— Долан, заткнись. Ты сейчас не в том состоянии, чтоб за что-то отвечать, даже за себя, — огрызнулся на него капитан.

— Майлов, я б рад заткнуться, да не могу…

— Он и правда не может, — Горд готовил инструменты. — Это препараты так действуют. Командир, ты лучше поговори с ним, он отвлечётся. Так будет легче.

— Ладно, только грызть свою руку, я не дам, — Эрик подошел к разведчику. — Ну, давай, высказывай, всё, что наболело за дни плена.

— А представляешь, ничего не наболело. Наверное, я должен винить тебя, а я не виню. Сам дурак. Мне ведь говорили держаться подальше…

Горд наклонил голову разведчика к груди и обработал место операции.

— А еще, я знаю, почему сканирование памяти ничего не показывает… — Долан вздрогнул, когда врач сделал надрез и непроизвольно вцепился в руку капитана. — Раньше, я бы тебе не сказал, а сейчас скажу, пользуйся моментом.

— Так почему же? — Эрику сделалось откровенно любопытно.

— Потому, что нет у тебя прошлого. Ни у тебя, ни у твоего друга, с которым ты тогда был.

— То есть как?

— А вот так. Другого объяснения я не вижу.

— Слушай, Долан, по-моему, тебя слишком сильно били по голове. Откуда ж я тогда взялся?

— Понятия не имею. А по голове меня не били… — разведчик вновь стиснул руку десантника. — По рёбрам, животу, спине, лицу, а вот голову не трогали.

— Видимо, по предписанию не положено, — усмехнулся Эрик.

— Вполне возможно…

— Все, — Горд, на открытой ладони протянул чип. — Держите, майор, на память.

— Спасибо за подарок, — Долан взял чип.

— Ты, разведка, отдыхай, а у меня ещё дела, — Эрик хлопнул Долана по плечу и вышел из медотсека.

Почему-то, его слова крепко засели в голову и не хотели уходить.

— Командир! — окликнул Эрика Горд. Капитан обернулся. — Ты не волнуйся, я никому не скажу, что он болтал.

— Я знаю, — капитан пошёл в рубку.

Расслабляться ещё рано. Вполне возможно, что их попытаются преследовать. Да и с Энтони нужно связаться, пусть обеспечит медслужбу.

Аргин Лоурен не понимал суеты происходящей вокруг. Он нутром чуял, что творится что-то важное, но что именно — понять не мог, а посвящать его в подробности, никто не собирался. Он присмотрелся к лейтенанту, сидящей напротив. Аргин пытался вспомнить, где её видел раньше, но его мысли все время перескакивали на сына. Он, скорее всего, считает его мёртвым. Первый раз в жизни, Аргин порадовался, что сын его не послушался и не ушёл с военной службы. Неожиданно он вспомнил, где видел лейтенанта.

— Вы — Олин Таил, — обратился он к ней. — Вы с моим сыном Атиксом в одном подготовительном центре обучались, а теперь служите вместе. Где он? Я не видел его среди солдат.

— Служили, — поправила Аргина Олин, не отрываясь от рапорта. — Но нападение на ваш завод многое изменило.

— С ним все в порядке?

— По моим последним данным — да. Его перевили на Марс

— Почему?

— Этот вопрос не по адресу, меня никто не спрашивает, когда решаются подобные вещи, — Олин был неприятен этот разговор, как и сам Аргин. Что-то в нём отталкивало.

— Мы с Атиксом поругались, — он поёрзал в кресле. Видно Аргин, как и сын, не привык делиться своими переживаниями. — Хотелось бы связаться с ним и сообщить, что со мной всё в порядке. Знаете, я ведь не одобрял его выбор.

— Думаю, на базе у вас будет такая возможность, — Олин проигнорировала его последние слова.

— Он вам что-нибудь говорил о нашей ссоре? — Аргин никак не хотел молчать.

— Честно говоря, у меня с ним не сложились доверительные отношения. Мы не ладили еще в центре. Я не та, с кем он делился своими проблемами, да и, насколько мне известно, Атикс не делился ими ни с кем.

На лице Аргина читалось облегчение. Олин показалось, что тайна взаимоотношений беспокоит его куда больше, чем судьба сына. От этого неприязненное отношение только укрепилось.

