Так зачем сидеть без дела? Дождь не страшный, скорее надоедливый. Если подумать, он нам даже в плюс. По такой сырости нелегалы вряд ли станут бродить по лесу в поисках грибов или по другим надобностям. Следовательно, шанс на них нарваться снижается.

А это важно, ведь, если карта не врёт, нам осталось всего лишь два суточных перехода до шахты.

И там уже совсем другие дела завертятся.

Ведомые моим навыком, мы до вечера продвигались по однообразно-сумрачному лесу гигантов. Ночь провели на похожем дереве, забравшись на него тем же способом. И на этот раз нас никто не потревожил. Или местный тсурр до сих пор не пронюхал про этот лагерь, или монстра здесь и вовсе нет. Ведь, как показала гибель группы нелегалов, карта не всегда отображает достоверную информацию.

Отсутствию чудовища мы только порадовались. Несмотря на то, что узнали новый способ борьбы с тсуррами (и даже один раз успешно его опробовали), начинать новую охоту не хотелось. Последняя всё ещё свежа в памяти, мы ведь тогда оказались в шаге от гибели. Чудом спаслись.

Слишком рискованно. Мы до смешного слабы, чтобы раз за разом выходить против столь серьёзной дичи.

Да и можно ли называть дичью создания, мимо которых группы серьезных мужиков на цыпочках ходят?

Один раз повезло, второй проскочили, а вот на третий…

Нет, лучше не испытывать судьбу.

Погода и на следующий день не изменилась, а вот местность начала меняться чуть ли ни с первых шагов. Лесная подстилка, прежде ровная, то и дело вздымалась, обволакивая мхом и лишайниками выпирающие из почвы валуны. Деревья измельчали, кроны у них стали жиже. Из-за этого внизу посветлело так, как под нормальными секвойями даже при солнечном свете не бывало.

А потом появились другие деревья: сосны, ели, редкие лиственницы и кедры. Лес чем дальше, тем становился смешаннее. Вот и травы разные зазеленели, и кусты. Этот полноценный подлесок местами становился непроходимо-густым и создавал проблемы. Особенно если учесть, что мы старались идти только там, где не было намёка на тропы.

Потому что наши навыки следопытов недостаточно хороши, чтобы определить, чьи конечности здесь землю вытаптывали. Попадаться нелегалам в наши планы не вписывается. Эти бессердечные люди способны убить только за то, что мы чужаки, шастающие по их территории. Или, в лучшем случае, поставят пропалывать грядки с ядовитой наркотой, которая строжайше запрещена даже у вольнолюбивых и потому много чего себе позволяющих северян.

Нет уж, не надо нам таких приключений. Мы хотим просто пройти мимо. Желательно настолько мимо, чтобы даже не увидеть ту шахту, которая костью поперёк горла Эшу стоит.

Увы – не получилось.

Всякое поселение, пусть самое незначительное, даже располагаясь посреди дикой местности, никогда не начинается вдруг. Не бывает так, что нехоженые джунгли подступают вплотную к домам. Дороги, тропинки, вырубки, ямы, откуда копали глину и песок, мостики для рыбалки и стирки на речушках и озёрах, оброненный мусор, чёрные пятна кострищ. И прочее-прочее в таком духе.

Поэтому я не сомневался, что заранее узнаю о близости нелегальной шахты. И все мысли были заняты лишь анализом того, что мне подсказывал навык навигации.

А он, если говорить, как есть, прямым текстом никогда ничего не подсказывал. Просто слегка подталкивал меня в правильном направлении, ненавязчиво и незаметно. То, что он вообще работает, можно определить только когда оказываешься на очередной легко узнаваемой точке маршрута. И сам потом удивляешься, как же на неё вышел без ориентиров, масштаба и хотя бы простейшего компаса.

Но мне сейчас с путеводной нитью маршрута не по пути, я ведь не собираюсь выходить к шахте. Нам надо обогнуть её стороной, не приближаясь на опасную дистанцию, но и не сильно удаляясь. Ведь кто знает, на что здесь можно нарваться, если лишний шаг в сторону сделать.

