был скрывать свои эмоции за плотными стенами телепатической защиты. Такого чистого, светлого ментального фона я не встречал нигде во всей Солнечной системе.