- Твой отец уволил меня. Он отобрал мою работу. У меня нет никакого дохода, кроме тех денег, которые ты по праву должен мне от нашего дома. Если ты не успокоишься, я подам в суд на твоего отца. Вполне официально. Очень болезненно. И если West Michigan Press попросит меня сделать заявление, я обязательно добавлю, что твой пенис напоминает инопланетную лапшу. И что ты понятия не имеешь, как им пользоваться.

Он задыхается. – Не нужно быть такой жестокой.

- Неужели? Жестоко обращаться с женой, как с домашним эльфом, Стивен! Если ярость моя утихнет, просто помни, что она исходит из очень реального места. Я была компетентным, оптимистичным человеком, пока ты меня не утомил.

С минуту он молчит. – Ты не изменяла? Это видео было довольно… откровенным.

Моё сердце бешено колотится, когда я представляю, как Стивен смотрит видео. Затем нажимает просмотр снова и снова. Я почти рассмеялась, но сдерживаю себя в последнюю секунду. Звучит, как отрыжка, но неважно. – Ты смотрел видео?

- Ну… Мой отец…

Ещё один смешок вырывается из моего горла, и я проглатываю его. – Твоему отцу тоже понравилось, да?

- Хм… - смущённо хмыкает Стивен. – В газетах пишут, что вы познакомились с Томом Спеннером весной.

- Это твоя проблема? Папочка читал бульварную газетёнку, а ты теперь думаешь, что я изменяла? Таблоиды также говорят, что Крис Хемсворт с планеты Уран! – Я прочла это на прошлой неделе на кассе продуктового магазина.

Уран – забавное слово.

Кроме того, чёрт возьми, пусть этот день войдёт в историю. Впервые за долгое время я выплюнула остроумный ответ вместо того, чтобы спустя шесть часов, лёжа без сна и злясь, придумывать его. Это поворотный момент! Мне нужно вино, чтобы отпраздновать.

Более того, мне нужно будет добыть кадр из номера журнала The Sun с изображением Криса Хемсворта и его космического корабля. Для потомков.

- Послушай, я не должен с тобой разговаривать, - резко говорит Стивен, как будто только что понял, что его уделали. – Мы можем общаться через наших адвокатов.

- Отличная идея! Пусть твои позвонят мне напрямую. – Я в ударе, сучки. – Мне было так весело с ним поболтать. Надеюсь, он возьмёт с тебя сто тысяч, чтобы доказать, что я никогда не изменяла твоей слабой, бледной заднице.

Что потом? Я вешаю трубку. Впервые в жизни я не жду его одобрения. Старая Бринн наверняка сейчас бы беспокоилась из-за его любопытства и глупого звонка адвоката. Но у Новой Бринн нет времени на подобную чушь.

Я поднимаю кулак в воздух впервые с тех пор, как… Ну, вообще впервые.

Затем я на самом деле нахожу на YouTube песню “Eye of the Tiger”, включаю её и вновь поднимаю кулак.

Это просто такой момент.

Непрерывная съёмка становится размытой. Я измучен, держусь на кофе и инстинкте. Наверное, так себя чувствуют марафонцы.

Как хороший мальчик, я стою там, где мне говорят. Мы разрушаем гостиную, а затем приходит целая команда, чтобы начать восстановление. Но это не совсем восстановление. Это скорее наплевательская работа и наведение лоска. Наше грёбанное джакузи полностью функционирует. Я, по крайней мере, убедил их сделать обшивку из кедра в деревенском стиле, и поэтому начинаю подготавливать планки.

Колка древесины с помощью электроинструмента приносит удовольствие.

Чандра выходит в крошечном оранжевом бикини, её груди угрожают выскочить из топа в любую секунду. Камера поворачивается ко мне, чтобы заснять мою реакцию. Я говорю. – Эй, Чандра, ты можешь передать мне ту доску? – Я даже не смотрю на неё.

Она фыркает и произносит. – Но я готова к тому, чтобы… намокнуть.

- Душ всё ещё работает внутри, - предлагаю я.

Камера отъезжает. Здесь не на что смотреть.

В перерыве у нас пончики и фрукты, но нет ничего, куда бы их можно было окунуть. Если бы здесь был соус, всё было бы гораздо лучше.

