-   У   вас   пять   минут.   –   Сухо   выдал   я   команду   и   отключился,   уже   привычно отщелкивая аккумулятор и отсоединяя сим-карту.

- Пять минут для чего? – Уточнил Артем, напряженно стоящий рядом.

- Чтобы постучать, - посмотрел я на возвышающуюся на том берегу Тайницкую башню Кремля.

Являющуюся вотчиной и родовой башней Черниговских князей.

- Ника там? – Поймав мой взгляд, Шуйский мрачно посмотрел туда же.

- Ее там нет. Но какая разница где она на землях Черниговских, если парадные ворота все равно тут?

Где-то   на   юго-западе   гулко   хлопнуло,   отозвавшись   в   вышине   высоким,

нарастающим звуком.

А   Артем,   явно   уловив   знакомую   тональность,   тревожно   дернул   головой,

поворачиваясь лицом к темному небу.

И девушки тоже стали напряженно вслушиваться в темноту.

- Помнишь, я говорил, что у меня на сортировочной стоят пару САУ? – Поспешил я пояснить.

- Только не говори мне… - Пересохшим горлом произнес Артем.

-   Их   там   больше,   чем   две.   –   Продолжил   я   тем   же   тоном,   уже   совершенно неслышным в басовитом гуле подлетающих снарядов.

А   небо   вздрогнуло   от   вибрации   и   дрожи,   когда   боевая   часть   столкнулась   с защитой Тайницкой башни, вызвав гул и на секунду проявившийся сине-черный щит, сплетенный словно из паутины.

- Все, постучался?! – Ярился Артем, глядя на целую и невредимую цель.

О   происшедшем   свидетельствовал   только   переполох   на   Кремлевской набережной, с прыснувшими на обочину автомашинами. Благо, поток по вечернему времени   был   невелик,   и   никаких   последствий   с   виду   не   было   –   люди   шустро старались покинуть место обстрела.

-   И   это   все?   –   Фыркнула   Инка,   до   того   жавшаяся   хоть   и   к   нелюбимой,   но безопасной Го.

- Теперь надо подождать, - охотно пояснил я.

- Чего ждать? Пока нас всех не заметут в застенки до выяснения? – С тоской произнес Артем.

- Пока распакуют особые ящики и в пристрелянные орудия загрузят особые снаряды.

Рядом ворохнулся до того апатичный Федор и с интересом посмотрел на целые стены.

- Максим… - Встрепенулся Шуйский.

- Такие, знаешь ли, очень интересные снаряды, на металле которых вытравлена целая вязь знаков почерком Федора.

И словно по команде, с завершением фразы в небе снова раздался мрачный гул отработавших орудий, а воздух наполнился низким и кровожадным боевым кличем жадного до разрушения металла.

На   этот   раз   величие   крепостной   защиты   возникло   вновь   –   не   стоит заблуждаться о возможностях вековых твердынь. Но и у нас было целых пять минут,

а все защитники крепости были сейчас на юге страны – и на исходе двухсотого удара сердца выцветший синий не справился с очередным снарядом, и кирпичную кладку буквально разорвало изнутри, окрасив цветом пожаров и пройдясь над рекой гулом обваливающихся перекрытий.

-   Нельзя,   нельзя   бомбить   Кремль!   –   Бесновался   рядом   Артем,   глядя,   как последующие снаряды втаптывают былую башню Черниговских в пыль.

- Нельзя похищать мою невесту! – Был я столь же зол.

- Тебе никто этого не простит! Это в нарушение всех законов!

- Когда пришли за Никой, я должен о них помнить?! А когда придут за моим отцом и сестрами, написать заявление?! – Отвернулся я от разгромленной и все еще добиваемой меткими попаданиями твердыни и участка стен рядом с ней.

Шагнул к своей машине, но наткнулся на завороженно смотрящую на пожар

Дейю.

- Я ведь достаточно далеко от вас стою, чтобы не считаться соучастницей? –

Промямлила она, и была отодвинута мною в сторону.

Позади нее стояла Инка, испуганно переведшая взгляд с огня на меня.

- Если бы похитили тебя, эта башня сгорела бы ради тебя. – Взглянув на нее,

нашел я силы на спокойствие.

