— Это правда, что ее похитили?

— Ну, от части, — усмехнулся. — Была делегация из Лиройи, и она была среди прибывших. Твой отец влюбился, как только увидел ее. Да. Она была очень красива. Они разговаривали. Долго. Никто не знал, о чем, и хранители уже начинали выказывать недовольство. Почуяв неладное, святоши неожиданно прервали переговоры и начали собираться. Тогда император попросил меня об одном одолжении. Я должен был в последний момент перед тем, как закроется портал, выдернуть Аделию обратно. Что я и сделал. Да. Был грандиозный скандал. Особенно когда после этого сразу было наложен запрет на открытие порталов с той стороны. Ей было тяжело здесь. Тьма вытягивала из нее все силы. Эсилиор видел, как она мучается и отпустил. Но она не захотела оставлять его. Мы добывали ей амулеты из года в год. Даже не спрашивай как — ответ тебе не понравится. Естественно, что хватало его на некоторое время. Двадцать лет борьбы за ее жизнь и двадцать лет самой красивой любви, которую я когда-либо видел.

Однажды мы не смогли вовремя достать треклятый амулет. Тогда Эсилиор, опасаясь за ее жизнь, но зная, какая она упрямая, без согласия Аделии отправил обратно. Он изменился до неузнаваемости. Даже словами не передать. А потом, спустя несколько лет, привез во дворец Александра и даже как-то ожил, если можно так сказать. А спустя еще два или три года вернулась Аделия. Никто не ожидал, даже его величество. Она все-таки нашла способ вернуться к нему. Уже подготовленная, с заряженными амулетами. Но все эти побрякушки не смогли спасти ее, увы. Родив тебя, она покинула нас.

Это была невероятная любовь. Продолжение которой они нашли в тебе. После нее император не любил никого. Да и до, вероятнее всего, тоже. Это, наверное, проклятие вашего рода. Любить единожды. Зато как!

Арей замолчал, взглянув на девушку. Она сидела, задумчиво смотрела на него, не проронив ни слова. Было не понять — либо она расстроена, либо просто задумалась о чем-то. Ее никогда не понять. Как бы хорошо он не узнал ее, она всегда останется для него непостижимой тайной. Мужчина улыбнулся и почесал кончик носа. Взгляд Жени упал на его сбитые костяшки пальцев. Она взяла его руку, внимательно рассматривая ссадины. Арей поднялся на ноги, но наследница не выпустила его руки, продолжая рассматривать. Раны покрылись корочкой бурого цвета.

— Нужно их обработать, — тихо проговорила Женя, легонько касаясь кожи над болячками. Арей, словно обожженную, выдернул ладонь из ее рук. Наследница удивленно посмотрела на мужчину, вздохнув. — Что я сейчас не так сделала?! — искренне негодовала Женя. Арей усмехнулся.

— В этом все твое очарование. В твоей наивности и невинности, искренности и гордости, даже в твоем упрямстве и злости. Ты очаровательна.

— Зачем ты мне все это говоришь? — нахмурилась Женя.

— Понятия не имею, — пожал плечами Арей. Наследница молча поднялась и направилась к двери.

— Спихнуть на то, что пьян был, завтра не сможешь. Поэтому лучше не говорить то, о чем жалеть будешь.

Женя вышла из комнаты Арея и сразу же пошла к Александру. Она вошла, увидев в комнате Его Величество, стоящего у окна и Аргуса, суетящегося у кровати. Дворецкий перевернул Александра на другой бок, чтобы удобней было обрабатывать раны. Он сидел на стуле, разматывая бинты. Услышав, что кто-то вошел, оба развернулись.

— Ваше высочество, вы вовремя. Не поможете мне? — попросил Аргус, уже не глядя на девушку. Император все еще в упор смотрел на нее.

— Я не высочество, — отрезала Женя, не отрывая взгляда от монарха, но все-таки подошла к кровати, принимая из рук дворецкого бинты.

— Простите, госпожа, — виновато ответил тот.

— И что, сильно задевает? — спросил Эсилиор, колючим взглядом сканируя наследницу.

— Нет. Задевает то, что выставляют меня посмешищем, даже не удосужившись предупредить.

— Да ты же не слушаешь ничего.

— А что, пытались?

— С императором говоришь, — грозно сдвинул брови монарх.

— Вот именно. Не с отцом, а с императором, — выпалила Женя и направила свое внимание на то, что делал дворецкий. Сняв прежнюю повязку, передал ее наследнице, жестом попросив свежие бинты. Женя упорно не смотрела на спину, боясь увидеть рану. Дворецкий наложил кусок смоченной в какой-то жидкости ткани и поднялся со стула.

