-  Да  ты   на  фоне   посмотри! На   скамейке!  – Возмутился   я,  указав  пальцем   на участок кадра.

- Стоп, но на скамейке - тоже манекен. – Раздражаясь, произнес Артем. – Твой манекен, который она с лежака от универа уперла две недели назад. Даже одежда та же самая!

- Именно! – Перевернул я все снимки, горя возмущением. – Она с другим прямо у него за спиной!

- С чужим манекеном? Ты шибанутый? – Строго посмотрел на меня друг.

- Артем, это не шуточный вопрос!

-   Ты   убил   девушку,   потому   что   она   изменяла   твоему   манекену   с   другим манекеном? – Поднял он раздраженный голос, приподнимаясь с табурета.

- Что значит убил, ты с ума сошел? – Сбился я. – У меня и в мыслях не было ее убивать.

- То есть, несчастный случай? Из-за манекена? – Встал он во весь рост и глядел вовсе недобро, с прямым осуждением.

- Хватит нести бред, - хлопнул я ладонью по столу. – Какой несчастный случай?

Почему я вообще должен убивать Нику?

- А свидетель тебе зачем?

-   Так,   на   свадьбу,   -   посмотрел   я   на   него   недоуменно.   –   Понимаешь,   когда   я увидел эти снимки, то понял, что не могу позволить, чтобы все вот это на фото произошло взаправду! Не могу допустить, чтобы она оказалась в чужих объятиях, -

сбивчиво и искренне стал я излагать. – Чтобы когда-нибудь она фотографировалась с ним, а я шел где-то на фоне!

- А-а, - задумчиво протянул Артем, вновь усаживаясь на стул. – Ну, я же говорил:

либо поубиваете друг друга, либо поженитесь.

Но голос его был ныне добродушным и удовлетворенным.

- А еще мне нужен способ как-то влиять на нее, - откашлялся я и постарался быть прежним логичным и целеустремленным. – Не слушается, не принимает мою помощь, трубку не берет. Возмутительно!

- Так а свадьба чем поможет?

- Это единственный способ управлять ею, не сильно нарушая закон. – Уверенно доложил я ему. - Невеста ведь в род мужа уходит, под полную власть супруга. А там и пытки, и высокая башня, и отварная морская капуста, если будет упорствовать.

Артем поморщился, явно припомнив неприятные вкусовые ощущения.

- Ее мнение насчет свадьбы, так понимаю, еще не спрашивал?

- Это детали. Свидетель важнее. – Отмахнулся я.

- С чего бы это еще? – Поднялся Артем, чтобы щелкнуть по выключателю света.

Так,   пожалуй,   действительно   стало   гораздо   лучше   –   на   улице   окончательно стемнело.

- Ну, это ведь тот самый человек, который подтверждает, что невеста в здравом уме, добровольно и не под химией? – Неуверенно предположил я.

- Нет. Просто друг жениха. Говорит ему следующим утром, что тот все делал по своей воле и повторяет это следующие сорок лет, - оскалился улыбкой Артем.

- Какая нефункциональная должность. А свидетельница?

- Не дает невесте сбежать и пить для храбрости.

- То есть, никакой юридической подоплеки, - задумался я. – Значит, если просто позаимствовать паспорт и проставить штампы, то это будет уже не похищение, а медовый месяц…

- Отца невесты забыл.

- А что с ним? – Чуть напрягся я, предполагая недоброе.

- Без согласия отца невесты, никакой свадьбы быть не может, - смотрел Артем с непонятным удовлетворением во взгляде. – Даже в храм не пустят.

- Какой замшелый атавизм!

- Девушка переходит из рода отца в род мужа, - пожал друг плечами. – Эта сделка может   быть   только   по   согласию   сторон.   А   папа,   я   так   понимаю,   тебя   не   сильно любит?

- Судя по некоторой информации, ненавидит, - помрачнел я.

История с изоляцией семейства Еремеевых непонятным мне образом вывела мою   персону   в   главные   злодеи   перед   Никой   и   ее   отцом.   С   учетом   моей непричастности к их тяготам и посильного участия в их судьбе, это было более чем несправедливо, но их благодарность мне была не нужна.

- Ну, переживать не стоит, - сложил он ладони с довольным видом на животе. – В

любой сделке есть вопрос цены. Главное, взять такой ценник выкупа, чтобы папа точно не отказал.

- Там не ценник, там дисконт должен быть, - буркнул я возмущенно. – Неликвид сумасшедший!

