Почему бы и нет? Интересно, какая у него мама. Игорь очень открытый человек, но я никогда не знаю, чего от него ожидать. Может, если я познакомлюсь с его семьей, то смогу лучше понять его? Тем более, такой шанс может и не выпасть во второй раз.

– Хорошо. Ко скольким быть готовой?

– Мы заберем тебя около семи. Спасибо, Машенька! Нам надо чаще встречаться, может, забежишь на неделе к Кириллу? Бери Максима, будем вместе вопросы решать.

– Я спрошу его. Игорь?

– Что?

– Почему ты приглашаешь меня, а не Кирилла?

– Потому, что ты важна для меня. Хотя в последнее время у нас что-то разладилось. Мне тебя не хватает.

– Мне тоже… – тихо ответила я.

– Спокойной ночи, Мария.

Игорь положил трубку, а я так и осталась посреди кухни с миллионом неотвеченных вопросов, с тоской в сердце и вновь ожившей надеждой.

Я только успела сомкнуть глаза и заснуть, как вдруг резкая трель под ухом зазвенела во всю мощь, я от страха подпрыгнула к потолку.

– Алло? – На экране светился Анин номер.

– Машенька? Маш, забери меня отсюда, пожалуйста…

Я посмотрела на часы – полдвенадцатого ночи, а Аня вечером отправилась на свидание. Видимо, оно прошло еще хуже, чем я предполагала. Чертов Илларион!

– Еду, солнышко! Ты где?

Оказалось, она совсем рядом, даже такси брать не надо. Просто не хочет быть одна. Я очень хорошо помнила, как совсем недавно сама звонила подруге в расстроенных чувствах, неспособная даже сесть сама в автобус. Интересно, что у них там произошло? Надеюсь, что с ней ничего не случилось. Эх, нужно было договориться, чтобы я была поблизости на всякий случай, но Аня сказала, что будет только в общественных местах и никуда с ним не пойдет.

Аня – умница, во многих вопросах ее мнение для меня очень важно, но иногда она просто витает в облаках и слишком доверчива. Сколько времени и сил она потратила на этого Иллариона? Я с самого начала чувствовала, что эти отношения никуда не приведут, слишком много недоговоренности и очень все сложно между ними.

Зачем, вообще, нужно знакомиться по интернету? Неужели нельзя старым способом встретиться лицом к лицу, постепенно сблизиться через общение? Аня не уродина, она всегда пользовалась успехом. Анкета на сайте знакомств – это черный ящик, никогда не знаешь, что за приз получишь. Пока что я своего мнения не изменила – знакомства подруги оказались одно хуже другого.

Аня ждала меня под вывеской закрытого универмага, она вся будто сжалась и руки держала под мышками, вся заплаканная и несчастная.

– Анечка, милая, что случилось?

– Давай не пойдем домой, лучше посидим где-нибудь.

– Хорошо, хочешь, будем в парке, или найти кафе?

– Лучше бар, громкий и прокуренный, в котором мы никогда не бывали.

Я взяла ее под руку, мы пошли по Ростовской улице, по направлению к торговому центру. Я слышала, там неплохое местечко, в котором сидят по вечерам студенты.

– Знаешь, – сказала Аня. – Я чувствую, будто от этой истории словно выгорела изнутри. Будто у меня есть определенный запас доверия, любви, и я потратила его впустую, а на следующие отношения этого останется меньше.

– Это называется опыт. Наверное, поэтому раньше предпочитали девственниц – наивная дурочка многое воспримет как должное.

– Моя мама говорит, что слишком разборчивые остаются одни.

– А не слишком разборчивые раньше разводятся. Что ты предпочитаешь?

Аня тяжело вздохнула.

– Конечно, я хочу встретить любовь на всю жизнь. Видимо, не судьба. Мне нужно понять намек и прекратить пытаться. Зря я зашла на этот сайт, я никогда никого не найду. Так и буду одна…

– Да скажи уже, что у тебя случилось с тем парнем?

– Каким парнем? Ох, Маша, не спрашивай, лучше тебе не знать.

– Ты что, с ума сошла? Говори скорее!

– Боже, это такой стыд… Ты должна пообещать, что никому, в жизни…

– Никому и никогда! Аня! Я тебя когда-нибудь предавала?

– Хорошо, послушай, давай присядем где-нибудь.

