— Сделаю вид, что согласилась с твоими доводами, — зайдя в самолет, пробурчала, и мы с Соней все внимание переключили на Алису.

Та шепнула ей, чтобы она вспомнила о важной миссии и немного умерила свой пыл, дабы не привлекать внимание врагов. Девочка с восторгом включилась в шпионскую игру. Ее распирало от переизбытка чувств, но она старалась принять невозмутимый вид.

— Ой, я такая счастливая, что сейчас расплачусь, — шмыгнула она носом от переизбытка эмоций и действительно чуть не разрыдалась.

Я смотрела на нее и поражалась, насколько дети чисты. Взрослый попытался бы скрыть истинные чувства, а ребенок сам светился от счастья и дарил радость окружающим.

— Алиса, зачем плакать, когда все хорошо? — начала успокаивать ее Соня, гладя рукой по голове.

— Не знаю, я, когда счастлива, у меня там… — показала она ручкой в область сердца, — все так трепещет, и к горлу словно комочек подходит, а потом слезы… Вот ничего не могу с собой поделать. Это из-за того, что я какая-то бракованная.

— С чего такие выводы? — внимательно смотря на нее, поинтересовалась подруга.

Да и мне от слов девочки стало тревожно. С чего вдруг у ребенка такие мысли? Неужели Юля такое говорит своей кровиночке?

— Мне Ванька сказал… — она замолчала, а мы с Соней выдохнули, видимо, дурные мысли у нас с ней были одинаковы.

— Кто? — решила уточнить Соня, но тут самолет пошел на взлет, и Алиса все внимание переключила на это событие.

Или нашла повод, чтобы не отвечать на вопрос. Когда самолет взлетал, она восхищенно смотрела в иллюминатор, а через минут пятнадцать уснула.

— Я тоже всегда в самолете засыпала, когда маленькая была, — смотря на спящую Алису, негромко поделилась своими воспоминаниями.

— Удобно: сел, уснул, и уже на месте, — усмехнулась Соня. — Тебя твой хам обидел? — удивила меня вопросом подруга.

Неужели я выглядела жертвой?

— А попытка изнасилования на обиду тянет? — поинтересовалась, почему-то вспомнив случай в ЗАГСе.

— К-как изнасилования? — спросила она чуть слышно сдавленным голосом, а ее глаза от удивления округлились.

Пришлось успокоить подругу:

— Ну, не совсем изнасилование. Я преувеличила, конечно. Этот гад решил меня припугнуть в воспитательных целях.

— Так, я не поняла… он тебя насиловать собирался или просто припугнуть? И, главное, почему? — начала она допрос, хотя по ее взгляду было понятно: мысленно Сонька уже расчленила Глеба.

— Приревновал. — Подруга поджала губы и посмотрела в иллюминатор. — Сонь, вот скажи, почему мы тянемся к плохим мальчикам, а к хорошим ничего не чувствуем, а?

— Наверное, противоположности притягиваются, мы же с тобой вон какие распрекрасные во всех отношениях. А тебе этот неандерталец нравится?

— Сама еще не поняла. Если честно, с одной стороны, хочется ему врезать и тут же — еще больше — оказаться в его объятиях. Чертовщина какая-то…

— Ну да, тут определенно без мистики не обошлось, — хохотнула Соня, а я в ответ одарила ее хмурым взглядом. Она отмахнулась и продолжила допрос: — А как ты изнасилования в воспитательных целях избежала?

— Ах, это… — я не сдержала смешок, что рвался наружу при воспоминании, — легко. Я на Мишке тренировалась. Если чего-то хочу добиться, давлю на совесть и жалость и пробуждаю инстинкт защищать. На всех работает…

— И?

— Он согласился на меня сильно не давить с интимом, дать время привыкнуть. Только вот я сбежала… Сижу и думаю: если встретимся, мне сразу ему отдаться, чтобы сильно не лютовал, или…

— Или… сделай его виноватым.

Гениально!

— Кстати, хороший совет, нужно обмозговать, как ловчее это провернуть, этот гад же чувствует фальшь. Кошмар, как сложно с ним…

Тогда я даже не догадывалась, насколько права — Глеб похлеще детектора лжи.

