Брукнер все чаще жаловался на травлю со стороны критиков и коллег-музыкантов, и имел на это причины, вовсе не обусловленные «манией преследования». Помимо уколов пера критика Ханзлика ему еще доставалось от коллег, и более всех преуспел в этих стараниях Леопольд Александр Целльнер, могущественный генеральный секретарь «Общества друзей музыки». Именно он внес огромный вклад в создание имиджа «провинциального органиста», как с его легкой руки стали именовать Брукнера. Кроме того, Целльнер постоянно насмехался над мастером, говоря ему в оскорбительном тоне: «Место ваших симфоний — на помойке! Вам лучше зарабатывать уроками игры на фортепиано, ибо это куда больше вам подходит!».
Кроме того, манера поведения и привычки Брукнера стали пищей для насмешек и анекдотов. Это даже стало причиной психоаналитических спекуляций, выводы которых, однако, можно опровергнуть на основе довольно обширной иконографии Брукнера.
Вызывала насмешки также его манера одеваться, резко отличавшаяся от столичной моды. Это, однако, не позволяет сделать выводы о каких-либо отклонениях в его психике. Дело в том, что в течение всех лет, проведенных в Вене, Брукнер так и не стал венцем и сохранил привычки провинциала в одежде, в еде, а также в речи, постоянно употребляя в общении с другими верхнеавстрийский диалект. Это, тем не менее, казалось очень странным и необычным современникам, что закрепило за ним репутацию «чудака».
Своим приглашениям в Вену Брукнер был обязан глубоким знаниям в области теории музыки и исключительным способностям в игре на органе, что вскоре снискало ему международную известность. Наряду с триумфальным выступлением во Франции весной 1869 года состоялись и его концерты в Лондоне. Его импровизация на органе в Ройал-Альберт-Холле и Кристалл-Палас в августе 1871 года привела почитателей в такое восхищение, что, наслаждаясь овациями и раскланиваясь перед публикой, Брукнер даже забыл о том, что ему нужно на пароход, отправляющийся на континент. Этому обстоятельству он, кстати, обязан жизнью, поскольку пароход, на котором он должен был отправиться в обратный путь, затонул в проливе.
Возвратившись в Вену, он 3 января 1878 года наконец получил долгожданное место придворного органиста, которое занимал до лета 1892 года, и которое принесло ему дополнительно 800 гульденов в год.
Наряду с деятельностью органиста и преподавателя теории музыки Брукнер занимался и сочинительством. Слава о произведениях, созданных им еще в Линце, прежде всего, о первых трех мессах и симфонии № 1 до-минор, докатилась и до Вены. Эдуард Ханзлик писал в «Neuer Freien Presse» спустя 10 дней после первого исполнения Симфонии № 1 в Линцском Редутензале 9 мая 1868 года: «В Линце недавно была исполнена новая симфония Антона Брукнера, которая очень тепло была встречена многочисленной публикой и критиками. Если подтвердится информация о предстоящем назначении его на должность преподавателя Венской консерватории, то это заведение можно будет только поздравить с таким удачным приобретением».
Начало Венского периода жизни Брукнера было относительно безоблачным. Но 16 января 1870 года судьба нанесла ему тяжкий удар: скончалась его любимая сестра Мария Анна, о чем он сообщил сестре Розалии в письме: «Нашу милую сестрицу Нани Господь сегодня в 3 часа пополудни призвал к себе. Благочестивые сестры-монахини отдали ей последний долг. Молись о ее душе». Утрата Нани, единственного человека, с которым он мог поделиться своими проблемами, вновь ввергла его в меланхолию. Кроме того, он стал упрекать себя в невнимании к сестре и в том, что он якобы слишком загружал ее домашней работой. В письме к Иоганну Шидермайру, написанном через неделю после смерти сестры, он сокрушался по этому поводу: «Боже, если бы я знал, что это случится, то никогда бы не стал убеждать бесценную Нани переехать ко мне в Вену, а скорее бы остался сам в Линце. Вы, ваша милость, не представляете себе, как я страдаю, в каком состоянии мои нервы! О, если бы можно было хоть ненадолго покинуть Вену! При малейшей возможности я бы, не задумываясь, сделал это!» Некоторое время Брукнер оставался совсем один, но вскоре по совету друзей взял в качестве домоправительницы фрау Катарину Кахельмайр, «фрау Кати», которая до конца жизни окружала его материнской заботой и если это было нужно, относилась к нему с добродушным деспотизмом.
