“Всё, что ты потерял, Так или иначе вернётся к тебе.”

* * * * * * *

В городе вступил в свои права тихий весенний вечер. Солнце уже стало заходить. Днём, было жарко, но к вечеру прохлада заняла свои позиции. Лужи уже давно высохли, кое-где появилась зелень. Деревья ещё не распустились, но на некоторых уже были видны набухшие почки. Я потихоньку шла домой и напевала про себя любимую песню:

Гори, гори, моя звезда,

Звезда любви приветная,

Ты у меня одна заветная,

Другой не будет никогда….

Да, другой и не было. Очень любил эту песню мой муж. Бывало, соберёмся с девчатами, и поём. Голосища у всех были, хор пятницкого перепели бы. Много уже девчат нет, я ещё хожу. Вот хрен всем, до ста лет жить буду. Как говорят, за себя и за того парня. Да, песню то любил мой благоверный, но, когда родила второго ребенка, улетел. Нашел помоложе. Ну и флаг в руки. Подняла, воспитала. Вон они у меня какие. Сын Павел- летчик, вдвое ребятишек, у него. Дочь Юлия- врач, тоже, двое ребят. Все получили образование. Внуки уже сами обзавелись семьями. Вот, жду первого правнука. Да, зовут меня Елена Владиславовна Кущ. Вот такая фамилия. Интересовалась обозначением фамилии и выяснила, что она могла произойти от слова куст, или так называли кустарей в древности, которые работали на дому. А вот интерпретация, что кущ обозначала райские кущи, вот это мне нравится больше. Мне восемьдесят шесть лет. И иду я из гостей к себе домой. Зашла, правда, по дороге в магазин, купила семян подруге. Ей, старой перечнице, пока восемьдесят, но ещё в саду возится. И меня угощает своей продукцией, вот и купила ей разного. Тут и помидоры, и кабачки, и лук на перо, и перчик болгарский. Пусть садит в охотку.

Вот нет, чтобы сесть на трамвай, решила прогуляться. Иду, опираясь на трость, подвернула ногу недавно. Вот и дом уже виден, осталось перейти дорогу. Так, зелёный свет, идём. Вдруг, откуда не возьмись, летит смертник на иномарке. Что ж ты, гад, делаешь, я ж не девочка, прыгать козой. Я делаю шаг назад и падаю.

Очнулась. Глаза не открываю, солнце сильно слепит. Могли бы и шторы в палате закрыть. То, что меня сбили, отложилось в памяти. Вот куда гнал, ирод.

Хорошо, что живая, но всё равно ответит по полной. Не зря я всю жизнь юристом работала. От меня не отвертится, и чихать на то, чей-то папенькин сынок. Открыла глаза и замерла. Я лежала в траве, в поле. Этот, что меня подобрал и выкинул в поле? Ну, нет же, там было много народа. А если он решил меня сам отвезти в больницу, а сам за город и в поле меня бросил! Нет, надо разобраться. Вставай-ка, свет Елена, поднимай свои косточки, и будем смотреть, куда нас занесло.

Встала и оглянулась. Поле. И душа запела.

Поле, русское поле…

Светит луна или падает снег-

Счастьем и болью связан с тобою,

Нет, не забыть тебя сердцу вовек.

Во, распелась. Занесло незнамо куда, а туда же, пою. Окинула взглядом поле, а оно на наше, не похожее. Зелёная трава, но на ощупь, мягкая, мягкая, невесомая. Цветы разного цвета: красные, фиолетовые, оранжевые, синие, жёлтые, голубые. И все удивительной формы. Всё поле залито солнцем, оно кажется радугой от перелива всего разнообразия. Щебечут птицы, так весело и слаженно, как будто поют благодарственную этому миру. Разнотравье и разноцветье дурманят голову, что от запаха кружит голову. Я раскинула руки и покружилась вокруг, закрыв глаза. Лепота!!! Такого воздуха у нас нет.

И я отчетливо услышала голос Галки-подружки: “…ну почитай, там про попаданок, другие миры, чистый воздух….”. Так, это меня отрезвило. Хорошо. Воздух на наш не похож- это раз, солнце- два….Его, правда, два, оба желтые, только одно как бы прячется за другим, или как будто притулилось бочком. Что ж, выходит, я в другом мире. Вот попался бы мне сейчас этот шумахер, придушила бы. Я ещё раз огляделась. С одной стороны, поле огибает лес, и на горизонте он как бы сдвигал поле. Было ощущение, что он берёт его в кольцо. Деревья в лесу не чета нашим. Высоченные, пушистые, разнокалиберные. Это как же мне удалось разглядеть то их?

