О детстве Антона Брукнера мы знаем чрезвычайно мало. Но то, что музыка стала играть в его жизни огромную роль с раннего детства, известно доподлинно. Уже в четыре года мальчик разучил на детской скрипке несколько церковных мелодий, и когда он продемонстрировал свое искусство священнику, то привел того в неописуемый восторг и был вознагражден фруктами. Очень скоро Антон стал присаживаться за старый отцовский спинет, хотя поначалу его игра была «ужасна». Ему очень нравились уроки пения и рассказывают, что он лишь тогда охотно шел в школу, когда предстояли эти уроки. По этой же причине мальчик с ранних лет охотно сопровождал к святой мессе свою мать, которая, обладая прекрасным голосом, пела в церковном хоре. У Антона было постоянное место в церкви, а именно, на скамейке у органа рядом с отцом. В те времена, помимо основных обязанностей, австрийский сельский учитель должен был играть в церкви на органе и преподавать ученикам элементарные основы музыки. При таких условиях отцу не составило особого труда заметить необычайную музыкальную одаренность сына. Отец постарался сделать все от него зависящее, чтобы развить, эти способности, и уже в 10 лет Антон иногда замещал отца у органа. Приблизительно в это время мальчик впервые услышал большой орган Августинского мужского монастыря Св. Флориана, что произвело на него потрясающее и неизгладимое впечатление. Очень впечатляли его три трубача и литаврист из Линца, которые сопровождали органную музыку во время больших церковных праздников в Ансфельде.

В 1835 году Антона послали в Хёршинг к крестному Иоганну Баптисту Вайсу, школьному учителю и органисту. У этого высокообразованного в музыкальном отношении мастера (Вайс был даже автором нескольких месс) 11-летний мальчик получал не только элементарные школьные знания, но, прежде всего, обучался гармонии, совершенствовал свои навыки игры на органе. Здесь он впервые услышал произведения Гайдна и Моцарта. К этому времени относится и первое, дошедшее до нас, сочинение Брукнера — «Панге лингва» для четырехголосного смешанного хора а-капелла. Но в первую очередь он попробовал себя в качестве импровизатора на органе. Позже он достиг высочайшего уровня мастерства в этом жанре, чем восхитил пол-Европы.

Но в декабре 1836 года счастливое время в Хёршинге неожиданно закончилось. Тяжелая болезнь отца заставила мальчика вернуться в Ансфельден, где он застал свою семью в бедственном положении. Это положение было вызвано изнурительным недугом отца, а также появившейся у него сильной склонностью к алкоголю. Ведь лечение и спиртное стоили немалых денег, а жалование учителя было весьма скромным. Чтобы поправить дела семьи, Антон, которому едва исполнилось 12 лет, был вынужден взять на себя обязанности органиста, а также играть на скрипке на свадьбах и танцевальных вечерах. Уже полгода спустя, 7 июня 1847 года, отец умер в возрасте всего 46 лет, вероятнее всего, от туберкулеза. Смерть отца произвела на мальчика очень тяжелое впечатление, и он долго не мог оправиться от этой утраты.

Со смертью отца закончился период детства Антона. Вскоре после погребения, состоявшегося 9 июня 1837 года, вдова со своими детьми Розалией, Йозефой, Игнацем и Марией-Анной переселилась в Эбельсберг близ Линца, где стала работать прачкой. Со старшим же, Антоном, она еще в день смерти мужа отправилась в близлежащий монастырь Св. Флориана, где упросила принять его в церковный хор. Это событие решило всю дальнейшую судьбу Антона Брукнера.

Для развития личности Брукнера годы, проведенные в родительском доме, сыграли, видимо, гораздо большую роль, чем принято считать. Это касается прежде всего низкой самооценки и неуверенности, которые остались навсегда. Возможно, стесненные материальные обстоятельства, а также непререкаемый авторитет родителей, внушаемый различными способами, иногда даже с помощью розог, сыграли свою роль. Нам очень мало известно о ранних годах Брукнера, но по отрывочным свидетельствам становится ясно, что отец держал детей в большой строгости, не чураясь даже побоев.

