Ни рыбаков, ни женщин, ни мальчишек – никого не встретил, пока поднимался. Всё как ожидалось, фактория живёт прежней жизнью с её незыблемым распорядком. Только события вроде сезона цветения рогоцвета способны заметно нарушить однообразный уклад.

А вот и калитка, и она не закрыта. Ну да, ведь ещё не стемнело, всё как обычно, с этим делом никогда не торопятся.

Ломиться сходу внутрь со всех ног я не стал. Осторожно высунулся из-за угла, осмотрелся неспешно. И лишь убедившись, что никого нет, быстро, но не бегом, добрался до сарая за домом бондаря, где спрятался за штабелем бочек.

Всё, дальше мне хода нет. Мимикрия прекрасно скрывает, только если не двигаешься и не стоишь на открытом месте среди пёстрого фона. Первый же встречный начнёт орать, узрев посреди улицы фигуру, на которой пересекаются фрагменты изображений земли, стен, крыш и прочего.

Поэтому придётся посидеть здесь до темноты, после чего надо добраться до дома Эша, постаравшись при этом никому не попасться на глаза.

Летние сумерки – дело долгое, потому прождать пришлось немало. Делать было совершенно нечего, к тому же вокруг меня ничего не происходило. Иногда слышались голоса и шум хозяйственных работ, но во всех случаях звуки раздавались слишком далеко, чтобы разобрать фразы или полюбоваться на происходящее через щели между бочками.

Самое главное событие за всё время – появление кота. Заглянув за штабель, он некоторое время изучал меня недоверчиво. Затем, всем своим видом демонстрируя полнейшее превосходство кошачьей расы над человеческой, приблизился и позволил себя погладить. Очевидно, вспомнил, что я тот самый тип, который не раз подкармливал его рыбьей требухой. Ради такого субъекта серый, так уж и быть, готов поступиться всеми принципами урождённого северянина, разрешив мне то, что другим имперцам не дозволяется.

Увы, убедившись, что на этот раз его угощать не торопятся, кот быстро свалил в закат. А я остался за всё тем же штабелем слушать музыку изрядно оголодавшего живота. За весь день лишь чуток ягод на ходу нарвать удалось – это несерьёзно.

Пришлось заглушать муки голода сортировкой и подсчётом трофеев, скопившихся в скрытом хранилище. За переход по Туманным низинам выпало столько всякого добра, так что это занятие захватило меня надолго.

Наконец тьма окутала факторию, почти все звуки затихли. Ночь безветренная, только неугомонные филины ухают где-то на правом берегу.

Поднявшись, я было направился в сторону центра посёлка, но тут же юркнул назад, за штабель бочек. А всё потому, что дверь в доме бондаря скрипнула, а затем, судя по звукам, кто-то вышел на крыльцо.

Проклятье! Что ж им дома-то не сидится в такое время?! Электричества нет, здесь после заката спать полагается, а не мешать моим планам.

– Эй, Гума, ты ничего не слышала? – поинтересовались в ночи грубым голосом.

Похоже на бондаря – угрюмого немолодого мужика, страдающего алкогольной зависимостью. Но не уверен, что это он, не доводилось с ним близко общаться.

– А что я могла слышать, кроме твоих отрыжек? – сварливым женским голосом уточнили из глубин избы.

– Снова кричал будто кто-то, – заявил мужчина.

– Брюхо твоё кричало. А всё потому, что каждый день пиво пьёшь. Ты его даже не пьёшь, ты его жрёшь. Лопнешь когда-нибудь от пива.

– Ну так это когда ещё лопну, а кричали сейчас.

– Никто у нас по ночам не кричит, – возразила женщина.

– Когда эти ироды заявились, и ночью кричали, и днём. Всегда кричали.

– Ну так они своё уже откричали.

– Доус говорил, не все. Ох и мучаются, бедолаги. За что им такое? А нам за что? Вот взять бы топор, да показать этим южным шавкам, что здесь им делать нечего. Ишь чего удумали, сволочи.

– Ага, уж ты-то только пузо своё показать сможешь. Тоже мне ещё, вояка. Домой ступай, хватит комаров напускать. Да и нельзя после заката выходить, сказано для всех было. Не надо их злить.

