положив ладонь на плечо ворохнувшегося было Игоря.

- Я дарю вам причину, по которой ваши родители станут носить вас на руках, -

был   я   спокоен.   –   Это   власть,   влияние   и   огромные   деньги,   которые   Ховриным   с

Долгорукими не составит труда себе вернуть или обменять на услуги.

- Какой почет владеть банком, из которого все тут же попытаются убежать?

-  У  вашего   мужа  есть   телеканал.  Он  подаст  историю  так,   что   все   станут   вас носить на руках. Вклады после проигранной войны еще никто не возвращал.

- Нет таких дураков. – Припечатала она.

- Нет настолько благородной пары, на которой стоит равняться целому миру. –

Поправил   я.   –   Разве   иной   клан   способен   на   такую   щедрость,   какую   проявит богатейший и славнейший род Долгоруких?

А   Игорь,   задумавшись,   уже   беззвучно   проговаривал   слова,   будто   уже   готовя вводный текст для подготовки информационных блоков.

- И Ховриных, - автоматически поправила Мария, но тут же принялась гнуть свою линию. – Бизнес не верит новостям, а инфраструктурные издержки нас убьют.

- Пусть Игорь переведет счета телеканала и его подразделений.

- Из родового банка? – Нахмурился Долгорукий.

- В твой банк, - поддакнул я. – Зато будешь видеть всю структуру расходования и вороватых бухгалтеров поименно без внешнего аудита.

- Этого мало. – Настаивала Мария.

- Если справитесь - переведу к вам на обслуживание часть своих предприятий. –

Чуть хлопнул я рукой по столу. – Но не раньше, чем через год!

- Телеканал вы так же дарили? – Заворчала девушка.

- Разумеется. Частоты вещания все еще принадлежат мне. – Смотрел я прямо в ее глаза. – Я даю шанс использовать их так, как вам хочется. Пока мы друзья, вам не стоит об этом беспокоиться.

- Зачем вам наличные? – Перевела она разговор.

- Это проблема для Ховриных? – Поднял я бровь.

- Мне зададут вопросы.

- Когда это Ховрины отчитывались?

- Ладно, - пробился лихорадочный блеск в глазах Марии, а взгляд вернулся к незаполненным документам. – То есть, все серьезно?

От таких предложений просто не отказываются. Банку все еще должны десятки и десятки миллиардов – и в империи, и за ее границами.

- Абсолютно, - подтвердил я. – Можете заполнять. Ручка слева, в кармашке. Ктото один, разумеется.

-   Мария,   у   тебя   почерк   лучше.   –   Мягко   обратился   к   ней   Игорь,   пододвигая чемодан с документами.

Всего   один   росчерк,   и   можно   стать   единоличным   владельцем   огромных капиталов. Даже на вкладчиков, в общем-то, можно наплевать – и на непутевого мужа, связавшегося со слишком доверчивыми балбесами.

«В   лице   княжича   Игоря   Александровича   Долгорукого»   вывел   аккуратный почерк, и в очередной раз отлегло от сердца. Все-таки, кому-то везет.

- Счета банка временно заморожены из-за войны. – подал голос Колобов, до того притихший и чуть испуганно поглядывающий на нашу перепалку.

Да и подписание документов наверняка добавило ему нервов. Но это ничего - у меня такой же комплект договора еще был, но с датой раньше – абы что случилось, и этот набор бумажек можно было выкинуть в урну. Разумеется, знать этого никому не стоит – вон как молодые друг на друга смотрят. Аж лишним себя чувствуешь.

- Не думаю, что это будет проблемой, - произнес я. – А вам, дорогие друзья,

настоятельно   рекомендую   взять   этого   уважаемого   господина   на   роль управляющего. Вряд ли найдется человек более достойный.

- Не сомневаюсь, но как бы вновь не было конфликта с семьей, - задумчиво пробормотал Игорь.

Чужой человек на руководящей должности никому не нужен.

- Так в чем проблема? Заберите Колобовых в клан, вот вам и гарантия верности.

- Это сложный вопрос.

-   Не   для   того   человека,   который   даже   после   смерти   своего   клана   в   первую очередь думал, как спасти его честь. – Со всей серьезностью посмотрел я в глаза

Игорю.

