— Пойдём, кое-что купим, — и она повела меня в магазинчик, на котором висела вывеска одежды. Там приобрели мне одежду и сапожки. Видя мой молчаливый протест, она сказала:

— Ты так же снадобья готовила и помогала мне.

Уже к вечеру мы были дома. Я примерила юбку и кофту, красиво, но всё положила в сундук. Разбирать рыбу можно и в старой одежде. Я взяла зеркало и решила посмотреть, что же так напугало парня? Вид моего шрама обезобразил лицо с одной стороны, а с другой — я красавица, вспомнила слова парня и беззвучно засмеялась. И словно увидела глаза Гордея, смотрящего на меня через зеркало, и услышала его шепот, “моя”. Слезы навернулись на глазах, нежное чувство заполнило моё сердце и на миг перехватило дыхание, и я губами произнесла: “твоя”. Я посмотрела на себя ещё раз, и произнесла желание.

Когда любовь коснется моих уст,

чиста, нежна и бескорыстна.

Когда, смотря в мои глаза,

промолвишь: ты моя навечно…

Тогда очистится моё лицо,

и голос зазвучит мой звучно.

Положив зеркало, я вышла из своей комнаты, и с Тиной поужинала. Завтра рыбаки уходят в море, и я опять сяду на скалу и буду беседовать с ветром и морем. Жители уже заметили, что я каждый раз сижу на скале, когда рыбаки уходят в море, и ухожу немного погодя, и с легким сердцем делают свои дела, зная, что все вернутся домой. Иногда до меня доходили слова: ведьма, знахарка, велва.

Кто такая велва, не понятно, но, наверное, что-то рядом с ведьмой. Ко мне относились с какой-то настороженностью, с опаской. Но все были довольны, улов хороший, и моряки живы и здоровы. Дни шли, наступила осень, пригнали овец с пастбища. Мужчины сейчас займутся стрижкой овец. Я увидела белоснежных овец, подошла, потрогала шерсть, мягкая. Я знаками попросила продать шерсть, и вот вскоре я её уже очищала, затем мыла и сушила, и пушила. Тина дала мне приспособление для расчёсывания — карды (деревянные пластины с ручкой, на одной стороне которой металлические крючки). Расчёсанную шерсть собирали в кудель, и потом можно прясть нити. Так что на зиму у меня будет работа, начну вязать паутинки.

Мужчины уже реже выходили в море, больше занимали сбором урожая и подготовкой к зиме. Мы на зиму подкупили муку и крупу, собрали урожай в огороде. Михей потихоньку приносил то кролика, то птицу. Тина научила и меня ставить силки, так что и я ходила в лес на “охоту”.

Когда уходила в лес, одна, всегда останавливалась на поляне. Ложилась на землю, закрывала глаза и прислушивалась к звукам. Вот, что-то, зашелестело рядом, это ёжик неторопливо несёт гриб к себе домой. Вот белка собирает и стаскивает в укромное место орехи, делая заготовки на зиму. Жужжат пчёлы, летя к своему улью, поют птицы, стараясь перепеть, друг друга. Где-то слышится смех ребятишек, которые собирают ягоды. Я словно сливалась с природой и становилась единой с ней. В такие минуты я ощущала прилив сил, и мне казалось, что я чувствую, как текут подземные ручейки и дышит земля. Этот мир был живой во всём его воплощении.

Пришла зима, которая была очень холодной. Пока не было слишком много снега, собирали на обогрев печи, сушняк в лесу, дрова нам немного напилили мужчины. Их мы оставили на холодные времена. Вскоре выпал снег, и уже в лес стало трудновато ходить, но у Тины были и лыжи- скай. Но они не были такими длинными, как современные, а имели укороченный вид. Но ходить на них было легко, они также скользили очень хорошо.

Холода здесь держатся месяца три, а затем уже тает снег, и вскоре уже трава вылезет на пригретых островках земли.

И в это же время мужчины начинали готовиться к выходу в море, хотя оно ещё холодное и неспокойное.

И вот первый выход в море, и все с нетерпением ждут рыбаков, которые вернулись с хорошим уловом. Перекупщик за этот улов в этом году заплатил меньше, но рыбаки промолчали, только переглянулись. И с каждым разом он платил меньше, говоря им, что спроса на рыбу нет, и плохо берут в лавках.

Когда последний раз он обозначил смехотворную сумму, рыбаки возмутились.

— Не хотите- и не надо, тогда я у вас ничего не возьму, — громко сказал он.