Вот и приходилось внимательно анализировать каждое движение, любой намёк на желание свернуть, пытаясь понять, куда именно направляет навык. Можно, конечно, назначить себе иную точку маршрута, более подходящую для моих замыслов. Но, увы – это рискованно. Примитивная карта не дружит ни с масштабом, ни с пропорциями, ориентиров на ней мало, а в стороне от мест, по которым предстояло пройти погибшей группе, они практически отсутствуют. Сможет ли моё непонятное чутьё провести через обширные белые пятна? И с чем мы рискуем повстречаться на этих самых пятнах? Как бы ни оказаться в гостях у тварей, в сравнении с которыми тсурры – милые плюшевые создания.

Нет уж, пока шахта не окажется за спиной, экспериментировать страшновато.

Острое нежелание идти туда, куда, казалось бы, ноги сами несут, завело нас в дебри, густо заросшие растением, которое я для себя называю крапивой. Да-да, оно жалило похоже, но, по-моему, куда сильнее.

За дебрями пришлось пробираться по россыпи валунов, где навык чуть ли не голосом начал приказывать прекратить заниматься ерундой. Он настойчиво гнал меня то влево, то вправо, категорически не соглашаясь пропускать дальше.

Ну а затем растительность поредела, и из земли начали показываться выходы замшелого камня. С каждым шагом их становилось больше и больше, и вот уже мы карабкаемся по настоящим скалам. В одном месте даже альпинизмом пришлось заняться, вбивая в трещины выструганные из крепких ветвей колья.

Я уже проклинать себя начал за то, что разругался с навыком. Наверное, стоило попытаться обойти шахту по «белому пятну», чем так корячиться. Да, там, возможно, тоже нет удобных троп, по которым нас могло провести умение. Ну и что с того? Вряд ли где-то будет хуже, чем здесь. На то, чтобы преодолеть жалкий километр теперь уходило больше часа.

Но раз уж начали, придётся продолжать. Слишком далеко забрались, чтобы возвращаться.

Остаётся молиться высшим силам, чтобы не преградили путь отвесным обрывом или непреодолимой стеной.

Дело приближалось к вечеру, когда мы, вымокшие и вымотанные до состояния сонной апатии, преодолели очередной скальный гребень, за которым позволили себе устроить пятиминутный привал.

Времени потрачено прорва, а мы так и не добрались до реки. И я всё больше и больше опасаюсь, что завёл нас в ловушку. Сзади скалы, через которые уже прошли, впереди тоже скалы, через них ещё предстоит перебраться. Слева и справа обрывы, по ним не всякий альпинист спустится, а у нас там вообще ни шанса нет. Будто по изломанному гребню стены пробираемся.

И я уже почти уверен, что ещё один непреодолимый обрыв окажется в конце этой стены. И тогда нам придётся возвращаться назад, по своим же следам. Засветло это уже не успеть, придётся устраивать ночёвку где-то здесь, среди мокрых камней. Даже костёр разжечь не получится, ведь на такой высоте это всё равно, что маяк. Отблески и дым на десятки километров разглядеть можно.

Ну и ладно. Всё равно деревьев здесь почти нет, и размерами они немногим превосходят добротный равнинный куст. Трудно им расти без почвы, вот и остаются худосочными. Хорошими дровами не разживёшься.

– Дымом пахнет, – устало протянул Бяка.

– Есть такое, – согласился я. – Шахта где-то неподалёку, наверное, ветром запашок принесло.

– Но Гед, ветра нет. Есть только дождь. Не могло дым принести издали.

Я пожал плечами:

– Может она где-то совсем рядом. Слева или справа, под обрывом. Если хочешь, сходи, проверь.

Бяка указал вперёд:

– Там снова скала, лезть придётся. Далеко уйти так не успеем. В темноте по такому месту не походишь. Придётся спать рядом с шахтой.

– Рядом с тсууром спали нормально, как-нибудь и рядом с шахтой выспимся, – устало заявил я, нехотя поднимаясь. – Пошли, Бяка. Пока светло, надо идти. Ночью отдохнём.

Но далеко мы не ушли. Успели перелезть через очередную скальную стену, за которой обнаружился крутой и относительно ровный спуск. Местами по нему пришлось спускаться, используя руки, но всё равно продвижение получилось куда более комфортным, чем на большей части предыдущего пути.