Мы оглянулись в поисках скамеечки. К счастью, как раз перед нами в свете фонарей виднелся пустой скверик около подъезда.

– Послушай, мы встретились, Илларион сразу взял… меня за руку. Он… совсем как на фотографии, немного полноват. Очень волновался, принес мне единственную красную розу в пластиковом цилиндре, красивую. Мы гуляли немного по улицам. Чувствовалось, что Илларион стесняется, да и еще я выше его сантиметров на пять. Смотрел он на меня, как на богиню.

– И что?

– Не спеши, Маш. Я не хотела тебе ничего говорить, а ты еще и перебиваешь.

– Я молчу, только ногти грызу.

– Все красиво, звезды, прогулка, восхищенные взгляды с его стороны. Мы даже целовались немного. Боже, я до сих пор в шоке…

– Что случилось?

– А потом он и говорит, что всю жизнь чувствовал себя в чужом теле. Что не мог быть собой. Сказал, что любит меня и надеется, что я тоже к нему не равнодушна. А потом говорит: «Я раньше был девушкой…»

– Нет!

– Да, Маша. Девушкой.

– Аня… Не может быть. Ты надо мной смеешься, да?

– Это кто-то наверху надо мной смеется. Наверное, есть такое шоу, для старушек-инопланетянок, они сейчас на меня глядят сверху и со смеху покатываются. Это было бы смешно, если бы произошло не со мной.

– А как же внешность? Как ты не поняла?

– Он сделал операцию три года назад, пьет гормоны…

– И Илларион не настоящее имя?

– Да, его… звали когда-то Евой.

Я просто не могла поверить, смотрела на Аню с раскрытым ртом, а она спрятала лицо в ладонях. Мне было ее очень жалко, но в то же время губы сами собой растянулись в предательской улыбке, я с трудом сдерживала смех.

– Если ты расскажешь кому-то, я тебя убью!

– Нет-нет, Ань, – я прыснула со смеху, она повернулась ко мне, тоже с трудом скрывая улыбку.

– Ну все, – сказала я ей. – Развратилась в университете, с девушкой целовалась.

– Она не девушка.

Мы обе смеялись в голос – Аня откинулась на спинку скамейки, я согнулась в три погибели, пытаясь загнать смех обратно. Наконец мы выдохлись, Аня села и вытерла слезы, выступившие на глазах.

– Самое обидное, что я уже скучаю по нему. Я так привыкла все рассказывать Иллариону.

– То-то он так хорошо тебя понимал.

– Просто теряешь веру в мужчин. Самый лучший парень моей жизни оказался девушкой.

– И что, – я пытливо вгляделась в лицо подруги. – Может, все-таки попробовать?

– Нет, – твердо сказала Аня. – Не могу. Не мое. Ничего не имею против лесбиянок, но это должен быть сознательный выбор.

– Хорошо, я понимаю, но все-таки спрошу: а как насчет того, что влюбляешься в человека, в его характер? Любят ведь и некрасивых. Неужели пол столько значит?

Аня поджала губы, видно, что разговор причиняет ей боль, но я все-таки хотела узнать ответ, и я была уверена, что Ане станет легче, если она сможет быть честной с собой.

– Да, я была готова принять не красавца или даже инвалида. Почему не девушку? Во-первых, у меня осталось чувство, будто он меня обманул, а когда нет доверия, то и об остальном говорить не стоит. Во-вторых… Не знаю, наверное, я – слабый человек. Не хочу расстраивать родителей, жить с клеймом на лбу. Может, если бы я в Иллариона действительно влюбилась, то пошла на такие жертвы. Но, наверное, все-таки в мои чувства было намешано много виртуального.

– Он и надеялся, что ты достаточно полюбишь его.

– Знаешь, я думаю, это у него не в первый раз. Чувствовалось, что сценарий хорошо проработан. Как в сказке о красавице и чудовище. До Аленушки было их десять штук и все в конце пугались чудовища. Вот и я сбежала.

– Ладно, солнышко. Я скажу тебе так – если решишь быть лесбиянкой, считай, я на очереди, и никаким Илларионам я тебя не отдам.

– И я тебя тоже. Знаешь, Маша, я чувствую себя предательницей, мне так его жалко.

– А мне тебя жалко, ты – моя подруга. Илларион шел на встречу с открытыми глазами, знал, что есть вероятность отказа, и сумел подготовиться. Ты же осталась у разбитого корыта.