— Девочки, у нас проблемы.

— Какие? — одновременно спросили с Юлей.

— Вернее, не у нас, а у Люды. Твой мужчина прав.

— Да не мой он! — возмутилась я, находясь в образе. Но, то, что у меня проблема согласна, вон как меня испепеляет взглядом муженек. Или она имела, введу что-то новенькое?

— Я неправильно выразилась — твоя головная боль. — С этой поправкой согласилась, так как голова от предстоящего нытья мужа у меня будет точно болеть. — Так вот, этот мужик встал в стойку охотника, так что готовься.

— Что, еще один? Мало ей одного, так другой нарисовался! — разволновалась Юля, а до меня только что дошло, что она про Тимура говорила. Черт, а ведь точно! — Что делать будем? — Задала Юля вопрос, который у и меня вертелся на языке.

— Как всегда — будем убивать интерес. — С деловитым видом, выдвинула свое предложение Соня.

— Что-то у нас с этим плохо выходит, — показала Юля глазами на мужчин, которые, были злые, как тысяча чертей. Я посмотрела на своего, и мне взгрустнулось.

— Ну… да, — тут же согласилась Соня и тоже печально взглянула на мужчин.

— Мне осточертел этот балаган, — взорвался Глеб, подошел ко мне, и схватив за руку, потащил в сторону зала, продолжая причитать — интерес они собрались убивать, стратеги хреновы! Одеваться нужно скромно, убивать ничего бы не пришлось.

Да сколько можно, меня этим попрекать?!

— То есть, если я буду скромно одеваться, ты от меня отстанешь? — не скрывая раздражения, поинтересовалась. И тут он одними губами: подыграй.

— Поздно, мой интерес не убить, а этого я сам прибью, если вздумает к тебе лезть. И вообще, с сегодняшнего дня ты живешь у меня.

— Нет! — постаралась как можно правдоподобнее возмутиться, даже остановилась.

— Мне твое согласие не требуется. И запомни — я это делаю исключительно, чтобы защитить тебя. Если не это — хрен бы я пустил тебя к себе домой.

— Что? Да я… — опять попыталась взмутиться.

— Сейчас договоришься… — строго посмотрел на меня, — не три дня домашнего ареста будет, а месяц.

Тут мы отошли, от наших, продолжая якобы спорить.

— Все? Или продолжать скандалить? — сдерживая улыбку, интересуюсь.

— Можешь, не возбухать, кто нужно услышал.

— А для кого мы так задушевно ругались?

— Неважно, — смотря куда — то вдаль, чуть слышно произнес он. — Насчет ареста, я не шутил…

— Глеб…

— Вопрос закрыт, мне из — за вашей выходки, бойцов придется с базы привлечь, а у них тренировки…

— Потом потренируется…

— Как у тебя все легко… — покачал она головой, уже с осуждением посмотрел на меня. — А ничего, что не натренированный боец — это легкая мишень бою? Или ты думаешь, что я из-за вредности их гоняю, за что и получил прозвище Сатана.

— Я не могла поступить по-другому, Юля моя подруга…

— Даже не продолжай, меня этим не понять. Сейчас тебя завезу домой, и на базу, так что, можешь радоваться, наказание переносится, но не отменяется.

— Ты сейчас это серьезно? — не поверила, что он собирается меня наказывать.

— А я никогда слов на ветер не бросаю. Я тебя просил, ты проигнорировала. Так что никаких обид. Сиди дома, занимайся бабскими делами…

Опять это «бабские» бесит! Вот зачем так разговаривать? Я и так его поняла, но и поступить по-другому не могла.

— Да пошел ты… — попыталась отойти от него, не позволил.

— Еще один такой финт, и ты месяц из дома не выйдешь… — процедил он сквозь зубы. Тут я вспомнила про «курицу».

— Я тоже могу тебе предъявить, ты при всех сказал, что у меня мозгов, как у курицы!

— На данный момент, это выглядит именно так. Ты ведешь себя, как дура малолетняя!

— Что? Ты меня еще и дурой обозвал! — с прищуром посмотрела на него. А в душе все клокотало от обиды.

— У тебя еще и со слухом проблемы… — покачал он головой.

— Ну все, ты договорился. — С вызовом посмотрела ему в глаза. — Хорошо, я посижу под домашним арестом три дня. Но ты дорогой мой забудь, что такое сек… — хотела сказать, «секс» но, увидев предостерегающий взгляд, заткнулась.