Я чувствовала, что он врёт, но мужчины посовещались и решили отдать за такую цену. Михей подошёл к нему и хотел уже поставить свою подпись на бумаге, но я подошла и положила свою руку на неё. Перекупщик поглядел на меня, и увидел мои глаза. Мой взгляд стал темнеть. Я смотрела и не отводила взгляда.

— Хорошо, один золотой, — стараясь совладать с голосом, произнес он.

Я держала свою руку и продолжала на него давить.

— Два золотых, — уже тихо сказал он, передергивая плечами.

Но я упорно смотрела и видела, для него это не деньги, он в три раза больше получить, сдавая эту рыбу в лавки.

— Три, — уже сдался он.

Я отняла руку и посмотрела на Михея, кивнула ему и отошла. Мужчины смотрели на меня удивлённо.

Все были довольны, что получили заработанные деньги. Но были и те, кто боялся, что перекупщик больше не приедет. Так и случилось. Видно уже дома, он решил наказать нас и не приехал за уловом.

— Это она виновата. Если бы она не вмешалась, он сейчас бы был здесь, — слышались голоса.

— Если бы не она, мы в прошлый раз получили бы крохи, — говорили другие.

Нарастал шум, но вдруг прозвучало громко.

— Тихо, — ко мне подошел Михей. — Велва, что нам делать?

Я взглянула на него, подошла к песку на берегу и стала рисовать. Нарисовала человечка и показала на Михея. Он мотнул головой. Дальше я нарисовала рыбу и рядом с ней еще человечка. Кивок, дальше нарисовала палатку. Он меня опять понял. Ниже я нарисовала всё, только убрала перекупщика.

— Лора, говорит, что мы сами можем сдавать рыбу, — озвучил наш молчаливый диалог.

— Да, как же, отродясь этого не было!..

— А возьмут ли у нас…

— Грузите на подводы, отобранную рыбу для продажи. Вот приедем в город и посмотрим, — приказал Орм. Все засуетились и вскоре две подводы тронулись в путь. Я им пожелала доброго пути и хорошей сделки. Они вернулись вечером и довольные. У них сразу же забрали всю рыбу, и теперь на каждого пришлось по семь золотых. Мы получили три золотых, а Михей привёз ещё два полотна на платье, мне и Тине. С тех пор рыбаки сами сдавали рыбу в городе и всегда были с прибылью.

Михей последнее время частенько приходил к нам. Он разговаривал с Тиной, и её лицо, при виде Михея, становилось молодым.

— Плохо, что Лора не может говорить. По-моему, она велва, — начал разговор Михей.

— То, что травы она знает и зелья варит, то можно сказать, что знахарка она. А вот, что велва, не знаю, — ответила она. Меня в комнате не было, я сидела на скамейке и невзначай услышала разговор.

— Так она вон, как заставила скупщика нам заплатить. Точно говорю, что велва.

— Может, у ней такой взгляд. Велвы я на своем веку не видела и про них не слышала, их давно уж нет, — они замолчали.

— Михей, ты что-то к нам повадился. Приглянул Лору? — с улыбкой спросила Тина.

— А,мож и приглянул. Или еще приглядываю, — с усмешкой ответил он.

— Лора, в дочки тебе годится, — прозвучало серьезно.

— Я, мож тебя приглянул, — задумчиво проронил он.

— Ты, что замуж зовёшь, иль насмехаешься? — уже сердито смотрела она на него.

— А ты пойдёшь? — он подошел к ней.

— Так…,- запнулась она на слове

— Да или нет? — прозвучало серьёзно.

— Да, я… — начала она.

— Значит, да, — он её притянул и поцеловал.

— Фу, ты старый, что надумал, — сердилась она.

— Тина, ты сказала, да. Лора свидетель, — засмеялся он, видя, что я зашла в дом.

— Я хотела сказать совсем другое, — оправдывалась она.

— Всё Тина, завтра пойдем к старосте и зарегистрируем наш союз, — твердо сказал Михей. Я подошла и обняла её. Вид её был и растерянный, и счастливый.

А утром они сходили к старосте и оформили свой брак. Здесь всё просто, делается запись в книге у старосты при одном свидетеле. Как скучно, вот с молотом, это романтически было бы. Я обняла Тину, затем Михея, а в качестве подарка для Тины была паутинка, а для него вязаные носки. Мы посидели по семейному, вскоре они ушли к Михею в дом. Так я стала хозяйничать в доме одна.