Естественно, мои мысли снова возвращаются к Бринн. Если бы она была здесь, я бы в ту же секунду оказался по шею в джакузи. Она, наверное, надела бы какой-нибудь цельный купальник с завязками, которые я мог бы медленно развязать. В этом есть что-то привлекательное. Как она прикрыта, но всё, что мне нужно сделать, это протянуть руку, и при помощи нескольких осторожных движений пальцами, она раскроется передо мной.

И я рад, что камера сейчас повёрнута не в мою сторону, потому что моё лицо горит, а член стал твёрдым.

Самое время, говорит мой член. Я думал, ты забыл обо мне.

Я говорю ему расслабиться. У меня достаточно времени для него, но рядом должен быть правильный человек.

И этот человек сейчас в Мичигане.

Осталось двадцать четыре часа.

Продюсеры расстроены, потому что не хватает драматизма. Недостаточно конфликта. – Послушайте, - произносит Мальчишка Режиссёр. – Мы уже прошли половину пути, и всё, что у нас есть, это ваша работа по дому. Это скукота. Вы должны нам что-нибудь дать.

- В моём контракте ничего не говорилось о том, что я должен дать вам «что-нибудь». Там только говорилось о ремонте дома. Именно это я и делаю.

Я дремлю на раскладушке, пока команда укладывает прохладный мрамор на пол. Они избавляются от тёплых землистых тонов, вещей, которые заставляют это место ощущаться простым и привлекательным, и они делают всё серым с акцентом на лиловый. Каждое изменение, которые делают, высасывает жизнь из этого места немного больше.

Сон не помогает. Я всё время просыпаюсь.

А потом меня постукивают по плечу. Наманикюренным ногтём. Эти штуки чертовски острые. Возможно, они – средства для выживания. С их помощью она могла бы открывать банки. Я открываю глаза, но в этом нет необходимости. Я чувствую запах духов Чандры ещё до того, как она входит в комнату.

- Эй, - произносит она.

Я сажусь, и девушка опускается рядом со мной.

- Знаешь, я не хотела сюда приходить.

- Хорошо, - осторожно отвечаю я.

- Но… - она пожимает плечами. – Я не могу получить своё собственное шоу, а это предложение было…

- Слишком хорошим, чтобы отказаться, - заканчиваю я за неё.

- Да.

Мы молчим. Это не так неловко, как должно быть. Я чувствую, что она хочет мне сказать что-то, поэтому жду.

- Прости, - говорит она. Удивительно слышать от неё такое. Я не знаю, за что именно она извиняется, поэтому жду ещё немного. – Может, мне следовало сказать «да» перед камерой, когда ты сделал мне предложение. Продюсеры хотели, чтобы я согласилась. Я собиралась это сделать. Мы так хорошо работали вместе на съёмочной площадке. Мы отлично выглядим вместе. У нас были бы симпатичные дети. Но…

- Но что? – тихо спрашиваю я. Ну, так тихо, как могу. Я больше не злюсь. На самом деле ничего не испытываю, кроме, может быть, немного любопытства.

- Но потом мы вышли в эфир, и что-то меня остановило. Ты был очень милым, и нам было весело вместе, но мне всегда казалось, что между нами чего-то не хватает. И когда ты сделал мне предложение, я просто растерялась. Они хотят, чтобы мы снова были вместе. Вот почему я здесь. Я получу большой бонус, если смогу соблазнить тебя.

Подождите, что?

И вот, когда я начинаю с гневом говорить. – Ты не можешь! Ни за что! Я… - я почти сказал «влюблён в кое-кого», и это меня немного удивляет. Но она не даёт мне закончить.

- Всё в порядке. Дело в том, что как бы мне не хотелось получить бонус, я бы предпочла что-то… настоящее.

Я смотрю на неё и улыбаюсь. Она тянется к моей руке, и я беру её. Мы просто сидим рядом друг с другом. Это немного неловко, но это, возможно, первый настоящий момент, который мы когда-либо разделяли. Я сжимаю её руку и отпускаю. Мы отпускаем.

Потом она говорит что-то, что действительно удивило меня. – И сказать по правде, я ненавижу лиловый.

Я уже был на обратном пути в Мичиган, когда узнал, что нас снимали.