— Кристина смотрите, какой красивый набор! — восхищенно смотрю на малюсенький детский комплект: ползунки, распашонка и шапочка. Как же мне хочется, быстрее родить свою кроху! Сил нет терпеть! Я не говорю, что чувствовать ребенка внутри себя не чудо. Я счастлива! Но, как же уже хочется прижать его к себе.

— Действительно, милый. — Улыбается она в ответ. — Только он голубой, если девочка родится, то не подойдет.

— Ничего страшного, если в этот раз будет дочка, — глажу животик рукой, малютка отвечает мне, толкнувшись, — Глеб будет только рад. А там и мальчик не загарами! Берем. — Показываю продавщице на комплект.

Только расплатилась, и в туалет захотелось по маленькому.

— Кристина, подождите мне нужно… — показываю глазами в сторону, уборной в магазине. Последнее время, я часто туда бегаю. Справила нужду, выхожу, и что-то холодное коснулась спины. Сердце замерло, предчувствую беду.

— Ну… привет, сучка! — обдал мне ухо, горячим дыханием до боли знакомый голос. Это был тот громила, что на Юлю напал! Черт! Молчу, не хочу нарываться. А сердце обмирает от страха. Нет не за себя, за ребенка! — Я смотрю, ты все красноречие растеряла. И правильно, пикнешь, и тут же родишь. А теперь пошевеливайся, прокатимся немного. — Больно ткнул мне в спину дулом.

Куда деваться. Придется идти, выбора-то особо не было. Шла и молилась, чтобы свекровь заметила мое исчезновение, тогда Глеб быстро меня найдет. Сели в машину, которую кто-то подогнал к черному выходу, и пристегнув мне руку наручниками к двери, он сел на водительское место, и мы тронулись. Всю дорогу молчала, боялась рассердить похитителя. Пока ехали, какие только мысли меня не посещали. Корила себя за беспечность. Ну почему отказалась от сопровождения? Мотивируя тем, что всех посадили. Дура я, ну почему мужа не слушала?! Я была в отчаянье, и все же, в душе был лучик надежды: мой воин спасет меня. По-другому быть не может!

Подъехали к заброшенному зданию, только вышла из машины. Качок схватил больно меня за скулы влажными от пота пальцами. Чудом удалось скрыть, свое отвращение от его прикосновений. Но, я смогла справиться с эмоциями, сейчас опасно провоцировать его. Он же впился в мое лицо обезумевшим взглядом, по спине стекала капелька пота, от ужаса стали неметь кончики пальцев. Гадко усмехнулся, он резко отпустил, я выдохнула. Шла за ним, запоминая путь, вдруг удастся сбежать, всякое может быть. Подошли к железной двери, тот вновь усмехнулся, открыл ее, и грубо впихнув меня туда, лязг ржавого засова, отделил меня от внешнего мира. Пусть, главное, что он ушел. Огляделась, помещение чем- то напоминает кладовую. Окно маленькое, высоко расположено, и только слабые лучи вечернего солнца, пробивались через грязное все в паутине стекло, немного освещая комнату. Хотела сесть, но куда? Кругом грязь. Опять осмотрелась, неизвестно сколько меня тут будут держать. Подняла валявшийся стул, начал отряхивать от грязи и паутины. Пусть не трон, но хоть что-то, если силы покинут, смогу отдохнуть. Не знаю, сколько времени прошло. Казалось, вечность. Тут вновь, послышался звук открывающегося замка, я замерла, не зная кто войдет. Дверь открылась, и я чуть не расплакалась от счастья — Настя! Значит, и Глеб тут.

— Настя! — воскликнула я, и замерла. Она была одета, точно так же как и я, более того, она была беременна! — Как это понимать? Насть, что за маскарад?

— Как мне брюнеткой? — показала, она явно на парик рукой, у нее отродясь не было таких густых волос.

— Насть, что происходит?!

— Ах это! — махнула она беспечно рукой, — тебя ненадолго похитили, твой муж, должен вернуть некоторые документа, и тогда тебя отпустят. Ты не переживай, — протянула она ко мне руку, я отскочила, не хочу, чтобы эта предательница, прикасалась ко мне. — Тебе никто не навредит, мне обещали.

— Почему? — тихо спрашиваю ее.

— По двум причинам: деньги и месть. Хочу, чтобы Глеб, понял, какого это потерять самое дорогое. Пусть у него это продлится недолго, но эти чувства, он запомнил на всю жизнь.

— Ты так сильно его ненавидишь? — она печально улыбнулась.

