Сейчас же у него просто не было выбора. Он сделает все, чтобы избежать использования припасенного гремучего козыря. Но если его припрут к стенке, если ему не оставят иного пути к намеченной цели – он без колебаний разыграет козырную карту.

Ему будет противостоять Марлин. Тренированный и опытный телохранитель с модернизированным под профессиональные нужды телом. Грозный противник. Такую не испугать и не остановить крысиной отравой. Крысоботы дают зыбкий шанс на успех, но вряд ли можно надеяться на успех. Опять же, как каждый профи, Марлин отслеживает ситуацию во внешнем секторе и уже знает о юрких противниках замаскированных под крыс. И она уже наверняка продумала варианты отпора подобным врагам. Так поступают профи. И несмотря на ее достаточно молодой возраст Нортис не стал относить девушку к любителям, что лишь внешне выглядят круто, а на самом деле не стоят ничего.

Поэтому он превратил двух наиболее поврежденных и уже неспособных действительно быстро передвигаться крыс в мобильные бомбы, воспользовавшись для этого крохотной частью жидкой взрывчатки содержащейся в Панцире, роботе взрывнике давным-давно остановленном в тупике незаконченного коридора. Вертинский сделал все, чтобы использовать как можно меньшее количество взрывчатки. Но все равно страшнее преступления нет – во всяком случае на объекте подобном Астероид-Сити или любой космической станции. Дело не в людских невинных жизнях что могут быть потеряны непосредственно от осколка или взрывной волны. Нет. Дело в разгерметизации.

Разгерметизация…

Одна из самых страшных угроз для рукотворного космического поселения.

Сколько аварийных переборок внешнего сектора находятся в рабочем состоянии и моментально захлопнутся при поднятой тревоги? Насколько большая часть сектора потеряет атмосферу? Речь не может идти о такой аварии что затронет весь сектор. Нет. Но…

— М-м-м… – простонал Нортис, хватая себя за голову руками и сдавливая ее покрепче. Проклятые инстинкты рожденного в космосе не давали покоя, протестовали против его затеи, требовали отречься от этого ужаса, найти другой способ не грозящий атмосфере, воде и целостности стен жилого купола.

— Я буду очень осторожен – прошептал он – Я буду очень осторожен… очень осторожен…

Тихий хрипящий механический голос не был слышен никому кроме его владельца. И механический размеренный глас медленно, но уверенно заглушал кричащую живую душу. Через полчаса Нортис поднял голову и растянул губы в пугающей усмешке. С лязгом сомкнул металлические пальцы на поручне, он начал спускаться, очень осторожно пользуясь новыми ногами. Плоть слаба… не успела еще восстановиться несмотря на более чем щедрую медикаментозную подпитку.

Время красиво одеться, попробовать на вкус настоящую пасту аля карбонара, а затем наведаться наверх, неторопливо все приготовить, дождаться нужного момента и прикончить одного из ублюдков изнасиловавших его маму, а затем убивших ее, отца и сестренку. Прекрасный план. По пути надо будет наловить крыс. Чтобы не уволили… Повсюду такая безработица… нельзя терять муниципальную должность в наше беспокойное время…

Трудно назвать скопление куч мусора обжитым лагерем. Но каждая неприглядная куча – жилище, дающее приют нескольким существам. В свою очередь, их трудно назвать людьми. Грязные, оборванные, обросшие, уродливые, больные. У одного человека не может быть столько бед сразу. Такого не вынести. Но здешние обитатели оказались сильны и упорно цеплялись за отвергающую их жизнь.

Если случайно забредший сюда не убежит после первого взгляда и продолжит оглядываться, он заметит, что проходы между собранных из подручных материалов жилищ очищены от мусора, что здесь не так уж сильно воняет, что нигде не видно засохших экскрементов и пятен мочи неизбежных в любом тупике, где обитают наркоманы. Здесь ничего такого не было. И даже стояло несколько пластиковых ящиков предназначенных для сбора мусора. Место здесь давно обжитое и здесь поддерживался порядок.