-   Максим,   -   остановил   меня   голос   брата,   заставив   повернуться.   –   А   здорово жахнуло, - был Федор совершенно доволен и уже не содержал того осуждения во взгляде.

Я благодарно кивнул и широкими шагами зашагал к своему авто.

Пять минут завершились, и в воздухе образовалась странная тишина. Которую,

впрочем,   через   некоторое   время   разорвали   проснувшиеся   наконец-таки   сигналы противовоздушной   обороны,   гулко   и   почти   неслышно   завывающие   через звукоизоляцию автомобиля.

Пару   раз   по   пути   домой   мою   машину   пытался   подрезать   Артем,   чтобы остановить и добиться ответов на какие-то свои вопросы, но я был равнодушен к его маневрам,   и   ему   самому   приходилось   уходить   от   столкновения.   Вскоре   он успокоился, заметив, что возвращаемся мы обратно к моей высотке.

Навстречу неслись кареты скорой помощи, машины пожарных и автомобили полиции, завывая сиренами. Некому было сказать им, что там уже нечего тушить.

В   пути   отзвонился   Димка   и   дисциплинированно   доложил,   что   никто   из потревоженных   сегодня   князей   не   звонил   и   помощи   не   предлагал.   Как   и планировалось …

- Тут гости у нас, - озадаченно добавил он под конец.

- Кто именно?

- Княжич Борецкий, Павел Викторович. Я сказал, что вас нет, но он настоял, что дождется в машине, на улице. Заходить не пожелал.

- Принято, - недоуменно пожал я плечами и добавил скорости.

Возле   моего   здания   действительно   стоял   бронированный   лимузин   с   гербом

Борецких   вместе   с   еще   одной   машиной   сопровождения,   обе   с   работавшими   на холостом ходу моторами.

Не самая лучшая ночь для визитов, а так же возможных разбирательств о моей роли в судьбе их семьи.

Но   как   оказалось,   Пашка   приехал   не   за   этим.   Вышагнув   из   задней   двери лимузина, он заспешил к моей машине еще до того, как я остановился.

А как только я вышел навстречу, с силой обнял меня за плечи, отстранился и,

глядя мне в глаза, произнес со всей серьезностью.

- Максим, я знаю, где ее держат.

Большие расстояния приносят с собой новые знания.

Например,   Аймара   Олланта,   патриарх   и   старейшина   клана   Аймара,   ранее   не знал, что в Минске целых два аэропорта – Минск-1 и Минск-2. До той поры, когда

Российская   Империя   не   отказала   трем   самолетам   с   гербами   клана   Аймара   на ливреях в посадке на своей территории, и их путь продолжился на добрые семь сотен километров. Хотя, быть может, в этом был отголосок вины его людей.

Для   начала   им   сообщили,   что   небо   над   Москвой   и   областью   закрыто   для полетов   в   связи   с   чрезвычайными   обстоятельствами,   а   столичные   воздушные гавани   не   принимают   лайнеры.   Пилоты   отреагировали   стандартно   для   статуса первых бортов Южной Америки, с пафосом и угрозой сообщив на землю титулы и ранги   высокопоставленных   пассажиров,   непрозрачно   намекнув   на   их   возможное неудовольствие. Ну а на земле поразмыслили и логично решили, что совершенно не хотят  видеть   ни  в   столице,   ни   где-либо   еще   на   своей   территории   боевое   крыло целого клана, прибывшего с неизвестными им целями. Самолетам вежливо и крайне дипломатично порекомендовали покинуть воздушное пространство империи. А на очередную попытку возмутиться отреагировали уже наземные средства ПВО, дав плотную   засветку   на   средствах   обнаружения.   И   только   на   этом   моменте обнаглевшие   за   время   службы   слуги   догадались   сообщить   информацию начальству…

Все,   что   удалось   сделать   самому   Олланта   после   этого   -   это   добиться прохождения   паспортного   контроля   в   герцогстве   Беларусь.   Им   нужно   было   в

Россию, они не спали всю ночь во время маетного и нелегкого двенадцатичасового перелета из Лимы с дозаправкой в Амстердаме, но готовы были двигаться и дальше

– по небу ли, а если его так и не откроют, то по земле, ведомые верными сведениями и фотографиями с их Тинтайа, купленными за золото.