Порекомендовал Шуйский.

Инке   хотелось   крови   в   стейке   из   мраморной   говядины.   Еще   вина   –   чтобы напиться, неудачно свалиться, сорвав маску, и если не быть узнанной, то хотя бы попасть на камеры ресторана. Да, довлеют над ней данные обещания – но все они бессильны перед случайностью.

Но  Шуйский посчитал, что она хочет виноградного  сока,  и не  более. Тут  все полагали, что могут решать за нее.

- У нас же серьезный разговор? – Успокоил вспышку гнева вполне логичный довод, и Инка успокоилась. – Если нет, то я попрошу водки, и вы честно расскажете,

какой Максим обаятельный подонок.

- Я не испытываю к нему симпатии. – Открестилась от этой идеи Аймара.

Похититель оставался похитителем, заслуживающим только смерти.

Но если погрузиться глубже в эмоции, то ненависти тоже не было. Довольно странно   это   признавать,   будучи   похищенной   из   собственного   номера   отеля   и проснувшейся в натуральном гробу, да еще в месте, где блокируются все потоки силы.   Не   было   только   ошейника   и   серебряных   спиц,   проткнутых   сквозь   ребра остриями   к   сердцу,   чтобы   в   полной   мере   продемонстрировать   ее   бесправный   и безрадостный статус.

Убить – да, желание было. Вполне рутинное, обязательное и необходимое – как бывает у ветеринара, к которому привели собаку с психическими отклонениями.

Сегодня бросилась на случайного прохожего, завтра – порвет твоего ребенка. Ну и что, что милый и харизматичный. Да, немного жаль – весьма ценная порода. Опять же, его владелец из крепости никогда более не пустит на порог и не станет ставить мир   с   ног   на   голову,   показывая,   как   должно   на   самом   деле   работать   то,   на   что молились в клане из поколения в поколение, считая за идеал. Брат у этой больной собаки   тоже   интересный   и,   судя   по   виду,   здоровый   –   вот   его   можно   забрать   и нормально воспитать.

Что до увиденного не так давно – постыдные эмоции уже прошли, сменившись прагматизмом. Еще один повод убить нечто, что скармливает людские жизни тьме внутри облака – и сделать это раньше, чем он скормит ее саму.

Не более того. Не более того – силой воли заставила она себя не думать о иных вариантах и нестыковках.

- Но вы же с ним занимаетесь как я могу понять, - галантно наполнил бокал ее собеседник из принесенного графина.

Себе он тоже выбрал виноградный сок – на всякий случай демонстрируя, что тот не отравлен.

- Это досадное недоразумение, - чуть пригубила бокал Аймара, скрывая в этом движении гримасу досады.

Совсем   недавно   -   всего   часом   ранее,   Инка   все   же   слегка   лукавила,   отвечая,

готовят ли их дома к попаданию в плен. Да и не было по сути своей там ответа –

лишь эмоция, которую можно было при желании трактовать как угодно.

Жизнь – не бывает идеальной сказкой, и готовит немало испытаний за каждым поворотом. В мире, где война может только приостановиться, надо быть готовым к любому   исходу   –   и   Тинтайа   учили,   как   разнести   к   демонам   тех,   кто   поверит   в необоримость блокираторов. Пускай ценой собственной жизни, но она знала, как забрать   врага   за   грань,   демонстрируя   равенство   губительной   силы   Аймара скованных и Аймара свободных.

Есть единственная вещь в мире, которая может удержать Великих от побега –

данное слово. И тут девушка в который раз признала, что не желает обдумывать, как так получилось, что она по своей воле, без малейшего принуждения дала это слово похитителю. Варианта могло быть два: либо она такая наивная и не сильно умная;

либо противник оказался отчаянно хитер и просчитал ее на два шага вперед. Оба варианта  было  крайне неприятно  признавать,  особенно  вспоминая, что  дело она ведет с патентованным сумасшедшим.

В ее оправдание, любой из Аймара на ее месте попался бы на эту уловку. Никто,

кроме семьи, не мог знать истинный ранг Инки, равно как и предположить, что в ее возрасте   можно   пересечь   границу   техник   «мастера»   -   симбиоз   с   Духами   Неба позволял этого  достичь,  усиливая и без того  далеко  не  слабый  дар. Невозможно было предположить, что где-то на другой половине земного шара найдется такой же, как она.