Я мысленно поблагодарил жену бондаря (если это она). Ведь женщина права, никто не кричал, это её мужу явно померещилось, уж я бы такое не пропустил.

Только не понял, что они говорили про другие крики? И при чём здесь южные шавки? И что это за новости о том, что после заката выходить нельзя? Может это у пары какие-то личные семейные порядки, непонятные посторонним?

Ну да ладно, не станешь ведь переспрашивать. Надо делать то, что должен делать.

И я, наконец, направился к дому Эша.

Дом главного человека в фактории я обнаружил на прежнем месте. Это не вполне дом, а целый комплекс, в котором сам Эш занимал всего лишь одну боковую пристройку. Пусть и двухъярусную, но на фоне полного объёма строения она не смотрелась. Здесь ведь не только управляющий обитает, тут ютятся некоторые служащие гильдии, располагаются кладовые для ценных специй, казна, оружейная и даже темница для преступников, совершивших мелкие правонарушения. Громадина немаленькая, целый лес ушёл на её возведение. Если здесь случится пожар, от него выгорит весь посёлок, или, как минимум, значительная его часть.

В фактории все свои, к тому же Эш сам способен за себя постоять, потому его пристройка не охранялась. Казну и прочие помещения с ценным содержимым защищали крепкие двери, надёжные замки, и собаки, которые вечно крутились в центре посёлка. Мимо них чужой не проскочит.

Но я для них не чужой, а свой. К тому же ценный свой, потому что требухой делился не только с котами, псам тоже доставалось. Однако проверять крепость нашей с ними дружбы не пришлось, ни одна собака по пути не попалась.

Прокравшись вдоль стены, я сбоку вскарабкался на высокое крыльцо и замер от неожиданности.

Показалось, или сзади действительно кто-то простонал?

Но моё сумеречное зрение ничего не показывало. Площадь перед домом Эша пуста. Неудивительно, ведь и в светлое время суток это не самое популярное место. Исторически сложилось, что именно здесь наказывают правонарушителей. Исключения допускались нечасто, и только для случаев вроде встречи очередного каравана, когда новичков сходу запугивали здешними строгостями.

Нормальный человек не станет шататься ночами по пятачку, где людей секут кнутами, дробят им кости, вешают и даже на кол сажают. Увы, но правосудие здесь по средневековому жестокое, и всякого преступника стараются наказать максимально строго, нисколечко не заботясь об исправлении.

Да нет, показалось. Пусто на площади. Причём как-то необычно пусто. Моё сумеречное зрение не сравнится с полноценным прибором ночного видения, но разглядеть с ним я могу многое. Особенно если нахожусь не в подземелье вдалеке от выходов.

Но почему я не вижу домов по другую сторону от площади? Ведь она по размерам всего ничего, и на небе хватает звёзд, а этого достаточно для приличной чёрно-белой картинки.

Как понимать такую слепоту? Это что, моё зрение ещё не отошло от последствий перехода по Туманным низинам?

Да нет – непохоже. Ведь всё было нормально, пока сюда не пришёл.

И снова этот звук. Действительно стон. Едва слышный стон. Но, несмотря на его слабость, уверен, что его источник где-то рядом. Перед носом.

Но почему я его не вижу?!

Хотя…

Будто завороженный сделал шаг, другой, всматриваясь во мрак. В нём определённо что-то есть. Что-то, выдающее себя неясными очертаниями.

Интуиция

Вы видите что-то непонятное и неприятное

Да уж, ценное замечание. Хотя насчёт неприятного – может в этом ПОРЯДОК прав. Я ведь совершенно не представляю, с чем столкнулся.

Но интуиция не предупреждает об опасности. Не знаю, насколько ей можно доверять, но до этого все её предупреждения оправдывались.

Потому шагнул вперёд уже смелее.

Ещё шаг.

Ещё.

И чуть не вскрикнул, когда передо мной из мрака выскочило белое, как мел, лицо.

Несмотря на то, что выглядело оно скверно, я его узнал. Это лицо господина Кучо. Казначея фактории, одного из главных людей гильдии в Пятиугольнике.