Сковронская говорила сладко. Очень сладко.

И, на самом деле, её речи не были лишены смысла. Высоконасыщенный прах оказывал серьёзное влияние на расстановку сил. Ресурсы Даркена, и правда, были ограничены. Разумеется, ораторша несколько сгустила краски в свою пользу, однако не стоило забывать о том, что многие действия и приказы ректора подтверждали основной посыл всей речи: Маллой-младший шёл в бой, ведя за собой не всю армию УСиМ, а лишь ту банду, что сам и собрал. И, судя по всему, в случае неудовлетворительного решения репарациям в фонд пана Фурмана, в вопросе карманных денюжек, идущих на военные расходы, юному завоевателю тоже придётся поужаться.

Разумеется, Сковронским была не интересна война. Она могла вскрыть незаконные махинации с производством высоконасыщенного праха. Экза явно не боялась “внезапных проверок” по жалобам в вышестоящие инстанции. Вряд ли кто-то вообще мог обмануться тем, насколько такие проверки и правда внезапные. Однако у мальчишки ещё оставался шанс набрать вещественных доказательств.

Ровно как и у Сковронских оставался шанс разбить всю армию малолетнего выскочки. И не надо быть предсказательницей, чтобы понять, насколько сильно от успехов Брони в сохранении репутации Маллоя-младшего зависела протекция, которую ректор оказывал людям, за которых его попросили.

Не говоря о том, что именно с миротворческой миссией синеглазая попаданка изначально и наведалась в кабинет главы УСиМ.

— Значит, у вас есть на руках инструмент, который мог бы позволить моему спутнику минимизировать его потери?

— Да, — медленно, явно желая придать вес этому движению, кивнула Сковросная. — Пусть Даркен откажется от претензий на Хотску. Тем более, что они, изначально, даже близко нелегитимны. И тогда ему простят все учинённые им разрушения. Разумеется, для стороннего наблюдателя будет подготовлена официальная версия, объясняющая, отчего же беспредел в “Вечне забаве” сойдёт вашему другу с рук под самым благовидным предлогом. Мы даже позаботимся о том, чтобы сам беспредел выглядел обоснованным.

— Каким же образом? — изогнула бровь Броня.

— Приврём. Припишем нашей стороне побольше сил. Сразу и разрушения окажутся допустимыми, и отказ Маллоя-младшего от претензий не будет выглядеть нелепо и позорно. Он просто столкнулся с противником, которого все недооценивали, но победил в бою с многократно превосходящими его силами. Вы с Даркеном станете легендами третьего курса.

— А вы, тем временем, получите возможность казаться намного сильней, чем являетесь на самом деле, — оскалилась синеглазка. — Что крайне выгодно в вашем текущем положении.

— Все в плюсе, — улыбнулась в ответ Экза.

Так ли уж и все в плюсе? Да, в плюсе оставалась Броня, помимо безопасности получавшая ещё и репутацию миротворца. И каждый из представителей шляхты мог в той или иной мере выиграть от заключения мирного договора. Кто-то защитил бы свои земли. Кто-то преподал бы урок своему нерадивому потомку. Кто-то просто облажался бы не так сильно, как мог бы.

А чем от всей этой сделки обогатился бы Фурман? Определённо, он во всей этой ситуации оказывался на беспроигрышной позиции: либо выставит на деньги род Маллоев, в целом, и одного наглого щенка, в частности, либо… что? От Сковронских Фурман мог получить только один ценный ресурс. Высоконасыщенный прах.

Прах, изготавливаемый бесчеловечными методами из тех, кто ничего не выиграл бы от мирного договора. Судя по словам Кюсо, в последнее время под пытки стали попадать не только осуждённые сюзереном на смертную казнь, но и те, кому просто не повезло оказаться не в то время, не в том месте. Как давно Сковронские это планировали? Связано ли это как-то с разгулом преступности, который Броня и инспектор Воржишек пытались сдержать? Ведь для тех, кто похищал людей на магические материалы, было бы очень удобно, если бы ни у кого не возникало бы никаких вопросов по поводу обстоятельств очередного исчезновения.

Интересно, а сколько заявлений о пропаже без вести полиция, имея разнарядку свыше, попросту “завернула” под тем или иным предлогом?