Или такой же, как этот юноша напротив. Впрочем, у них вон, медведи и снег –

может тут жизненная необходимость быть «мастером» в таком возрасте. Хотя те шестеро еле-еле вызывали эхо силы уровня «ветерана»; максимум - младшая грань «учителя» по силе, но не мастерству.

- Говорят, между наставником и учеником выстраивается определенная связь.

- Ученик бездарь. – Коротко постановила Инка.

- Абсолютный? – Заинтересовался отчего-то Шуйский.

- Полный ноль. Ничего не показал. Ни единого учебного каскада не выполнил, -

как гвозди заколачивала она свое презрение.

- То есть, он пытался, но не получилось?

- Даже не пытался. – Фыркнула Аймара. – Переходные блоки разве что, но это как отдельное произношение слов в песне без звука и ритма.

- Часто донимает вас вопросами? – Не отставал собеседник.

- Постоянно, - с раздражением отозвалась Инка.

- Сегодня чаще, чем вчера?

- Какое это имеет значение? – Приподняла бровь принцесса. – Он бездарь.

- Пожалуйста, ответьте, - был непреклонен Шуйский.

- Почти не спрашивал. Возможно, осознал тщетность своих усилий.

- Здорово, - отчего-то порадовался княжич.

Впрочем,   все   они   тут   странные.   Хотя   конкретно   этот   вызвал   пусть   тень,   но уважения. Дело не в поединке, исход и течение которого перестал быть важен в определенный   момент.   И   даже   не   в   том,   что   он   остался   равнодушным   к   судьбе похищенной   своим   другом   принцессы   –   это,   в   общем-то,   скорее   приводило   в бешенство: еще один, полагающий себя бессмертным.

Остался в памяти небольшой эпизод до поездки в ресторан, но после того, как все   разъехались   –   в   том   числе   тот   чиновник,   что   вручил   ее   спутнику   счет,   от которого на лице не по возрасту огромного юноши проявилось самое настоящее возмущение   пополам   с   разочарованием   в   самых   лучших   чувствах.   Кажется,   его попросили оплатить одну седьмую всего сожжённого и порушенного в парке… Ей, в общем-то,   все   равно   –   но   тут   подошел   Максим   с   такой   же   бумажкой   в   руках   и совершенно   возмутительно   снял   с   ее   рук   пять   золотых   колец   из   оставшихся шестнадцати… Говорит, за куст… Сумасшедший. Впрочем, это тоже не важно, и вовсе не оттеняет то важное, что определило ее отношение к Шуйскому.

Попросту   ее   похититель,   сообщая,   что   собирается   к   некому   Долгорукому,

спросил друга, стоит ли попросить перевести Веру на какую-нибудь незаметную, но более   высокооплачиваемую   должность.   Как  поняла   Инка,   чтобы   не   встретить   ее более никогда. Княжич отказался.

«Она могла от испуга неверно понять» - твердо отвечал этот наивный юноша,

падая очередной жертвой женского коварства.

Способность   ошибаться   в   близких,   но   снова   в   них   верить   –   очень   плохое качество, за которое Инка многое могла простить. Она даже согласилась прогуляться с  этим   увальнем   до   ресторана,   выйдя   километра   за   два   до   намеченной   цели.  Ее спрашивали   о   жизни,   о   целях   и   мечтах,   выслушивая   с   огромным   интересом   и уважением – а она не видела смысла отмалчиваться, и говорила правду. Потому что общего исхода это тоже не отменит.

- Какая разница? Он все равно скоро умрет.

Наконец-то   принесли  стейк,   и  Инка  с  удовольствием   полоснула  мясо   ножом,

подцепляя кусочек вилкой. То, что умрет и этот Шуйский она добавлять не стала –

не следует портить ему аппетит.

Да и слишком часто начала она обещать скорую смерть всем, кто оказывался близко от нее – и это уже утомляло даже ее саму. Потому что ей не верили, и вместо сладкого ощущения чужого страха приходили лишь мысли о собственном бессилии что-либо изменить до того момента, когда ее найдут родичи.