Падаю на пухлый диван. По телевизору идёт «Из 13 в 30». Дженнифер Гарнер такая потешная! Так здорово вжиться в роль, это ещё надо уметь.

Я и сама не замечаю, как залипаю на фильм, видела который уже бесчисленное количество раз. Обожаю его. А ещё «Чумовую пятницу». Не раз мечтала вот так же поменяться с мамой местами. Довольно забавно вышло бы.

Расстёгиваю пару пуговиц. Поднимаю руки, освобождая волосы от ненавистных шпилек, удерживающих обязательную строгую причёску в форме аккуратного пучка. Тру местечко, в котором была стянута шевелюра и блаженно откидываюсь на подушки.

Оскар тут же лезет ласкаться. Соскучился по мне мой аморфный толстяк. Активно мурчит, разложив телеса прямо на мне. Горячий тарахтящий клубочек…

Я устраиваюсь поудобнее и почти засыпаю под аккомпанемент его кошачьей музыки, но сквозь полудрёму в какой-то момент слышу, что в дверь раздаётся громкий стук.

Открываю глаза и снова… Не померещилось значит.

Нехотя поднимаюсь, аккуратно прогоняя кота. Настойчивый стук повторяется.

И кому там неймется? Может, Рид забыл что-то из своих вещей? Или это опять соседка. Будет ворчать, что розы, посаженные Лореттой откидывают тень на её клумбу. Глупая, старая перечница!

Вздыхаю, уже приготовившись слушать её очередные бредни. Не удосужившись даже поинтересоваться на тему того, кто же всё-таки стоит по ту сторону двери, я зевнув, открываю. Устало потираю глаза. И тут…

Взгляд цепляется за дорогие, белоснежные кроссовки. Мужские.

Спортивные шорты довольно известного бренда.

Вдоль позвоночника простреливает острая, ледяная волна беспокойства.

Сон как рукой сняло. А может, я и вовсе всё ещё сплю?

Часто моргаю, пытаясь прогнать навязчивый образ из прошлого. Но это не помогает. Молча пялюсь на вполне реалистично выглядящего Картера Лероя, стоящего во всей своей красе на пороге моего дома. Злого и прожигающего во мне дыру.

Его пренебрежительный взгляд хлещет меня по лицу и перемещается ниже к шее и груди.

Я цепенею, пытаюсь сглотнуть, но в горло будто кол вставили. И только сейчас соображаю, что выгляжу-то наверное не самым лучшим образом. Даже в зеркало не успела посмотреть.

Смутившись, опускаю глаза. Пока всерьёз раздумываю о том, чтобы захлопнуть дверь прямо перед его носом, он уже заходит, оттесняя меня плечом.

Просто входит в дом. Не спрашивая. И это заставляет меня замереть от испуга.

Что он вообще тут делает?

Мне страшно до жути. Потому что… выражение его лица не сулит ничего хорошего. Потому что его в моём доме не было года три… и потому что наш последний «разговор» на теплоходе был очень и очень неприятным. А уж тот, что состоялся по телефону… так вообще… из ряда вон.

Лерой уверенной походкой проходит в сторону гостиной, а я так и стою с распахнутой настежь дверью, уставившись на его удаляющуюся спину.

Ладно, Роуз, спокойно. Он уже вошёл, так что… надо собраться, взять себя в руки и узнать, зачем он здесь, хотя, я итак предполагаю ответ на этот вопрос.

Закрываю дверь и поворачиваюсь. Бросаю потерянный взгляд в зеркало. Оттуда на меня смотрит перепуганная до смерти, дюже растрёпанная и раскрасневшаяся девушка. Форма съехала, открывая взгляду гораздо больше, чем мне хотелось бы. Этот факт заставляет меня стыдливо залиться краской и прикрыть глаза. Всё выглядит так, будто я, извините, только что активно с кем-то кувыркалась.

Одеревеневшими пальцами поправляю на себе одежду, одёргиваю ворот, застёгивая те несчастные пару пуговиц, которые имела неосторожность расстегнуть.

Вытираю вспотевшие ладони о юбку. Набирая в лёгкие побольше воздуха, направляюсь следом за ним. А то решит ещё, что я умерла здесь в прихожей от страха. Не умерла. Но близка к этому, если быть предельно откровенной.

В памяти очень кстати всплывает его сообщение: «Трубку возьми, сука». Это придаёт мне немного уверенности и решимости. Я не собираюсь быть с ним дружелюбной. Надо просто набраться смелости и выпроводить его вон отсюда.

