Перспектива сражения с двумя десятками крысоволков не казалась мне лёгким делом. В памяти ещё свежа единственная встреча с этими бестиями. Не успей мы тогда забраться на сосну, тут бы и конец моей второй жизни приключился.

И первой жизни Бяки.

Хищники эти считались неопасными только в сравнении с прочими обитателями Лихолесья. И так считалось только здесь, на территории Пятиугольника и прилегающих к нему районах. На юге, за Красноводкой, их уважали. Наши шудры зимой нос боялись за дверь высунуть, если слышали голодное завывание хвостатых тварей.

Стая в два десятка голов, это повод для объявления тревоги на всю округу. Да и не припомню, чтобы такие объявлялись. Даже три-четыре особи, перебравшиеся через реку, считались опасным событием, ради такого организовывалась массовая облавная охота, где хищников загоняли все, кто способны ходить и держать оружие.

И вот сейчас мы собираемся напасть именно на пару десятков. Звучит нагло и безрассудно, от одного такого предложения глаза сами начинают бегать по сторонам, высматривая удобное дерево.

Стоп! А ведь это идея.

Я догнал Мелконога, шагающего вперёд с прямолинейной целеустремлённостью бульдозера, у которого отказали тормоза, руль и мозги водителя.

– Послушай, у меня тут идея возникла.

– Твоя идея не может малость подождать?

– Нет, она касается этих крысоволков.

– Этих крысов сейчас мой топор коснётся. Не нужна моему топору идея в помощь, он и сам справляется. Тут всё, что надо делать, это жестоко их мочить. Мочить всех, пока ни одного не останется, или не разбегутся. По-другому они не понимают. Такие же тупые, как собутыльники моего покойного папаши.

– Да нет, я тут недавно с ними сталкивался. Есть способ. Когда они на нас напали, мы залезли на дерево. И потом спокойно подстрелили одного, пока они внизу нас караулили.

– Всего лишь одного? – насмешливо уточнил Мелконог.

Я не мог рассказать лесовику все подробности. Ведь тогда бы пришлось признаваться в том, что мы столкнулись, как минимум, с одним тсурром, и вышли из этой стычки победителями. Неизвестно, как Гурро отнесётся к тому, что пара хилых подростков справилась с таким чудовищем. За врунов примет, или начнёт допытываться, почему мы такие непростые. Даже упырь меня быстро на чистую воду вывел, а уж этому прожжённому мужику я и подавно лапши на уши не навешаю.

Значит, общение на такие темы придётся сводить к минимуму. Потому выдал Мелконогу подкорректированную версию.

– Да, одного. Остальные отбежали.

– Умные попались, или вы сильно тормозили, – ухмыльнулся Гурро. – Обычно таким способом двоих успевают взять, а то и троих.

– Это что, известный способ? – уточнил я.

– На севере про него даже младенцы знают. Или ты считал, что в Лихолесье все круглые дураки, кроме тебя, синеглазого? Только забудь про деревья. Это большая стая, она это дело так не оставит. Убьём одного, или двоих, а остальные просто отбегут и станут поблизости крутиться. Раз мы их не трогаем по-честному, значит мы трусы. Так они думают. А тот, кто боится, это добыча. Подставляться под выстрелы не станут, и даже вряд ли кинутся, когда слезем. Но сядут на хвост и нападут при первой удобной возможности. Давить их надо. Сходу давить. Только так.

– Если они порвут нам ноги, тебе не кажется, что это слишком высокая цена за мясо?

– За мои ноги не волнуйся, ты, главное, свои не подставляй. Спокойно Гед, я не первый раз с ними дело имею. Не бойся, и всё будет хорошо.

– Я может и не боюсь, а вот эти трое, по-моему, даже от комариного писка в обморок падают. Как бы ни запаниковали.

– Да плевать нам на них. Главное, чтобы Фенс правильно нарисовал шахту. Так что, следи, чтобы ему голову не отгрызли и руку. С головой и одной рукой шахту он нарисовать сможет. И за собой присматривай. Если ноги погрызут, никто тебя нести не станет.