— Нет, Люда, люблю. А он… — она замолчала, и тут же с горячностью начала: — Ты не думай, я ни на что не рассчитываю, знаю, что ты для него все! И я всем сердцем рада, что вы вместе. Единственное, что я от него хотела, это хоть капельку сострадания и защиту. Он же обещал моему брату, позаботится о нас! И когда случилась беда, он только уволил того гада, а от Дашки отвернулся, позволил ее мужа в тюрьму посадить. А мне только сухо отчитался, мол он тебя больше не беспокоит. Что ему мешало убить его? Для Глеба, это раз плюнуть, зато мне бы полегчало.

— Мне жаль, что ты потеряла своего малыша. Правда, жаль.

— Ладно, проехали. Я просто зашла, тебя успокоить, чтобы не волновалась.

— Ты сама-то веришь, что отпустят? — горько усмехнулась. — Ты хоть, понимаешь, во что ты вляпалась? Похищение человека, это серьезно! Настя, не играй в мужские игры, это опасно! — попыталась вразумить ее.

— Когда тебя отпустят, я уже буду за пределами страны. Мне собственно деньги и нужны были, чтобы там все начать заново. Не обижайся, и не переживай, скоро тебя отпустят. — Она окинула меня взглядом напоследок, печально улыбнувшись, ушла.

Я вновь осталась одна, время словно замедлило свой бег. Казалась, опять прошла целая вечность, прежде дверь вновь отворилась, и в помещение зашел грузный мужчина в годах, а за его спиной маячил качок.

— Так вот, как выглядит слабость Беркутова? Красивая, ничего не скажу. Эх, был бы помоложе, обязательно развлекся, но увы, года…

Молчу, выжидаю, что будет дальше. To, что меня не отпустят отсюда живой, уже поняла. Осталось только надеяться на Глеба.

— Что вам от меня нужно? — решила, пока потянуть время. Будто не понимаю, что я приманка или рычаг давления на мужа.

— Мне, от тебя, да в принципе ничего. — Пожал он плечами, — а вот от твоего мужа, некие документы. Ему… — махнул головой в сторону кочка — месть. Из-за тебя Тимур его выгнал, правда сейчас простил, но душа-то требует возмездия. А вот Тимуру, бальзам на душу, он заплатил бешеные деньги, чтобы это провернуть. Теперь будет наслаждаться, наблюдая, как страдает твой муж, потеряв в один миг жену и ребенка. Хотя… он уже страдает. — Они рассмеялись. — Хочешь посмотреть? — Достает смартфон.

— Не хочу. — Стала я отступать, мотая головой.

— Стас, ну-ка подержи кобылку строптивую. — Тот подбежал, и только хотел, приблизится, я остановила его крикнув:

— Не нужно, я посмотрю.

— То то же, — усмехнулся и сунул мне практически поднос экран, включил видео. — Я хотела закрыть, глаза, чтобы не видеть боль и отчаянье мужа, но боялась вызвать гнев. Моя душа обливалась кровью, наблюдая, как мой муж словно умирал, беспомощно смотря, на автомобиль, объятый пламенем, где якобы нахожусь я. Бедная Настя! Глупая…глупая девочка, я ведь говорила же: опасно играть в мужские игры! Мне стало трудно дышать, я пошатнулась… — Смотри, я сказал! — рыкнул на меня мужчина. Подчинилась, хотя сквозь пелену слез, я уже ничего все равно не видела.

— Больно, да? — слышу совсем рядом злорадный голос громилы. Опять молчу. — Я тебя спрашиваю, сука! — резко дернул меня за волосы, слезы брызнули из глаз.

— Эй, угомонись встань в очередь. Как только Тимур с ней наиграется, делай все что хочешь, а пока, попридержи коней! — Остановил его мужчина. Тот со злостью меня оттолкнул, и я влетела в стену, сильно ударившись спиной об нее. Резкая боль пронзила низ живота. Я взвыла. — Ты чего творишь, урод?! Он же сейчас нам тут родит!

— Да хрен с ней, пускай. Нет никакого кайфа, брюхатую бабу драть.

Пока они ругались, я пыталась дыханием успокоить себя, и унять боль. Она постепенно стихала, превращаясь в ноющую, которую можно уже было терпеть. Боже мой, какая же я была дура! Глеб всегда был прав…всегда! Не пошла бы я на тот благотворительный вечер, ничего такого не было. Тимур бы мной не заинтересовался, и этот уродливый качок не жаждал мести. Не хочешь, но поверишь в причинно-следственную связь. А сколько он просил меня, не доверять Насте. А я не слушала, называла тираном. Господи, спаси! Не за себя прошу, за ребенка. Если я настолько грешна, и настало время расплачиваться, возьми меня, да хоть кинь в бездну ада, и мучай вечно, но спаси малютку. Мой муж не перенесет потерю двоих. Больше ни о чем не прошу…