Пристыженный заведующий кафедры алхимии не нашёлся, что возразить — или же не счёл нужным возражать кому-то, кто стоит выше по иерархии — но взглядом пообещал причине конфуза все мыслимые кары.

Впрочем, Маллой-старший не был в курсе передаваемых взглядом обещаний — или, скорей, не полагал достойным вникать в такие мелочи — ибо был занят тем, что проявлял демонстративную заботу о студентке. Склонился к ней и заботливо взял за плечо. Правой рукой, обычно сжимающей магическую трость, ныне висящую, зацепившись рукоятью за сгиб локтя.

— Вы в порядке, слечна… э-э-э…

— Глашек… Глашек, пан ректор, — Броня решила не дожидаться, пока дыхание полностью восстановится после столкновения.

Если честно, подобный заботливый жест не то, чтобы успокаивал попаданку. Напротив, он словно бы подчёркивал её беззащитность. Да, сама по себе разница в физической силе для некромагов почти ничего не значила. Но здесь и сейчас этой разнице составляла компанию целая пропасть в уровне магического навыка.

— Глашек… Глашек… где-то я слышал это имя.

— Она пишет работу по дендромагии, — услужливо напомнил завкаф. — А до этого писала эссе, в котором делала выводы об отсутствии у людей посмертия на основании того, что семена, дескать, после контакта с некромагом, не прорастают. Словно бы это не должно быть очевидно…

Тон пана Цисаржа ясно давал понять его отношение к данным работам.

— Ах, та самая Глашек, — пан Маллой ободряюще улыбнулся. — Самая скандальная фигура УСиМ за последние два года. Прелестно.

И как тут вы прикажете извиниться, если эти двое и слова вставить не дают, а перебивать некультурно?

— В вашей работе есть подвижки? — наконец, слово было передано Броне. И той только и оставалось, что как-нибудь прицепить просьбу о прощении к теме беседы.

— Да, есть, пан ректор. Недавно я переселила душу человека в растение. Но, для начала, мне бы хотелось извиниться перед вами за…

— Оставьте, — отмахнулся высокий собеседник. Он сменил положение. Теперь его фигура не нависала прямо над студенткой, а возвышалась рядом. Правая рука, впрочем, всё ещё лежала на плече девушки. — Вам извиняться предо мной, всё равно, что чайке извиняться перед пароходом за то что она, столкнувшись с его бортом, повредила крыло. Кстати, могу я поинтересоваться, куда вы так торопились.

— Вы не поверите, — неловко улыбнулась Броня. — Я надеялась встретиться с вами.

— Вот как? Что же, вы со мной встретились, — мужчина широким жестом пригласил девушку пройтись с ним. — И похоже, для вас эта встреча крайне важна.

5.

Стоило ли удивляться, что в университете, похожем на дворец, кабинет ректора тоже больше напоминал зал для совещаний. Большой, просторный. И очень многофункциональный.

Первым, что бросалось в глаза, были окна. Огромные. От самого пола и вверх, почти до потолка. С фигурными арочными белыми рамами. Эти же окна служили и дверьми на длинный балкон, с которого открывался отличный вид на внутренний двор.

В противовес строгому дизайну офисов, интерьер кабинета ректора был вычурным. Даже избыточным. Узорчатые белые тюли. Тяжёлые золотистые гардины и ламбрекены. Стол самого пана ректора, также оказался далёк от простой доски на ножках. А потому было немного странно видеть на нём два современных плоских монитора с фирменными логотипами PointView.

Да и сама концепция соседства стола начальника с выстроенными в ряд перпендикулярно ему столами для гостей, казалась новоделом. Вроде как, в прошлом высокородные господа работали в одном кабинете, а заседания проводили в другом. И не было смысла расширять место главы в помещении, не предполагающем ничего, кроме собраний. За столом для заседаний именно что заседают, а не выполняют задачи рутинной канцелярщины.

Описывать убранство можно было долго. Вдоль стен стояли диванчики, и снова столы. Точнее, кофейные и журнальные столики. На стенах располагались портреты всех предыдущих глав УСиМ, по совместительству, предков нынешнего ректора, ведущего свой род ещё от Сципиона Африканского, если верить легенде.

