Я знала, что папа не одобрит путешествие дочери неизвестно куда в обществе парней, но он удивил меня рассказами о красотах гор во времена его молодости. Мне кажется, папа иногда воспринимает меня, как любимого сына. Я, все-таки выбрала мужскую профессию и до сих пор вела себя достаточно благоразумно. Наверное, я сумела завоевать его доверие.

Из мимолетных и редких поездок домой я возвращалась неизменно в отвратительном настроении. Я каждый раз не сдерживалась и ругалась с Никой, чем вызывала мамино недовольство и доводила ее до слез.

Ника всегда относилась ко мне с пиететом и почти дочерним восторгом. Теперь, пытаясь отстоять свое место, она воевала со мной всеми возможными способами. Советы, замечания воспринимала в штыки. Я пыталась заниматься – она включала музыкальный канал на полную громкость, я просила передать масло – она демонстративно уходила в комнату.

О вечерних посиделках сестры я вообще молчу. Она уходила в неизвестном направлении до поздней ночи. Я могла поклясться, что когда она возвращалась, от нее пахло алкоголем.

Когда я была в ее возрасте, то доказала, что имею голову на плечах, и не ввязывалась в неприятности, теперь родители по инерции попустительствовали выходкам Ники.

Даже моя диета отрицательно повлияла на наши отношения. В семьях часто бывает, что каждый ребенок занимает свое, особое место. Так получилось, что я была «умницей», Ника же пошла по пути наименьшего сопротивления и стала «красавицей». Последние месяцы занятий спортом и диетой пошатнули чашу весов в мою пользу. Ника почувствовала, что теряет позиции и от этого принялась с удвоенным пылом наряжаться в брендовые платья и надевать высокие каблуки.

Я намекала, что ей стоит направить энергию на учебу, но она игнорировала меня.

В глубине души я чувствовала себя ущемленной такой реакцией сестры. Я считала, что семья должна быть местом, где тебя любят и радуются успехам. А вместо этого моя красота едко жалила Нику, и она атаковала в ответ.

Наши отношения стремительно ухудшались, и я не имела понятия, как можно исправить ситуацию.

Однажды, вернувшись после особо крупной ссоры, в которой мама приняла сторону Ники (я забрала у Ники мини-юбку, получился скандал), Игорь спросил о причинах плохого настроения, и я рассказала о ситуации с сестрой.

– Я тебя понимаю, – покачал головой Игорь. – Серега тоже будто специально пытается вывести меня из себя. Будто у нас соревнование.

– Постоянное…

– Вот-вот. И он давно понял, что в учебе обогнать меня не может, потому и ушел в футбол.

– Пусть футбол, все-таки это какая-никакая, но профессия, а чего она добьется красивыми глазками?

– Мария, солнышко, в каком мире ты живешь? Красивые девушки сейчас много чего добиваются.

– А вот таких девушек я всегда жалела. Если нет своей профессии, то рано или поздно станешь заложницей отношений. Представь, она вышла замуж за миллионера, пройдет лет пять – муж найдет любовницу. Развестись нельзя – денег не будет, сделает вид, что ничего не знает… Побил? Не страшно, замажет синяк, завтра, чтобы загладить вину, муж подарит дорогой браслет…

– Я никогда не представлял эту ситуацию в таком свете. Мне всегда казалось, девушки сами охотятся на тех, кто богаче, а потом используют, как могут.

– Получается, все друг друга используют.

– Значит, нужно найти девушку прежде, чем стану богачом, – Игорь подмигнул мне.

– Это разумно. Ты меня во всем слушайся, и жизнь удастся.

– Я уже понял, командир. Тебе, Мария, лишь бы кого-то уму-разуму поучить. Наверное, поэтому твоя сестра и взбунтовалась.

Раньше я бы не заговорила с ним о наболевшей проблеме. Мне хотелось выглядеть сильной, всезнающей, идеальной. В последние месяцы мы проводили вместе много времени, но Игорь не пригласил меня на свидание, не поцеловал и никак не показал свою заинтересованность. Ждать у моря погоды, не волнуясь и не анализируя, я не умела, пустить события на самотек казалось выше моих сил. Хорошенько подумав, я решила, что невозможно влюбиться в человека, построившего щит вокруг своего истинного я.