С другой стороны, лес был виден очень далеко. И я решила идти наискосок. Не заходить в лес, а наоборот, углубиться в поле. Раз такое большое поле, то должна быть дорога посередине. У нас же поля делились пополам, ну, видела в старых фильмах. Я прихватила свою трость, рюкзак был на мне и пошла. Прошла немного и нашла дорогу. Трава была по пояс, и не было сразу видно дороги. Теперь дилемма — в какую сторону шагать. Решила в сторону леса, который огибал поле. Шла долго, хорошо, что в рюкзаке была бутыль с водой. Пришлось раздеться, снять плащ. Но от этого легче не стало, жарко очень. Но вот усталости не чувствовала. И ноги не так болят. Может климат и мир так на меня влияют. Солнце уже стало заходить, когда я увидела частокол. Высота больше метра. Нет, он вверху не заострен, просто вбитые столбы и горизонтально уложенные брёвна. Виднелись ворота и маленькая калитка. Я подошла и постучала. Навряд ли услышат, это же не дверь в квартиру. Стукнула кулаком, и калитка открылась. Не заперто. Вошла во двор. Посередине дом из брёвен, такие были в древности. Неужели я попала в прошлое! Не хотелось бы. С моим характером, я быстро окажусь на костре, или в подземелье.

Во дворе стояла телега; кони, наверное, тоже есть. Сарай, слышалось кудахтанье кур. Частокол уходил за дом, и не видно, что там дальше. Невдалеке от сарая увидела колодец. Пойду в дом, там буду искать людей. Зашла на крыльцо и постучала. Никто не ответил. Постучала посильней. Вскоре дверь открыл мальчуган, на вид шесть-семь. Рядом стояла девочка, младше его.

— Здравствуйте. Взрослые дома есть? — улыбаясь, спросила я. Мальчик смотрел исподлобья и молчал. Девочка жалась к нему.

— Мамка. Только она лежит, два днесь, — робко сказала она.

Я посмотрела на них и скомандовала.

— Пошли, показывайте.

Мальчик так же молчал, но пропустил меня в дом. В комнате за столом сидели ещё двое. Мы с ребятами зашли в другую комнату. На полати (почему полати?а потому, что это была просто широкая скамья), лежала молодая женщина, накрытая одеялом. Я подошла и потрогала лоб. Он был горячий, у неё был жар.

— Что случилось? Она простыла или у вас болезнь тут есть? — спросила я мальчика.

— Она два днесь как была у знахарки. Когда пришла, было ничего, а потом схватилась за живот и легла на кровать, — опять ответила девочка. Я посмотрела на пацана, он был также насуплен. Я подняла одеяло, вот чёрт. Что ж ты, девочка, наделала? Весь низ был в крови. Я часто задышала, положила руку на свою грудь, стараясь успокоиться. Что делать? Если тут знахарка, то о врачах можно забыть. Девушка просто истекает кровью и уже два дня.

— Далеко знахарка? Чего молчишь? Надулся, как мышь на крупу, — сердито спросила я.

— Что б вашу знахарку покорежило, — в сердцах проронила.

— Не, недалече, — наконец ответил пацан. Ну, слава богу, а то думала немой.

— Как быстрее? На телеге или пешком?

— Я отведу, через лес, пёхом, пошли, — и пацан рванул к выходу, а я за ним.

— Постой, как тебя зовут то? — догоняя его, спросила я.

— Кирей.

И мы пошли быстрым шагом. Обогнули дом, и вышли из другой калитки, затем в лес и зашагали по тропинке, и вскоре вышли к деревне. Кирей уверенно вёл меня к знахарке. Прошли несколько домов, разглядывать деревню недосуг было, и мы остановились у дома. Вошла во двор и громко постучала.

— Кого лешего принес? Кто там? — услышала недовольный голос.

— Кто, кто? Конь в пальто. Открывай, когда стучат.

Тут дверь открылась и вышла ведьма(нос ей удлинить и на носу бородавку сделать, и будет как из наших сказок). Вся перекошена. Еле стоит и держится за косяк.

— Нужно женщину посмотреть, которая была у тебя два дня назад. Объяснить, что с ней стало? Или сама догадаешься с первого раза? — со злостью рыкнула я.