И без жилья здесь никак – лагерь расположен прямо у внешней стены. Да, имеется теплоизоляция, но космос жадно тянет в себя тепло, отдавая взамен леденящий холод. У той стороны что граничит с одиннадцатым сектором вполне можно разгуливать в одной майке и шортах. В центре внешнего сектора – достаточно набросить легкую рубашку. Но чем ближе к краю граничащему с космосом – тем холоднее. Тем меньше здесь ламп освещения и вообще не осталось камер наблюдения. И тем здесь меньше бандитов и больших групп наркоманов. Тут нечем поживиться кроме дозы радиации и простуды. И поэтому сюда никто не ходит. Отщепенцы всех мастей обжились здесь. Защитились от холода жилищами. Раздобыли небольшие электрические обогреватели служащие и плитками для приготовления пищи. Незаконно подключились к электросети. Нашли источник относительно чистой воды идущей из тонкой трубы в техническом коридоре неподалеку. Воду никто не проверял. Но всем плевать. На вкус неплоха. Осталась только одна проблема – еда. Ее добывали всеми правдами и неправдами…

— Кушайте, святой отец, кушайте – уговаривала девушка с безобразно раздутым лицом, втискивая в уроненные на колени безвольные руки глубокую тарелку с горячим варевом – Вам надо покушать.

— Он покарал нечестивцев – тонкие руки сжались не на краях тарелки, а на женских запястьях. Взгляд святого отца Микаила яростно горел на изможденном лице – Покарал всех, кто осмелился заглушить проповедь очищения! Да… проповедь очищения… Темный посланник не позволил заглушить мои слова. Гиена не дала Нулям свершить беззаконие!

— Да-да – согласилась девушка-мут, поднося к кубам Мики Дозы ложку с остуженной едой – Но вам надо покушать, святой отец. Давайте, прошу вас, хотя бы несколько ложечек.

— Я должен продолжать. Я должен вернуться туда! И возвысив голос должен я призвать к очищению душ наших от страха темного! К очищению тел наших от скверны злобной! Восстать мы должны против гнета Нулей мерзких! Эти твари явились дабы терзать бессмертные души наши! И коли не дадим мы отпор им сейчас…

— Отче! Отче! Кушайте! – порцию пищи силком втиснули в полуоткрытый рот священника. Он попытался выплюнуть пищу, чтобы ничто не мешало ему продолжать. Но организм не позволил ему. Тощее дрожащее тело изнывало от голода, холода и не замечаемой ломки, что почему-то протекала на удивление спокойно. Посиневшие губы сомкнулись, заработали челюсти, горло с жадным хлюпаньем приняло пищу, что начала растворяться еще до попадания в совершенно пустой желудок. Руки бывшего наркомана сами собой сомкнулись на тарелке, вцепились в ложку. Он начал насыщаться…

— Вот так, вот так – обрадовалась девушка, пытаясь улыбнуться. Но будто накачанное воздухом раздутое лицо почти не позволяло ей выражать эмоции. Вечно бесстрастная уродливая кукла с удивительно ухоженным волосами и живыми глазами.

Глядя на силящуюся улыбнуться маску лица, отец Микаил на миг оторвался от еды и произнес странно мудрые слова:

— Воистину тела лишь оболочки для душ наших…

— Кушайте, кушайте. Вам надо отдохнуть, отче.

— Лишь немного… лишь чуть-чуть… и снова туда! Мы должны проявить силу духа и праведную ярость! Должны отринуть от себя Нулей!

— Это опасно, святой отец. Нули жестоки… но здесь они вас не найдут.

— Я не боюсь смерти! Я глас Господень! Им не ранить и не убить душу мою!

— Терпение и вера – вот наше оружие против злых людей – снова попыталась улыбнуться девушка – Терпение и вера. Придет время – и все станет хорошо.

— Откуда такие слова?! Жалкие и беспомощные… они не оградят нас от скверны! Господу нужны дела наши, а не лишь слова наши! Дорогу одолеет идущий, а не сидящий! А сидящий лишь станет помехой для идущих позади!

— Брат Джорджи сказал так. Терпение и вера. Он скоро придет сюда! Вот бы вам познакомиться! Два добрых святых человека сражающихся духом ради таких несчастных как мы…

— Брат Джорджи… я слышал о нем! Глупый монах бесцельно ходящий кругами год за годом! Где в этом спасение души? Где в этом праведное деяние? Продление бесцельной жизни – не есть поступок угодный Господу нашему! – бывший священник яростно выплевывал слово за словом, расходясь все сильнее и пытаясь встать – Мы должны сражаться! Биться с Тьмой! Вот в чем наше предназначение! Терпение и вера? Доколе?!