— Люд, завтра ты переезжаешь в одну из моих квартир… — его слова были сродни ушату ледяной воды на голову. Я пришла в чувство и тут же закрыла футляры, отодвигая их от себя.

— Это лишнее, — показала глазами на подарки. — За цветы спасибо, а вот в одну из твоих квартир я переезжать не собираюсь.

— Не поделишься причиной?

— Причина проста: у нас с тобой не те отношения, чтобы я получала такие дорогие подарки.

Я отвернулась от Глеба, так как от его взгляда мне стало не по себе.

— Ну… тогда можешь выкинуть или кому-то подарить, обратно я их не заберу…

Я резко развернулась к нему лицом:

— У тебя что, куры денег не клюют?

— Если ты не знала, то я миллиардер, и для меня это не большая трата.

— Сразу видно, что тебе деньги с неба упали!

Я посмотрела на вспыхнувший гневом взгляд и пожалела о сказанном.

— Да я вообще баловень судьбы, только и делаю, что пивко в свободное от работы время на морских курортах попиваю! — он говорил с иронией, но его взгляд был острым, как лезвие бритвы, и цвет глаз напоминал цвет морской волны во время шторма.

***

Я ведь хотел без всяких подковерных игр рассказать ей о квартире, которую для нее освободил, а она взяла все испортила! Деньги мне, значит, с неба упали! Я и не помнил, когда последний раз отдыхал по-настоящему, да и алкоголем не увлекаюсь! Не знаю почему, но было неприятно слышать это от женщины, с которой собрался связать судьбу. Меня даже не расстроило, что она наотрез отказалась от подарков — догадывался о такой реакции. Но и был уверен, что она никому их не отдаст.

— Врешь, у тебя пивного живота нет.

— Это потому, что я в тренажерке его сгоняю, знаешь ли, товарный вид портить не хочется. С моим-то скверным характером только на внешний вид полагаться приходится. За тридцать пять лет ни одна женщина не прибрала к рукам. А я ведь старался, видать, даже то, что я миллиардер, не помогает. Думал, ты оценишь меня по достоинству, но ошибся.

— Все ты врешь… за исключением скверного характера, — выключая микроволновку, проворчала Люда.

— Возможно… — Подошел к ней практически вплотную, она застыла, как каменное изваяние. — Люд, ну вот чего ты напряглась, будто я враг твой? Какого ты строишь из себя ханжу, ты же не такая!

— Глеб, как ты не поймешь, что я чувствую себя так, словно ты задался целью сделать меня своей любовницей?! Только им дарят такие подарки и снимают квартиру для случек!

Вот дает! Насчет квартиры согласен — было дело. Но вот насчет украшений и цветов… Да ну нафиг, кто такое дарит женщинам, которым платят за секс и молчание? Я достаточно платил, чтобы они сами могли себе позволить все, что хотели. А изображать влюбленного пижона не мое. Хотя, нужно отдать должное женщинам древнейшей профессии, они хотя бы честны. Как же меня достало это лицемерие!

— Ну, раз ты считаешь, что такое к тебе применимо…

Она перебила меня:

— А разве это не так? Ты возле меня круги наворачиваешь, чтобы затащить в постель.

— А я это и не скрывал. — Отойдя от нее, я мельком посмотрел, который час. Замечательно! Двенадцать минут уже собачимся.

— Так вот, такие, как ты, добившись своего, вышвыривают из своей жизни доверчивых дурочек!

— Поразительно, — покачал я головой, — никогда не думал, что ты настолько хорошо меня знаешь! — Я был в бешенстве.

— Не ерничай! — решила приструнить меня, ставя на стол тарелки с супом, который… так офигенно пах, что я чуть слюной не подавился.

Черт, опять без ужина!

— А ты не неси ересь! — парировал, справившись со слюноотделением.

— Я говорю правду. Разве ты не так поступаешь с женщинами? Приучишь к красивой жизни, как в сказке, а потом, наигравшись, вышвыриваешь их суровую реальность.

