— Люд, отшила? — взволнованно спросила Соня.

— Кажется, наоборот, намертво пришила, — тяжело вздохнула, — ну или почти намертво.

— Так… чем разговор-то закончился?

— Если вкратце, то угроза его не впечатлила, своим отказом я, кажется, его еще больше распалила. Пообещал укротить мой буйный нрав, а когда закончит, я буду у него из рук есть и чуть ли не песок под ногами целовать, влюблюсь до потери мозгов.

— Самоуверенный тип, ничего не скажешь, — покачав головой, высказалась Соня.

— Да пошел он! Это пустой треп. Не будет же он в самом деле меня преследовать, — отмахнулась я и тут же добавила: — но береженого бог бережет! Юля, жду завтра документы, и через три дня мы с Соней летим на юг. — Я отчетливо поняла, у меня два пути: убежать или укротить зверя. Попробую первый для начала, а если не получится, придется укрощать.

Я тут же стала искать на столе пилочку. Одно дело отмахнуться от проблем для видимости, а другое — понимать, что мужик, возможно, настроен серьезно. А еще его якобы армия покоя не давала. В общем, мне опять взгрустнулось. Это с виду я герой, а на самом деле слабая женщина, которая нуждается в защите и заботе. От упаднического настроения меня спас друг:

— Девочки, через десять минут прошу к столу, будем портить ваши фигуры, — смотрел на нас, усмехаясь, держа полотенце в руках.

«Весело ему, блин, а я тут вся на взводе!» — мысленно возмутилась и продолжила снова искать пилочку. Видать, Мишка догадался, что я нервничаю, молча засунул руку в карман, достал искомый предмет и протянул мне.

— Миш, у тебя что, в кармане склад пилок? — поразилась Юля, наверное, вспомнив, что он уже такое проделывал в приемной Аверина.

— Нет, еще три штуки есть, дать? — вытащив из кармана пилки, посмотрел на девочек, покачал головой и положил их на стол.

— Зачем? — растерялась подруга по несчастью.

Я же в этот момент судорожно искала выход. «А что, если нам объединить усилия в борьбе против них?» — только я хотела внести предложение, как меня перебил друг:

— Ну, например, на Люду она действует успокаивающе, как на младенца соска, — начал сдавать меня с потрохами друг. — Это еще с детства повелось, она тогда ногти грызла, ей мама дала пилку со словами: «Когда захочешь погрызть, возьми пилочку». Теперь стоит ей занервничать, она берет ее в руки и успокаивается. Поэтому я всегда имею при себе несколько — мне свои нервные клетки дороги, а она у меня дама взрывная.

Это хорошо, что вспомнил про мой характер, вот только останемся вдвоем, я тебе такое устрою… Вот трепло!

— Ты что, всегда, когда нервничаешь, ногти подпиливаешь? — посмотрела Юля на мой немаленький маникюр, видать, не могла понять, как у меня ногти длинные остались.

— Да нет, мне главное руки занять. Первое время подпиливала, а потом просто в руках крутила — это меня успокаивает, — усмехнулась я, понимая, что это не совсем нормальная привычка.

— А куда дела ту, что я тебе в офисе дал? — спросил Мишка, чем еще больше мне испортил настроение, напомнив сегодняшний мерзкий инцидент.

— Этот абориген конфисковал, — пробурчала и обиженно поджала губы.

— Какой плохой дядя, у ребенка соску отобрал, — посмеиваясь, покачал головой Мишка.

Мстит, гад, за то, что решила без него справиться. Ну, ничего, сегодня я тебе устрою вынос мозга, а пока расстреляла его взглядом, пусть начинает нервничать. Нечего ходить и раздражать меня довольным видом.

— Издеваешься? — зло посмотрела я на него, намекая, чтобы готовился….

— Нет, подтруниваю, — хохотнул он. — Девочки, вы уже прошли часть собрания, в которых весь мужской пол в козлов записали, или еще нет?

— Эту часть собрания мы завершили, выяснив, что у нас проблемы практически идентичны. Выношу предложение: объединиться в борьбе против них, — высказала я свои недавние мысли.

— Правильно, вместе мы сможем против них выстоять! — поддержала меня Соня. — Одна за всех, — протянула она руку на середину стола.

— И все за одного! — подала свою руку в ответ Юля, так же поступила и я.

— Вы еще пилочки скрестите, как шпаги, мушкетеры в юбках, блин! — заржал Мишка. — Кстати, а где Д’Артаньян?

— Надеюсь, своего кардинала насилует со страшной силой — виагра ей в помощь, — рассмеялась Соня.