Каждый из них был человеком огромной власти. Многие даже смели перечить королю. В конце концов, правитель имеет ровно столько власти, сколько может гарантировать его сила. А его сила, во многом, зависела от того, насколько довольны его вассалы. Иногда можно было закрыть глаза на некоторые вольности, ради сохранения их поддержки в будущем. Или ради возможности избежать конфликта в особо трудные для короны времена.

— Выбирайте любое место и присаживайтесь, — пригласил ректор, наконец, отпуская плечо Брони. — Вы не против, если я, сначала, поинтересуюсь вашими достижениями на ниве дендромагии?

— Не возражаю, — ответила девушка, неторопливо и неуверенно двигаясь к свободному месту за столом переговоров поближе к главному. — Тем более, что достижений пока немного. Мне только вчера удалось переселить душу человека в растение. Точнее, предпринять попытку. Первые результаты можно будет увидеть, где-то через неделю. Если они есть.

— Я так понимаю, вашей задачей максимум является полная замена некромагии на дендромагию из-за опасности потери посмертия теми, чьи останки были использованы в качестве источника силы? — уточнил мужчина, легко обгоняя гостью.

— Я так далеко не загадываю, — студентка спустила с плеча ремень сумочки, и теперь удерживала её в руках, чтобы, добравшись до места, просто повесить на спинку, не задерживаясь. — Да я и не думаю, что использование останков гарантированно лишает посмертия. Однако, умерший человек не имеет никакой иной формы, кроме энергетической. А это означает, что использование останков “досуха” способно привести человека в такую точку, когда его прошлое уже уничтожено, будущего ещё не наступило, а инструментария для создания этого самого будущего уже не осталось.

Ректор галантно отодвинул стул для юной некромагички.

— Иными словами, если просто ограничить использование останков и хоронить, скажем, мизинец правой ноги каждого умершего, а всё остальное использовать в качестве источника силы, мы сможем избежать вероятных негативных последствий и забвения?

— Если таковые есть, да, — Броня, наконец, смогла дать ногам отдохнуть. — Благодарю. Так или иначе, вряд ли общество попросту согласится упустить по мизинцу правой ноги каждого почившего. Люди из класса некромагов, да, могут договориться между собой, не лишать друг друга посмертия. Однако, интересы низших классов не могут быть в должной мере представлены, потому как у них, в отличие от некромагов, нет должных инструментов принуждения. Какой смысл уменьшать поток магии на процент или даже на десятую долю процента, когда соседи и не думают ограничивать свою магическую мощь?

Студентка не обманывалась внезапным интересом ректора к своей работе. Эссе появилось ещё год назад, но интерес к нему возник, только когда потребовалось блеснуть своей куртуазностью? Быть может, на настоящую девятнадцатилетнюю девочку это и произвело бы эффект. Но ведь Броня была попаданкой, и её опыт простирался дальше одной жизни.

— И потому вы решили заняться поиском альтернативного источника энергии, который было бы проще добыть и быстрей восполнить? Но причём тут переселение души в растения? — Маллой-старший приземлился в своё кресло и закинул ногу на ногу. Кожаное кресло на колёсиках. Ещё один элемент настоящего в этом царстве старины.

— Энергоёмкость растений куда как ниже энергоёмкости человеческих чувств и воспоминаний. Что там? Энергоёмкость растений такая низкая, что даже трупики мышей лучше годятся для тренировки молодых некромагов. Скорей, я бы хотела создать прослойку между некромагами и простыми людьми. Вот моя задача максимум. Мечта, на исполнение которой я не особо надеюсь. Создать магию, более слабую, но более лёгкую в освоении. Средний класс, который мог бы выполнять больше рутинных бытовых задач немагов…

— И которые могли бы дать ассиметричный ответ жадности правящего класса, посредством пересадки душ в растения, некромагам неинтересные? — губы ректора тронула тёплая усмешка. — А мне говорили, что вы крайне жестока. Лгали. Женское сердце и женский подход к делу всё же отличаются от таковых у мужчины. Скажите, как по-вашему, какой курс стоит взять Богемии, в ближайшее время?