-   Максим,   -   стал   сосредоточенным   друг.   –   Я   же   не   шучу.   И   ты,   пожалуйста,

отнесись со всей ответственностью. Какой у тебя на нее бюджет?

- Любой. – Сухо выдал я.

- Давай чуть серьезнее. – Отразил он легкое раздражение. – Любой – это я сейчас завалюсь   в   Кремль,   закину   ноги   на   праздничную   скатерть   и   буду   сватать   тебе принцессу. Папаша ее точно сдаст за пару-тройку линкоров.

- Во дворце Ники нет.

- Да я не про это! Мне же еще в дом этого Еремеева входить, - с досадой произнес

Артем.   –   Он,   знаешь   ли,   вообще   может   на   порог   не   пустить.   Уж   больно   ты   ему досадил, а тут сватаешься к старшей дочке. Откажет – ладно, вернуться можно. А

если пустит, и в цене не сойдемся? Вернее, я скажу – добро, а денег нет. Я ведь тоже не сразу крупную сумму смогу одолжить. Выйдет позор на всю Москву!

- Княжича не пустит? – Изобразил я удивление, проигнорировав все остальное.

- Слово «гордость» знакомо?

- А то ж, я ее главный акционер. То есть, лучше тебя одного не пускать, - кивнул я   своим   мыслям.   –   Игоря   если   попросить   с   тобой   пойти,   плюс   еще   знакомых,

должников…

- Максим, какой бюджет, - теряя терпение, повторил Артем.

- Я же сказал – любой.

-   У   тебя   спросят   потом,   но   давай   сейчас   порепетируем,   -   тяжело   вздохнул товарищ. – Ты в здравом уме и твердой памяти? Вот увидел фотографии, зажегся,

меня вытянул, и любые деньги, лишь бы она была с твоим манекеном?

-   Я   абсолютно   уверен   и   полностью   здоров.   –   Определив,   что   отшутиться   не выйдет, сухо произнес я. – Фотографии тоже важны. Ты ведь знаешь, что Ника два раза спасла мне жизнь? Потому что была рядом, а не рядом с кем-то еще.

-   Вертолет,   который   украли   бандиты,   принадлежал   ее   семье.   –   Произнес

Шуйский нейтрально, не разделяя восторги. – Если бы они охраняли его тщательнее,

ничего бы не было.

- Да, и артефакт, который позволил бы победить тогда в самолете без падения,

она тоже потеряла, - эхом произнес я, упершись взглядом в столешницу.  – Один бардак вокруг нее, ни один план не исполняется…

-   Максим,   целитель,   пусть   даже   ранга   учитель,   не   стоит   любых   денег.

Посоветовать ученицу «мастера»? Будет рядом почти круглосуточно. Если, конечно,

речь именно о здоровье. – В голосе проявились осторожные нотки любопытства.

Словно мудрый преподаватель, подцепивший на легкой неискренности.

- Во влюбленность ты не веришь? – Поднял я на него ироничный взгляд.

-   Твоя   проблема   в   излишней   честности,   -   поднялся   Артем,   взял   стакан   и сполоснул под краном, налив себе на четверть воды. – Сказал бы: десять миллионов,

и я бы ничего не заметил. Сотня – пусть так. На турнире каждому из нас досталось в несколько раз больше больше. Ты же все еще можешь себе это позволить?

-   Так   какая   проблема   в   «любых»   деньгах?   –   Проявил   я   любопытство,   уже осознавая,   что   придется   сказать   больше   первых   двух   причин.   –   Для   многих,   это гораздо меньше десяти миллионов.

- Но не для тебя, - отсалютовал он стаканом, пригубив. – Любые, значит любые.

Итак, что же стоит любых денег?

- Ника.

- Максим, - раздраженно поморщился товарищ, не принимая ответ, и присел снова за стол.

Я   же   взял   стакан   из   его   рук,   отпил   и,   отставив   емкость   в   сторону,   со   всей серьезностью посмотрел ему в глаза, исключая любой намек на легкомыслие.

Потому что если промолчать – он просто встанет и уйдет.

–   У   меня   в   жизни   все   было   распланировано   так,   что   меня   даже   убить невозможно следующие семь лет. Чтобы убить, - проигнорировал я жест и желание вставить слово, - врагу нужно готовиться сейчас, и на восьмой год может что-то и получится. Может, выйдут сроки договоренностей о защите и взаимных интересах, а я не смогу их продлить. Но появилась Ника, и я умирал на седьмой день после этого.