Девушка усмехнулась. Коротко. Нервно. Но со стороны, как обычно, это выглядело скорей самодовольно. Такая вот беда. Даркен, когда волновался, обретал излишнюю серьёзность, и ему приходилось прикладывать усилия, чтобы продолжать играть роль клоуна. Броня же, напротив — становилась слегка бесноватой.

Но ведь было над чем смеяться. Герои не сомневаются, когда требуется помочь невинным людям. Герои отлично понимают, что правильно, а что — нет. Вот только Броня никакой не герой. Она колебалась. Даже зная, что на одной чаше гарантированное жестокое, растянутое на дни, недели и месяцы, промышленное убийство десятков, а то и сотен людей, чей прах будет выпользован до последней крупинки, а на другой — лишь теоретический, совершенно не гарантированный, вред маленькой кучке тех, кого некромагичка считала своими семьёй и знакомыми.

Маленькая кучка тех, кто вполне мог и отвернуться от неё, если бы узнал, что этот страшный выбор, который никто никогда не должен был бы делать, оказался сделан в пользу сохранения их шкур.

Потому что, возможно, свои жизни они ценили не так высоко, как их ценила Броня. Вспомнить хоть ту нелепую выходку Илеги в “Вечне забаве”. С жалкой пукалкой, которой она даже не умела пользоваться, вылезти на некромага. Умереть не встать.

Девушка одёрнула себя. Она решительно хлопнула ладонью по столу и выпрямилась. Нет! Это неправильный стиль мышления! Ни одна ситуация не будет по-настоящему сложной, когда ты мыслишь всегда в одном и том же ключе. По шаблону, который, в случае, если перестаёт работать, стоит изменить, доработать, но не выбрасывать. Именно этот шаблон и желали создать философы, пускаясь в циничные и злые рассуждения о морали. И именно эти циничные и злые рассуждения всегда и приковывали к себе интерес Брони.

Она давно выработала свой шаблон. Ещё в прошлой жизни. И, с тех пор, он ещё ни разу её не подводил. Напротив, большую часть ошибок, включая одну конкретную, смертельную, девушка совершила, отступая от этого шаблона по тем или иным причинам.

Допустимо плакать. Допустимо страдать. Допустимо считать решение жестоким. Но только потом. После того, как приговор будет приведён в исполнение.

— Тут нечего думать. Я сделала свой выбор.

— Очень хорошо, — покровительственно кивнула собеседница. — Надеюсь, он будет верным.

— Не беспокойтесь, слечна Сковронская, — губы синеглазки чуть изогнулись в лёгкой, едва заметной, но весьма жестокой и мрачной, улыбке. — Я утилитаристка. Это решение лучшее из всех возможных.

3.

Дарк стоял у окна в задумчивости. Там, за его спиной, в своём стильном чёрном кресле, восседал пан Фурман. Однако не его фигура была причиной отрешённости Маллоя-младшего.

Сколь не выглядел бы внушительно этот хитрый шляхтич, чей образ застыл в безвременье, не он являлся главной и определяющей проблемой. И, быть может, пройдоха даже это понимал. Ей богу, не мог некромаг, разменявший четвёртый десяток, крепко держащийся за маленький, но крайне прибыльный и важный с торговой точки зрения кусок территорий, и старательно избегающий любых открытых конфликтов, которые способны пошатнуть его статус, быть дураком.

И, скорее всего, он им не был. А, как известно, лишь дурак не ведает сомнений. И пусть многие могли бы назвать политику пана Фурмана чрезмерно трусливой, она приносила свои плоды. То, с какими осторожностью и тщательностью этот пройдоха подходил к каждому своему шагу, к каждому контакту и контракту, было достойно восхищения. Тем не менее, именно умение не поддаваться на провокации и помогало хитрому шляхтичу стабильно удерживать лидирующие позиции.

Он предпочтёт упустить рискованную возможность, зато воспользуется любой, дающей гарантированный результат.

Даркен чувствовал неуверенность Фурмана. Не по данному конкретному вопросу, а в целом. И у этой неуверенности было вполне себе яркое и ощутимое физическое воплощение. Нет, не особенности мимики или жестикуляции. А подход к выбору одежды.