Я буквально озверел! Я пользуюсь? Они, значит, мягкие и пушистые, раздвигают ноги за бабло…

— Ну, раз так, то скажу правду: быть тебе моей во всех смыслах — без вариантов. Но, если ты так боишься остаться в накладе, можешь подыскать шикарную машину в качестве прощального подарка, а в качестве моральной компенсации обеспечу твое безбедное существование. Ну а пока я буду пользовать тебя, даже не сомневайся, пользуйся всеми материальными благами, кои я тебе предоставлю! Хочешь сказку — будет. А может, тебе жести хочется? Если да, то и это дам.

— Сволочь!

— Сама напросилась! — с желчью произнес я, разворачиваясь к выходу.

Все, хватит с меня глупых обвинений и ее омерзительных умозаключений. Я даже рад был, что у меня назначена встреча, иначе черт знает до чего договорились. Хотя… уже договорились.

— Ты куда? А как же ужин?!

Да после такого дерьма, что она вылила мне на голову, есть ничего не хотелось. Резко развернулся к ней:

— Спасибо, красивая, я сыт по горло твоим лицемерием и ханжеством!

Вновь отвернулся.

— А как же украшения?

— Да выкинь их и не доставай меня глупыми вопросами!

— Так нельзя…

Я вновь повернулся и посмотрел пристально в ее глаза:

— Нет, как ты делаешь — вот так нельзя. И знаешь, что меня бесит?

— Что? — спросила чуть слышно.

— Вы, женщины, вечно ноете в чатах, что мужики стали слабыми и жадными. Но когда кто-то начитает делать, как положено, происходит полная хрень: вы тут же начинаете впадать истерику и орать, что вы не меркантильны и вам ничего не нужно. Но ведь это самая настоящая ложь! И мне чертовски обидно, что ты такая же. Или вы не понимаете, что своим лицемерным поведением отбиваете желание поступать правильно?

— Я тоже отбила у тебя желание? — У нее глаза заблестели.

— И не надейся, — сухо ответил и направился к выходу. Пусть подумает над своим поведением. Ну а я, сев в машину, набрал Сергей Сергеевича. — Слушай, пускай заедет ко мне в обед консультант с каталогом… И мне нужен очень хороший ювелир…

— Решил ее разбаловать окончательно? — усмехнувшись, спросил друг отца.

— Нет, перевоспитывать. Сделаешь?

— Я что, идиот, чтоб от прибыли отказываться?

— Значит, твоего паренька жду в обед у себя в офисе. — Я положил трубку.

Ехал и всю дорогу улыбался, представляя, как я это буду делать. Интересно, можно сделать золотые наручники с драгоценными камнями?

Мне иногда уже кажется, что я чертов экстрасенс: выбираю маршрут, который будет ближе к будущему месту встречи, беру то оборудование, которое там понадобится. И вся эта чертовщина связана с моими друзьями, словно я чувствую, что кто-то из них мне позвонит, то точно по нашему общему делу, как сейчас. К Марату приперлась сексуально озабоченная Аля — сводная сестра его двоюродного брата! Но это по словам Марата — озабоченная, по мне — психически ненормальная, вернее, одержимая моим другом. Вот с ней все понятно, как и с другими бабами — они предсказуемы до тошноты! Но почему я не могу предугадывать ситуации с Людой? В наших отношениях я чувствую себя блуждающим в темном лабиринте, куда не проникает даже маленький лучик света, иду словно на ощупь, то и дело набивая шишки. Никогда не думал, что кто-то станет для меня сплошной загадкой.

Когда я приехал к Марату, столкнулся у входа с Киром, договорились с ним, что при Марате будем делать вид, что наши красотки нам не нужны, а мы — сволочи. Мы оба не имели никакого желания слушать их с Артуром стеб. Также обсудили план, пока поднимались к Марату, как и какой дезинформацией будем кормить Тимура. Только мы зашли в кабинет к другу, как я зацепился взглядом за микросхему, которая валялась возле ножки стола Калагова.

Интересно…

Мельком посмотрел мусорную корзину и увидел что-то, напоминавшее жучок, а возле шкафа оказался немного задран ковер.

«Да неужели тут затаился партизан?» — мысленно рассмеялся, догадавшись, что сегодня партизан — Юля. Отлично! Правда, о своем подозрении решил не говорить Марату, кто знает, как он на это отреагирует. Хотя, мне кажется, простит, но не было желания проверять свою правоту. Проходя мимо шкафа, незаметно для Марата поправил ковер.