Удар судьбы и значительные изменения в домашней атмосфере усилили его депрессивное настроение, тем более что его творчество не находило достаточного признания на родине. Он не надеялся после возвращения из Англии на подобный прием и испытал жестокое разочарование. Виной тому было непонимание его творчества, интриги и враждебность коллег-музыкантов. Иоганн фон Хербек оставался преданным другом Брукнера, всегда готовым прийти на помощь. Именно ему обязан Брукнер исполнением «Мессы фа-минор» в придворной церкви Св. Августина. Кроме того, по его инициативе 2-я симфония, которую дирижер Венского филармонического оркестра Отто Дессофф после первой репетиции назвал «бессмыслицей», была впервые исполнена именно этим оркестром под управлением самого Брукнера и заслужила много хвалебных отзывов, в том числе самого Ханзлика и маститого критика Людвига Шпайделя. Ханзлик писал: «…Энтузиазм, с которым была встречена симфония, от всего сердца порадовал меня; это — вполне достойный прием, который публика оказала сему скромному, но исключительно целеустремленному композитору», а Людвиг Шпайдель в рецензии, помещенной в «Fremdenblatt», отметил, что венцы, услышав эту симфонию, познакомились с человеком «у которого его многочисленные противники недостойны даже развязать обувь».
Первое исполнение 3-й симфонии ре-минор, которую он закончил уже в августе 1873 г. на лечении в Мариенбаде и которую, в конце концов, отвез в Байройт на суд Вагнера, посвятив это произведение своему кумиру, сопровождалось целой цепью неприятных событий. Все попытки исполнить ее, даже вмешательство Вагнера, посетившего Вену в 1875 году, а также Листа, оставались безуспешными. И только на 16 декабря 1877 году, когда были уже 4 и 5 симфонии, было наконец назначено назначено исполнение злосчастной Третьей Венским филармоническим оркестром под управлением Хербека. К несчастью, Хербек скоропостижно скончался в возрасте всего лишь 46 лет за несколько недель до предполагаемого события, и Брукнер должен был дирижировать сам. Этот концерт стал самой большой неудачей всей его жизни: слушатели во время исполнения стали дружно покидать зал, так что к концу осталась небольшая группа около 30 человек, встретившая симфонию бурной овацией. Брукнер был полностью сломлен и его с трудом удалось утешить нескольким молодым людям, среди которых был и Густав Малер. В то время как критики, принадлежавшие к антивагнеровской партии, смаковали этот провал, а Франц Геринг, коллега Брукнера по консерватории, преподававший историю музыки, назвал его в «Deutshe Zertung» «несчастным паяцем», к большому удивлению Брукнера известный Венский издатель Теодор Реттиг предложил опубликовать 3-ю симфонию ре-минор. Кроме того, небольшим утешением послужила весть о том, что он стал «действительным членом придворной капеллы», что приносило ему дополнительно 900 гульденов в год.
Между тем, как отмечалось выше, были закончены симфония, которую Брукнер именовал «Романтическая», и 5-я симфония — «Фантастическая», и этим был завершен первый большой период творчества композитора. Абсолютной вершиной этого периода стал финал 5-й симфонии. Тот факт, что Брукнер всегда предполагал писать следующую симфонию, не услышав еще предыдущую, свидетельствует о том, что его вера в собственное предназначение композитора была непоколебима, и эту веру не могли разрушить никакие, зачастую более чем неквалифицированные критики. Он очень хорошо знал цену себе как художнику и «комплекс неполноценности», столь часто упоминаемый в биографиях, является отражением вовсе не сомнений в самом себе или низкой самооценки, а, скорее, только чувства недооценки и непонимания его творчества современниками.