У Мишки глаза округлились и морда вытянулась. Ну а что ты хотел? Если решил над женщинами поглумиться, готовься к последствиям.

— Тьфу на тебя, охальница! — сплюнул Мишка и быстро ретировался в кухню.

— Фи, какие мы нежные, прям как воспитанница пансионата благородных девиц, — вновь хохотнула Соня.

— Есть такое, — поддержала ее я.

— Он же твой друг? — удивилась Юля.

И что? Сам напросился, но вслух сказала, разумеется, другое:

— Не спорю, друг, но это не отменяет того, что он бывает до тошноты правильным.

— А это плохо? — продолжала допытываться Юля.

«Хреново!» — чуть не вырвалось.

— Еще как, особенно если апельсины воруешь, а он выполняет функцию совести, — пожаловалась я на друга.

— А зачем воровать-то?

— Как зачем? Мне их давали строго дозировано, аллергия якобы у меня на них, один раз высыпала, и все, лавочку прикрыли. Знаешь, как хотелось… Поэтому и воровала.

— А как же аллергия?

— Да никак больше не проявлялась, поэтому я и воровала смело, раз на моем лице ничего не высыпало, на меня подозрение не падало, а вот на Мишу…

— Понятно, — рассмеялись девчонки. Поняли, что я наглым образом подставляла друга, а тот, как истинный джентльмен, брал вину на себя. И мне за это не стыдно.

— Так, потом предадимся воспоминаниям детства, сейчас у нас есть дела поважнее. Юль, у тебя есть родственники, кто бы смог нас подменить на море? Ведь отпуск продолжаться вечно не может, и есть вероятность, что тебе понадобится больше времени, чем мы думаем, — перешла Соня к делу.

— Есть мама отчима, только она на меня зла из-за того, что я квартиру продала и отдала деньги бывшему.

— Ее негодование можно понять, но она же не может злиться вечно. Кстати, надеюсь, ты отжала свои деньги при разводе? — поинтересовалась она.

— Да, с помощью Аверина удалось вернуть.

— Вот и ладненько, завтра звонишь родственнице, посыпаешь голову пеплом и якобы в честь примирения даришь ей путевку в санаторий. Там мы ее дождемся и побудем некоторое время, чтобы ребенок к ней привык. А я завтра перебираюсь к тебе, чтобы расположить к себе твою дочь. Она у тебя с посторонними на контакт идет?

— Нормально, ее еще никто не обижал, так что, думаю, все будет хорошо.

— Отлично, скажем ей, что я ее крестная. Кстати, она у тебя крещенная?

Это куда Соню понесло? Какая крестная?! У нас другие сейчас проблемы!

— Нет, — немного растерялась Юля от ее напора.

— Непорядок. Ладно, если я с ней найду общий язык и она потянется ко мне, буду ее крестной.

Во дает!

— Соня, а не слишком ты форсируешь события? Может, вы вообще с Юлей больше не увидитесь, — высказала я свое мнение.

— Ну, это вряд ли. А вот насчет крестной я же сказала «если». Так что время покажет. — Она хотела еще что-то сказать, но нас прервал Миша.

— Мушкетеры, на кухню марш портить фигуры.

Когда мы покушали Мишкины шедевральные котлетки, приступили к чаепитию, мой друг попросил посвятить его в наш план, а, выслушав его, поинтересовался у Юли:

— Говоришь, что и за дочерью следят? — нахмурил он брови и стал изображать из себя главу семейства.

— Да.

— Серьезно за тебя мужик взялся. Ты уверена, что по голове его ничем не била?

— На все сто.

А вот я что-то не уверена. Ну не может так мужик себя вести на пустом месте. А потом вспомнила Глеба и поняла — может. Мне опять взгрустнулось.

— Странно, — задумался он. — Хотя это и неважно, раз ты решила сбежать. Но что-то мне подсказывает, что зря.

А вот и не зря, нужно попробовать все варианты спасения, и, если уже ничего не поможет, тогда останется только одно — приручить строптивца. После этой мысли я стала вспоминать, как выглядел этот негодяй, в пылу ссоры я на этом не заостряла внимание. Напрягла память. Так, у него волевой подбородок, иссиня-черные волосы, густые, слегка изогнутые брови, мощное телосложение, даже через рубашку угадывался рельеф мышц и, главное, глаза невероятного серебристого оттенка, хотя иногда они становятся темно-синими. Брутальный красавчик, сердце замирает, когда смотришь на него. Но все это меркнет на фоне его характера. Он хам и тиран с завышенной самооценкой.