С одной стороны, мне хотелось защититься от Игоря в случае отказа, а с другой, я хотела быть уверенной, что приложила все возможные усилия, чтобы быть с ним.

Я решила дать ему шанс узнать меня по-настоящему. Услышать от меня самой, насколько я бываю склочной и стервозной с Никой. Открыться в своей беспомощности перед недоверием сестры. Когда раскрываешься с наболевшей стороны, то становишься уязвимым.

Я боготворила Игоря, поэтому, когда он дал мне выговориться и не осудил, а, наоборот, со своим мягким юмором показал, что ценит мое мнение и прислушивается к нему – стало легче дышать.

Бывало, после учебы мы засиживались до поздней ночи за разговорами, укрывшись одним клетчатым шерстяным пледом. За окном бушевала весенняя гроза, я лежала, откинувшись на подлокотник, закинув ноги на колени Игоря. Он очень осторожно держал в руках чашку с горячим чаем, старательно отпивал маленькими глотками, осторожничал, чтобы не обжечь меня ненароком.

Я рассматривала его исподтишка, стараясь, чтобы он не заметил тайного восхищения. Мне нравились его длинные пальцы, широкие ладони, резкая линия скул и пронзительный взгляд голубых глаз.

Кто вообще разрешил такому красивому парню быть умным до гениальности в точных науках и в лабиринте человеческих отношений? Меня грело сознание того, что он предпочитает мое общество остальным, но я хотела большего.

После моего откровения Игорь тоже раскрылся с совсем другой стороны.

Он рассказал, как сильно потряс его развод родителей. Ему было всего девять, когда мама узнала о любовнице отца. Она не держала в секрете причины разрыва – может хотела причинить боль изменнику, а может была настолько погружена в горе, что не желала замечать ничего вокруг. Все было на виду – и громкие ссоры, и раздел имущества, и неизбежные истерики. Дети использовались как орудие боя, призванное нанести наибольший урон противнику. Игорь, который восхищался отцом, как небожителем, вдруг обнаружил, что тот – предатель, ничтожество, обманщик. Охваченная гневом мама сообщила сыновьям, что отец от них отказался, бросил, как котят, на произвол судьбы.

Может, на самом деле папа и хотел поддерживать связь с детьми, но в пылу сражений ему не удалось набраться смелости за них бороться. А потом, наблюдая каждый день за разрывающей сердце тоской матери, мальчики сами возненавидели отца. Когда тот попросил свидания, Игорь отказался наотрез видеться с ним.

Он просто не мог себе позволить причинить горе маме. Она желала его безграничной преданности в войне с мужем – и получила. Игорь старался делать все возможное и невозможное, из шкуры вон лез, чтобы обрадовать мать. Но она, потеряв любовь всей своей жизни, погрузилась в пучину безразличия, лишь иногда оживлялась, когда Игорь приносил хорошую оценку из школы.

Я мысленно представила себе растерянного мальчика, который оттолкнул отца собственными руками, остался с недоступной матерью, погруженной в собственные переживания. Игорь потерял обоих в девять лет, пусть оба родителя были живыми и здоровыми.

Мне было его ужасно жаль. Я понимала, как ему нужны были тогда любовь и поддержка. Игорь взял на себя обязанности взрослого мужчины, ухаживая за матерью. Слишком рано, слишком большая ноша для маленького ребенка. Это должно было оставить свой отпечаток.

Я крепко обняла его, а потом так и осталась рядом, положив голову Игорю на плечо. Я наслаждалась его близостью, запахом, тканью под щекой, сильной рукой за спиной. Игорь приобнял меня за плечо и придвинулся ближе.

Кажется, ему тоже была важна моя реакция на этот откровенный рассказ.

Близился май, а значит, и поход на природу. Южнее Краснодара простирались леса, изрезанные речками, водопадами и глубокими пещерами. Я очень волновалась перед путешествием, так как росла домашней девочкой, родители никакими вылазками в горы не увлекались, да и среди знакомых ничего подобного не практиковалось. Максимум на неделю в Египет или в Турцию, вот и вся экзотика.