— Ну… — приподнял он иронично свою бровь, — продолжай. — Молчу. — Как я понял, ты решила сексом меня шантажировать? — Смотрит так пристально, аж мороз пробирает до костей.

— Нет. — Тут же дала заднюю.

— И не советую… — Он наклонился ко мне, и чтобы никто не слышал, прошептал, — пожалеешь.

Не знаю, чтобы было дальше, но нашу беседу прервала Любовь Валерьевна. Глеб ненадолго покинул нас, а я все еще не могла прийти в себя после нашего разговора, но старалась делать вид, что ничего не произошло. Но, поклялась, отомстить ему за дуру, курицу и бабские дела.

— Ну, как семейная жизнь? — с полуулыбкой на губах поинтересовалась наша торпеда.

— Любовь Валерьевна, мне нужна помощь.

— О, как! Уже? — хохотнула она.

— Меня посадила под домашний арест, приказав заняться бабскими делами. Так как я жена послушная, решила заняться засолками…

— Не поняла? — удивленно посмотрела она на меня.

— Приблизительно в промышленных масштабах. Одной, мне это не провернуть.

— Я в деле. — Потирая руки в предвкушении, согласилась женщина, — предлагаю начать с компотов, это несложно, но зато вся квартира в трехлитровых банках будет выглядит впечатляюще. Жди завтра поставки фруктов, тару и нас.

Только хотела спросить: кого? Вернулся мой тиран. Пришлось замолчать, но дуться я не прекратила.

— Насчет дуры был неправ… — взяв меня за талию, попытался он извиниться. Но поздно, я вновь отвернулась от него. Пока ехали домой, он еще раз десять пытался извиниться. Но только насчет дуры — не повелась. Можно подумать, курица — это не обидно. Вот что так орать? Я и сама понимаю, что виновата.

В одиннадцать позвонил Глеб, и предупредил, что приедет очень поздно, сказал, чтобы не ждала. Так как я еще была зла, только фыркнула в ответ, но в душе было приятно, что ставит в известность. Легла спать, и начала анализировать ситуацию, то, что возмутился, прав. Но, мог же сказать более корректно. С одной стороны, мне нужно посыпать голову пеплом, с другой, нельзя позволять с собой так разговаривать. Я не наивная, понимаю, что изменить его нереально, но разговаривать так — недопустимо. Меня не настолько задел домашний арест, тут я понимаю, сейчас он пытается обеспечить меня охраной. Ничего страшного, посижу сколько нужно. Но его «куриные мозги», и «бабские дела», просто бесят. Поэтому я ему и преподам урок, заодно и на зиму заготовки сделаю, мой покушать любит. Уснула, наверное, в час ночи, все ворочалась, так как мысли о произошедшем не давали покоя. Проснулась, когда почувствовала, как Глеб прижимает к себе.

— Ты только приехал? — слегка осипшим голосом, спросила у мужа. Забыв, что мы с ним как бы в контрах. — Который час?

— Полчетвертого, и да, я только приехал… — целуя меня в висок, произнес он негромко: — давай ты вынос мозга принесешь на завтра.

— Да я как бы и ни собиралась…

— Очень рад это слышать. Еще раз извини за «дуру», был неправ…

— Хотела было припомнить ему и другие прегрешения, но тут же замолчала. Не дело мужу нервы мотать, когда он устал, пусть поспит.

Утром проснулась, его уже нет, посмотрела на часы — семь. Набрала мужу, ответил, а в трубке послышался шум проезжавшего автомобиля.

— Ты где?

— И тебе доброе утро, — тихо засмеялся, — на базу еду.

— Привет, — тут же исправилась, — давно встал?

— Полтора часа назад. — Так он же совсем не выспался! Только начала было сокрушаться по этому поводу, Глеб отвлек: — Люд, у меня к тебе просьба, не делай глупости, побудь дома…

— Насчет глупостей не обещаю, но из дома и шага не сделаю. Я же понимаю что домашний арест, это необходимость, а не твоя блажь.

— Верно. А насчет того, что будешь делать глупости, я даже не сомневаюсь. Натура у вас баб такая, мужикам жизнь усложнять.

— Так зачем женился, раз так все плохо! — взвилась.