Сказав это, Гурро залихватски засвистел и перешёл с быстрого шага на бег, оставив меня позади. Я, обернувшись, оценил напряжённый вид Бяки и перепуганный у всех невольников, после чего припустил следом, отбивая лезвием ари ветви, потревоженные Мелконогом. Раскачиваясь, те так и норовили впиться в лицо.

Но долго выдерживать атаки растительности не пришлось. Густорастущие ели расступились, открылось чистое пространство, затянутое ковром из ярко-зелёного мха, сквозь который продирались миниатюрные кустики черники. Дальше, шагах в тридцати, поблёскивала тонюсенькая лента ручейка, за ним местность круто повышалась.

Но самое интересное происходило чуть левее, на полосе между ельником и ручьём. Там в окружении десятков крысоволков бился зверь, которого я раньше никогда не видел, но, тем не менее, узнал бы сразу, даже без подсказок от Мелконога.

Очень уж специфический облик.

Похож на матёрого дикого кабана, облачённого в роговые доспехи. Система крепких пластин полностью прикрывает спину и бока, частично голову и только сверху шею. Лапы не защищены, как и плеть хвоста, именно эти места крысоволки и выбирали для атак. И делали они это мастерски, сообща, будто заранее не одну неделю тактику отрабатывали. Зверюга весом в полтонны, если не больше, мог легко порвать клыками или затоптать в несколько секунд любого, но только если один на один. Против стаи он смотрелся жалко.

Вот один хвостатый бросился слева, с явным намерением вцепиться в заднюю лапу. Секач крутанулся в отчаянной попытке достать противника. Но тот проворно отскочил, пока в это время два его сородича атаковали с другой стороны.

Зверь истошно завизжал, разворачиваясь уже к ним. Однако те тоже отскочили, скалясь окровавленными пастями.

Чёрные твари рвали громадного секача со всех сторон, а он лишь бестолково крутился. В сторонке отползал один крысоволк, волоча за собой выпущенные внутренности. Похоже, это единственный успех загнанного зверя, сумел достать, покуда силы были. Но сейчас все четыре конечности изорваны, да и с хвоста хлещет кровь. Заметно, что секач вымотан, движения его судорожные, отчаянные, скорости и продуманности не хватает. Вот-вот и свалится, подставив незащищённое брюхо, в которое тут же вцепятся челюсти тварей.

Мы подоспели почти к занавесу. Ещё минута, и на поле могла остаться всего лишь одна сторона.

Теперь их стало три: стая хищников, израненный секач и мы.

Мелконог, выскочив из зарослей, резко ускорился и промчался по краю кругового построения крысоволков, трижды взмахнув топором. Тяжеленным оружием он работал небрежно, будто разминаясь, но два крысоволка с визгом отлетели в сторону, пуская фонтаны крови, а ещё один отправился за ними в разделённом виде: голова отдельно от туши.

Попав под удар, хищники тут же потеряли интерес к почти добитому секачу. Одновременно задвигались, разрывая кольцо окружения, злобно скалясь в направлении новой угрозы. Причём ни один не торопился атаковать в ответ. Гурро и вправду разбирается в повадках зверья, его самоубийственная атака сработала.

Я сильно сомневался, что сумею повторить его дерзкий манёвр, поэтому притормозил, присел, взмахнул ари над самой землёй. Крысоволк, в голову которого я целился, отскочил, но вот соседний не заметил угрозы, сородич до этого прикрывал его с моей стороны. И лезвие прошлось по передним лапам, с хрустом подрубив одну в суставе.

Не обращая внимания на визжащую тварь, я шагнул вперёд, выпрямляя правую руку. И кончик ари дотянулся до следующего зверя. Совсем чуть-чуть дотянулся, но, тем не менее, удар вышел знатным, потому что пришёлся точно в висок. Кость там оказалась хлипкая, хрустнула, будто яичная скорлупа, пропуская металлическое остриё в мозг.

Едва я выдернул оружие из раны, как крысоволк завалился на бок, суча лапами в агонии, а ПОРЯДОК выдал сообщение о победе.

Вы атакуете крысоволка. Вы наносите значительный урон крысоволку. Вы наносите фатальный урон крысоволку. Крысоволк мёртв. Вы победили Крысоволка. Крысоволк частично хаотическое создание (шестая ступень просветления).