Мать Брукнера, судя по всему, тоже была достаточно строгой и властолюбивой женщиной. Кроме того, она привила детям глубокие религиозные чувства. Ее постоянное присловье «Как того хочет Бог» чрезвычайно часто встречается в письмах Брукнера. Мать была для него высшим авторитетом и он всю жизнь беззаветно любил ее. После ее смерти Брукнер повесил на стену фотографию матери на смертном одре и просил у нее в тяжелых ситуациях помощи и заступничества так, будто она была святой. Воспитание в родительском доме и в школе отца, которое требовало подчинения, повиновения и абсолютной покорности стало определяющим для всей его дальнейшей жизни.

Огромное влияние оказало на воспитание Антона и то, что он в возрасте 13 лет в 1837 году был принят певчим в хор Августинского мужского монастыря Св. Флориана. Атмосфера монастыря (а он был в течение столетий центром научной, художественной и духовной активности) с его великолепной природой, величественной архитектурой в стиле барокко, а также религиозным духом и духовной мощью, должна была покорить мальчика. Католическая мистика, полная глубокой веры, близость смерти, навеваемая катакомбами и склепами и, прежде всего, все затмевающее могучее звучание монастырского органа, стали определяющими для всей дальнейшей жизни и фундаментом его симфонического творчества.

Тем не менее, годы, проведенные в монастыре, были для мальчика не такими уж безоблачными, как принято утверждать. Смерть отца и разлука с матерью, братом и сестрами, естественно, придавали его существованию привкус горечи. Кроме того, несмотря на отеческое отношение священника Михаэля Арнета и доброту монахов, зависимость от чужих людей часто угнетала его.

27 августа 1837 года Антон был принят в 3-й класс народной школы при монастыре и поселился вместе с двумя другими мальчиками-певчими в семье школьного учителя Михаэля Богнера. Антон был прилежным учеником и стал даже лучшим в последнем классе народной школы. Одноклассники характеризовали его как живого, веселого парня, для которого, однако, даже во время пубертатного периода религия была на первом месте. Иногда, правда, у него проявлялись приступы меланхолии и сверхчувствительности. В письмах к родным сквозит печаль разлуки, а также чувство одиночества и покинутости. Если даже условия жизни в родительском доме и были более чем скромными, особенно по сравнению с великолепием монастыря, то все равно неописуемое чувство родного гнезда и доброта любимой матери, которая несмотря на строгость всегда готова была прийти на помощь, не могли быть забыты даже при той доброжелательности, с которой Антон был принят в монастыре.

Наряду со школьным образованием Брукнер в качестве певчего получил еще основательные знания по гармонии, учился вокалу, игре на скрипке, фортепиано и органе. Когда в 1839 году он, вследствие мутации голоса, не смог больше быть певчим, его взял в помощники монастырский органист Антон Каттингер, которого современники называли «Бетховеном органа». Брукнер уже в старости рассказывал, что игра Каттингера на органе в Рождественскую ночь осталась для него на всю жизнь неизгладимым воспоминанием. Под руководством этого мастера Антон скоро стал играть на большом органе монастыря, который считался вторым по величине после органа собора Св. Стефана в Вене.

Когда однажды прелат Михаэль Арнет спросил Антона, хочет ли он стать священником или учителем, как отец, или кем-нибудь еще, мальчик без колебания ответил: «Учителем, как отец». Возможно, такой ответ подкреплялся мыслью о том, что, став учителем, он сможет оказывать материальную поддержку семье. Так или иначе, добрый прелат отправил его в возрасте 16 лет на «подготовительные курсы» при Главной школе в Линце, где в октябре 1840 года Антон с успехом выдержал вступительные экзамены. С этого начинается новый, важнейший этап в его жизни.

Уже через 10 месяцев Брукнер успешно выдержал выпускной экзамен. Но еще важнее для его развития была музыкальная жизнь Линца и музыканты, с которыми он общался. По счастливому стечению обстоятельств музыку на «подготовительных курсах» преподавал знаменитый музыковед Иоганн Август Дюрнбергер, книга которого «Элементарный учебник гармонии и гранд-баса» была широко известна, и о которой Брукнер впоследствии говорил: «Эта книга сделала меня тем, что я есть теперь». Дюрнбергер помог ему усовершенствовать игру на органе, а также познакомил с духовной музыкой Гайдна и Моцарта. Концерты же, проходившие в «Музыкальном ферейне» Линца, дали ему возможность узнать светскую музыку, в частности, симфонии Бетховена. Посещение театра школярам, к сожалению, было запрещено, ибо его считали «порождением дьявола».