Отдых у нас не задался: обслуживание было на высшем уровне, с нами обращались так, словно мы королевские особы, но вакуум, который образовался вокруг, невероятно бесил. Тут не нужно быть гением, чтобы догадаться, кто виновник сего безобразия. В общем, я разозлилась и решила немного попортить своему тирану нервную систему. Когда домой приеду, есть вероятность, что он остынет. А если нет, придется успокаивать ревнивца своими прелестями — уж против такого соблазна этот наглый конь не устоит. Соня со скепсисом отнеслась к моей затее, но женская солидарность взяла верх.

В итоге, когда приехала бабушка Алисы, мы приступили к воплощению безумного плана. Я надела самый открытый купальник, что у меня был, и полупрозрачную тунику, подруга тоже решила не изображать скромницу. В общем, мы такие красивые и развратные направились на пляж, где до этого наблюдали четверых красавцев.

Вначале все пошло как по маслу: Соня и я показали мастер-класс по флирту. Один из молодых людей настолько впечатлился моими формами, что уже был готов слиться со мной в экстазе, как словно черти из табакерки появились четверо мускулистых мужчин. На меня и Соню они даже и не посмотрели, а вот парней под предлогом установления личностей увели. Смотря на удалявшихся парней, мы с досадой поняли, что видим этих ухажеров в последний раз.

Было еще две попытки, но и они закончились полным фиаско. Ожидаемо. После последнего провала я окончательно сникла, Сонька держалась молодцом, мудро рассудив — нервы дороже, а курортные романы к хорошему не приводят. В душе я была с ней согласна, но факт, что кто-то вмешивается в мою жизнь, бесил.

Так вот, сидела я вся такая печальная, в номере гнетущая тишина. В соседней комнате Соня укладывала Алису и сама оказалась в объятьях Морфея. Я же была готова выть от безделья: планшет сломан, с телефона я не могу читать книги — глаза устают. Тоска зеленая, хоть плачь. Тут черт меня дернул написать сообщение Глебу:

«Мне скучно!»

Зачем я это сделала — ума не приложу! Глупость совершила — согласна, но назад не отмотать, сидела смиренно, ждала ответа. Не прошло и двух минут, как смартфон завибрировал:

«Домой приедешь — гарантирую веселье, о котором ты будешь помнить до гробовой доски»

«Будешь угрожать — не приеду!» — быстро набрала. Смартфон зазвонил, посмотрела на дисплей — тиран. Испугавшись, что разбужу дочку Юли, автоматически приняла вызов, а когда осознала это, в ужасе закрыла глаза. Но все-таки приложила смартфон к уху в ожидании грозного ора своего ревнивца.

— Что молчишь, вертихвостка?!

— Но-но, попрошу без оскорбления! — возмутилась.

— Я тебя не оскорбляю, а называю вещи своими именами. Не я голой попой крутил перед мужиками!

— Не голой, а в купальнике и тунике! — поправила его. Нечего на меня наговаривать напраслину! — И не крутила, а намеренно злила тебя.

— Злила, значит… — процедил он сквозь зубы, и я напряглась. — Считай, ты цели достигла, милая…

Опять угрозы… Это уже начинало утомлять.

— Ага, значит, наказывать будешь? — не удержалась и хохотнула, сейчас мне море было по колено, ведь он от меня далеко. — Надеюсь, наказание будет с эротическим уклоном? — продолжала веселиться. А что? Имею право пошалить, тем более, пусть лучше сейчас выплеснет весь гнев наружу, а не когда я приеду.

— Люда, ты реально думаешь, что твое вызывающее поведение сойдет с рук? Я же тебя просил по-хорошему не крутить задом! И если твой побег я одобрил и даже финансировал, то твое вульгарное поведение не прощу!

Не простит он! Да куда ты денешься!

— Я не думаю, а уверена. И мое поведение — своего рода протест. Знаешь почему? — Не дождавшись его ответа, продолжила: — Да потому что ты не имеешь никакого права контролировать каждый мой шаг. Так что советую подумать над своими замашками тирана. А когда я приеду, мы с тобой это обсудим.

— Обсуждать тут нечего, будет так, как я решил. Твоя задача подстроиться.

— С какого перепуга я должна под тебя подстраиваться?! — взревела я, соскочив с кресла.

— Я смотрю, поездка тебе пошла не на пользу, бунтарский дух проснулся?