— Сейчас я приподниму его, а вы наложите повязку.

Девушка кивнула. Аргус слегка приподнял бессознательное тело за плечи, а Женя попыталась как можно быстрее забинтовать Александра поперек груди. Сделав несколько витков, она потуже зтянула повязку, чтобы та не сползла. Закончив, она кивнула усердно держащему Аргусу, и тот опустил Александра снова на подушку.

— Благодарю вас за помощь, госпожа, — склонил голову в поклоне дворецкий.

— Не за что, обращайтесь, если понадобится еще что-то, — кивнула в ответ наследница. Пожилой мужчина улыбнулся, взял с прикроватной тумбы поднос с грязными бинтами и емкостью с жидкостью, поклонился императору и вышел из комнаты. Наконец, Женя решилась вновь посмотреть на Эсилиора. Тот по-прежнему стоял у окна и внимательно-задумчивым взглядом смотрел на девушку. Он вдруг, после ее горячих слов понял, что она права. У него никогда не хватало духу поговорить с ней, как с дочерью. Понять ее, поддержать. Наверное, стоит попробовать заслужить право называться отцом. Заслужить право называть ее дочерью.

— Полагаю, нам стоит поговорить, Джейн, — заговорил он после долгого молчания.

— Не думаю, что сейчас мне это нужно, — гордо вскинув подбородок, ответила она. Эсилиор еле заметно улыбнулся. Она напомнила ему этим жестом Аделию.

— Твое право, — спокойно ответил император. — Когда Александр придет в себя, передай, что ему нужно поспешить с визитом в мир смертных. И путь возьмет с собой Хранителя.

— А меня? — невольно вырвалось у наследницы. Эсилиор посмотрел на нее, прищурив взгляд.

— Я бы на твоем месте не стал возвращаться. Но решать тебе.

— Я скажу ему, как только он будет в состоянии куда-либо отправиться.

— Скажешь ему, когда он придет в себя. Это не просьба.

Его Величество, заложив руки за спину, молча прошел к двери и покинул комнату. Женя тяжело вздохнула, устало потерев лоб. Она опустилась на стул, смотря в забинтованную спину своего наставника, и так просидела несколько часов, пока не стемнело совсем. В полутьмах она поднялась и подошла к двери, намереваясь выйти, но перед выходом замешкала. Возвращаться в свою спальню она не хотела, опасаясь, что Маирлана воплотит свои угрозы. Потерзав себя еще некоторое время, она снова подошла к кровати, обошла ее и села, пытаясь разглядеть лицо Александра.

— Я, надеюсь, ты не будешь против, если я тут с краюшку прилягу, — промямлила Женя, и легла на бок, поджав к груди ноги. Уснула она практически сразу.

Жене снилось, что она бежит по лесу. Быстро, спотыкаясь о корни деревьев и не замечая хлещущие по лицу ветви. Ей страшно. Она не просто бежит, она убегает. От кого? Или от чего? Она бежит, не оборачиваясь, но чувствует, что оно приближается. Оно рядом. Совсем близко. Вот-вот настигнет. Она уже выбилась из сил. Ей не убежать. Сделав еще несколько шагов, она останавливается, и поворачивается лицом к своему страху. Нога соскальзывает, она оступается на торчащей коряге и начинает падать назад, но не почувствует прикосновения с землей. Она все падает и падает, словно в глубокий колодец, и небо, темное, с низкими черными тучами становится все дальше и дальше. Холодящий ужас сдавливает ее сердце и она кричит. Внезапно кто-то хватает ее за руку, и она слышит знакомый голос.

— «Свет!» — произнес он и в глаза Жене бьет яркий белый свет.

Тяжело дыша, наследница вскочила. В комнате горел свет, а Александр держал ее за руку, озабоченно глядя.

— Ты в порядке? — спросил мужчина. Женя кивнула. Александр, кивнув в ответ, выпустил руку и прикрыл глаза. Он был еще слишком слаб. — Долго я был без сознания?

— Вторые сутки пошли, — тихо ответила девушка, сидя на кровати всматриваясь в бледное лицо наставника. Он лежал, не шевелясь, и она решила, что уснул. Женя поправила ему одеяло, и Александр слабо улыбнулся, открыв глаза. Сама того не ожидая, наследница улыбнулась ему в ответ. Удивленно вскинув брови, Александр хмыкнул.