А тот хоть и с неохотой, но пониманием кивнул.

- Заберем к себе. Аркадий Алексеевич, вы не против?

- Да я, да я счастлив буду! – С жаром заверил тот, приложив руку к сердцу.

А   на   лице   человека,   история   переживаний   и   неопределенности   которого завершалась, проявилось облегчение и одухотворенная радость.

- Мы можем приступать к владению? - с любовью огладила Мария страницы подписанных документов.

- Разумеется.

Девушка, чуть задумавшись, встала из-за стола, вышла из кухни, а вернулась уже с сотовым телефоном.

Присев   рядом   с   мужем   и   будучи   им   обнятой,   набрала   номер   и   терпеливо принялась ждать, когда некий собеседник поднимет трубку во втором часу ночи.

-   Привет,   пап,   -   произнесла   Мария   собеседнику.   –   Срочный   вопрос.   Можешь разморозить счета Форц-банка?.  Да, банк Фоминских. Нам его с Игорем подарили на свадьбу… Честью клянусь, - ровно произнесла Мария.

А собеседника на том конце провода, видимо, проняло всерьез.

Все-таки,   есть   нечто   рациональное   и   полезное   в   способности   подтвердить намерения и события словом. Нет той громады безверия, что встречается среди всех остальных, пусть и к словам приходится прислушиваться в десять раз тщательнее –

потому что там, где не привыкли врать, словами и смыслами крутят в сотни раз коварнее.

Тем не менее, «честью клянусь», это аккурат из разряда тех фраз, что не стоит перепроверять   для   собственной   же   безопасности   –   могут   всерьез   и   убийственно обидеться.

- Как кто  подарил?  – Чуть  равнодушно  произнесла  будущая  Долгорукая.  –  У

моего мужа есть достойные друзья, способные подарить банк. Я удивлена, что вы решили   ссориться   с   ним   из-за   мелочей…   Конечно,   пригласим   их   на   свадьбу.   –

Подытожила она и с довольством положила трубку. – Вот и одобрение родителей есть.

Почти моментально телефон перезвонил – и на этот раз донесся женский голос,

а  Мария,   извинившись  и  полушепотом  обозначив:   «мама»,  отправилась   в  другую комнату   обсуждать   с   ней   детали   свадьбы   и   иные   вопросы   мирового   господства женщин над иными прямоходящими.

Да и мы заторопились на выход – час поздний, вопросы решены. Чемодан и портфель с документами оставили – тут уж точно найдутся люди, которые донесут их   до   регистрационных   палат   и   нужных   министерств,   узаконивая   право собственности.

- Аркадий Алексеевич, ничего, что все так… По семейному? – Спохватившись,

чуть обескураженно посмотрел на него Долгорукий, остановившись на пороге.

Ему парой минут ранее тоже отзвонился отец, обещая прибыть утром и прижать к груди в знак примирения – информация распространяется быстро.

- Оно всегда так, - удовлетворенно сощурившись, произнес Колобов. – Лучше всего, когда вот так.

И первым отправился по лестнице вниз, а затем и на улицу, деликатно оставив нас поговорить наедине.

- Максим, я тут подумал… - Отчего-то загрустил Игорь. – А мы тебя не слишком стесняем? Все-таки, банк.

-  Нет.   –  А  затем  решился   на  откровенность.   –  Впереди   предстоит  такое,  что лучше мне не владеть банком. Вообще ничем ценным не владеть.

- Ну, ты уж не драматизируй, - с сочувствием успокаивал меня он. - Женитьба –

это еще не приговор! В конце концов, есть же и брачный контракт.

Я немного сбился с мысли, пытаясь осознать, о чем он.

- Завтра ведь сватовство, да? - чуть смутился Игорь.

- Еще и сватовство, - совсем упал я духом.

- Дед обещал быть. – Заверил меня друг. – Еще до того, как разругались, слово дал. Он тебя помнит.

- Вот блин…

- Что не так?

-   Понимаешь,   в   этом   мире   почему-то   происходит   так.   –   Начал   я,   печально выдыхая. – Что те, кто меня помнит, обычно точит под эти воспоминания нож.

Ума не приложу, с чего такая несправедливость…

Говорят,   стройка   начинается   с   забора   –   ограждения   достаточного   высокого,