Уил Вернер занял кабинет Барнона. Чтобы как-то объяснить его присутствие на базе, он числился временно исполняющим обязанности заместителя начальника базы. Энтони проявлял необычайную настойчивость и требовал, во что бы то ни стало разыскать его пропавших солдат, но Вернер ничего не мог сделать. Он прекрасно понимал генерала, но на карту поставлено слишком много. И объяснить Энтони, Вернер тоже ничего не мог. Не поймет он подобных действий, наворотит дел и все завалит, а допустить этого нельзя.

Энтони — хороший солдат. Именно солдат и этим все сказано. Такие как он, нужны позарез, но им не хватает некоторой гибкости мышления. По их мнению, все решается легко и просто, но Уил знал, что это не всегда так. Вот и сейчас Энтони сидел перед ним и требовал предпринять хоть что-то.

— Что вы предлагаете, генерал, ворваться на планету официально признанную ничьей, а значит свободную для заселения?

— Почему бы и нет? — Энтони не видел причин, по которым они не могут так поступить. — Им значит можно врываться на наши планеты, а нам нельзя? Да и кто нам помешает: крейды, месополиане? Им нет дела до нашей войны, пока никто не трогает их. Давно уже пора перейти в наступление, а мы почему-то тупо защищаемся!

— С чего вы решили, что они на Сторлане, что их взяли в плен? Вы же сами утверждали, что Майлов не станет туда соваться с малыми силами и без прикрытия авиации. Они могут быть где угодно, если вообще живы.

— На Сторлан ведет много ниточек, и ты об этом знаешь.

— Вы неплохо осведомлены, — Вернер усмехнулся.

— Хуже чем хотелось бы. Знаешь, Уил, если ты не начнешь предпринимать хоть что-то, или, по крайней мере, ни объяснишь мне причину своего бездействия — я поступлю по-своему. И ты можешь догадаться, что я буду делать. У тебя есть два часа на размышления, — Энтони поднялся и вышел.

Вернер вздохнул. Порой, с генералом тяжело работать, особенно если приходится что-то скрывать. Он взглянул на монитор коммуникатора. Еще во время разговора пришло сообщение, прочитав его, полковник беззвучно зашевелил губами, извергая проклятья. Почему-то все пошло не так, как надо. Может Энтони прав: в конце концов, он действительно имеет дело с живыми существами, но за годы работы в управлении начал забывать об этом. Когда-то генералу тоже предлагали немного переквалифицироваться, но он отказался. Сказал, что дергать за веревочки — не его специализация. Но связавшись однажды с разведкой, отделаться от нее полностью не выйдет. Поэтому на базе и существовала группа 4-Х, находящаяся под личным контролем Энтони Грона.

Сейчас, Вернер ломал голову над тем, что же он сделал не так: недооценил или переоценил тех, на кого сделал ставку. Хотя случиться могло что угодно. Теперь, полковнику придется посвятить во все генерала. Что он на это скажет — догадаться не сложно. Вернер собрал документы в аккуратную стопку и вышел, закрыв за собой дверь на личный код.

Эрик проснулся от ощущения какой-то пустоты. Снаружи по-прежнему шумел дождь.

— Майкол, — по привычке окликнул майор, но ему никто не ответил. В груди нестерпимо защемило.

Он осмотрелся по сторонам в поисках Олин и, не увидев ее, лениво поднялся. Майор неуклюже пробирался среди солдат к спящему у двери Аири. В каюте творилось то, что называют: "где упал, там и уснул". Алик скрючился в кресле, поджав ноги и положив голову на подлокотник, Дил устроился у стола, рядом с ним лежала Эрга Корнит, притулив голову на груди у программиста. Из-за анатомических особенностей, небарианам было сложнее всего устроиться в тесной каюте не предназначенной для подобных целей, но никто не захотел подыскивать другое место для сна. Эрик потряс старшину за плечо.

— Ты не видел Олин? — спросил он, когда Аири открыл глаза.

— Была здесь, — старшина протер глаза. — Может в рубке…

— Буди всех, скоро выступаем.

Олин стояла под дождем на верхней ступеньке трапа. Завеса ливня скрыла кромку деревьев и превратила почву в жидкую грязь. Она думала о том, чем может завершиться их вылазка. Еще вчера они могли рассчитывать, что Лой снимет часовых, а Майкол вскроет двери, а сегодня придется действовать только грубой силой и надеяться, что ториане не ждут такой наглости. Хорошо еще, что у них есть Дил, и он сумеет взломать компьютеры и заблокировать связь базы с внешним миром. Но все это будет иметь значение лишь в том случае, если получится захватить диспетчерскую и штаб…