Когда захожу в гостиную, Лерой стоит, подпирая плечом стену. Руки в карманах. Смотрит вниз на свои кроссовки.

Я опять ни к месту думаю о том, насколько он хорош. Глупо. Но разве можно этого не замечать?

Идеальное спортивное тело, трогать которое мечтает любая девчонка. Загорелая, ровная кожа, вызывающе контрастирующая с белизной футболки.

Выразительные черты лица: прямые брови, нос с горбинкой, сломать который ни у кого не выходит, и губы… которые так хотелось поцеловать в ту ночь на теплоходе. Что я собственно и сделала.

В комнате всё так же бубнит телевизор, но мне «мало звука». Есть ощущение, что пустившееся вскачь сердце бьётся так громко, что можно затыкать уши.

— Зачем… ты здесь? — всё же отмираю я после затянувшегося молчания. Мой голос безнадёжно плывёт, выдавая явную тревогу.

Картер поднимает глаза, и у меня возникает только одно желание: сбежать и спрятаться куда-нибудь от этого колючего, почерневшего взгляда, полыхающего лютой, обжигающей ненавистью. Взгляда, прибивающего к месту огромными строительными гвоздями. И кажется он будто даже под кожу проникает, распространяясь по венам тягучим ядом, отравляющим кровь и сжигающим внутренности.

— Хорошо провела время во Флориде? — сухо интересуется он, прищуриваясь.

Знает… Уже доложил кто-то из общих знакомых.

— Да, — отвечаю я почти незамедлительно.

Мне нечего скрывать. Да и с какой вообще стати?

Вижу, как напрягаются его скулы. Смотрит на меня с такой неприязнью, что я начинаю злиться. Оттого что чувствую себя под вот этим его уничтожающим взглядом просто омерзительно.

— И ГДЕ ОН? — произносит требовательно.

— Кто ОН, Лерой? — раздражаюсь я. Приходится сцепить пальцы в замок, чтобы чем-то занять их и не выдать озноба, охватившего тело.

Нервы на пределе. Но не у меня одной. Понимаю это, когда Его внезапно ни с того ни с сего переклинивает.

Изумлённо смотрю на то, как с тумбы летят на пол стационарный телефон и лампа, тут же с грохотом разлетающаяся на мелкие осколки.

— Не строй из себя дуру, — рычит он.

Делает несколько шагов в мою сторону. Инстинктивно пячусь назад. Предчувствие чего-то очень и очень нехорошего протягивает ко мне свои мерзкие щупальца, заставляя испытывать липкое чувство страха.

Но я боюсь не Его самого. Я боюсь того, что он может сделать с нами…

— Рида здесь нет, если ты… его имеешь ввиду, — еле заканчиваю фразу, пытаясь дышать, когда он стоит вот так близко. На расстоянии вытянутой руки. Так хочется к нему прикоснуться. До зуда в подушечках пальцев.

Нос улавливает древесно-пряные нотки. Тонкий шлейф кедра и грейпфрута. Хочется вдохнуть поглубже. Я всё ещё помню этот дразнящий запах, будоражащий меня в ту, последнюю нашу ночь…

— Какого хера трубку тогда не взяла? — цедит, нависая надо мной скалой.

— Я же сказала, что он перезвонит, — оправдываюсь зачем-то. Хватаюсь ладонью за деревянные поручни лестницы, что находится за моей спиной.

Он качает головой и улыбается. Совсем не по-доброму. Это больше похоже на оскал.

— Сука, бл***, — зажимает переносицу, зажмуривается на секунду и будто считает про себя, чтобы успокоиться. — Сууука чёртова!

— Пришёл оскорблять? Проваливай! — изо всех сил толкаю его в каменную грудь и кричу, поражаясь тому, откуда во мне столько храбрости.

Он тоже не ожидает от меня ничего подобного. Вскидывает яростный взгляд. Смотрим друг на друга несколько неимоверно долгих секунд. Слишком пристально и детально.

Воздух между нами заряжается отрицательной энергетикой и кажется, что ещё немного и непременно произойдёт взрыв.

— Почему с НИМ? ***ть, почему? — требует ответа, снова качая головой. Дёргано проводит ладонью по волосам, ставшими значительно короче с момента нашей предыдущей встречи.

Я прекрасно понимаю, как всё выглядит и что именно он О НАС подумал.

Я отвечала с телефона Брукса в три часа ночи, его машина неделю стояла у моего дома, выходные мы провели тоже вместе. И не где-нибудь, а на побережье жаркого Майами.