— О чём?

Некромагичка неторопливо подошла к дивану и уселась рядышком с братом.

— Ты сегодня мне не помогала с тренировкой.

— Так ты для этого торчал у меня под дверью и уши грел? — Броня аж поперхнулась, хотя, казалось бы, нечем. — Чтобы предъявить мне за то, что без моего участия ты прогуливаешь зарядку?

— Да не прогуливаю я её! — возмущённо взмахнул руками Лёва. — Я пошутить хотел… ну, знаешь, обстановку разрядить.

Они ещё секунд пять просто молчали, стараясь не смотреть друг на друга.

— Так о чём ты хотел поговорить? — наконец, подала голос некромагичка.

— О твоей работе, Бронь, — тихо ответил паренёк. — Насколько всё опасно?

— На самом деле… мне ничего не угрожает.

— Как это? — удивлённо икнул братец.

— Ну, смотри. Что со мной могут сделать? — девушка наставительно подняла палец. — Во-первых, меня могут убить. Но это не проблема. Меня никто не убьёт окончательно. Для этого потребовалось бы полностью дезинтегрировать моё тело, что невозможно без запасов высоконасыщенного праха, которого у нищебродов Сковронских попросту не найдётся.

— А если найдётся? — скептически нахмурился Лёва.

— А если и найдётся, противники, скорей всего, будут использовать все эти мощности для того, чтобы нанести серьёзный, пробивающий все щиты, удар, а не вкладывать энергию в дезинтеграцию моей тушки, — презрительно фыркнула Броня. — Это очень неэкономная трата дорогостоящего ресурса. А во всех остальных случаях от меня останется хотя бы фаланга пальца, достаточная, чтобы тело можно было воссоздать по кусочкам с нуля.

— Но чем трудозатратней и сложней процедура восстановления, тем она дороже. Разве Маллои будут заморачиваться?

Некромагичка красноречиво обвела рукой свой наряд.

— Это не одно и то же, — мотнул головой Лёва. — Тут разница в затратах, как между покупкой туристической палатки и постройкой пафосного небоскрёба.

— Меня готовят к деятельности в высшем обществе, Лёв, — фыркнула она. — Сегодня мне даже выделили личную камеристку. У семейства ректора на меня есть определённые планы.

— Предположим, — не стал спорить брат. — А если тебя возьмут в плен?

— Ну, тут есть несколько вариантов. Для начала, важно понять, какой правовой статус будет у того тела, что присвоят Сковронские, — теперь Броня демонстрировала уже два пальчика.

— У того тела? — на лице Лёвы было написано крайне много чего. В частности, сомнения в том, что его сестра вообще находится в здравом уме и твёрдой памяти.

— Некромаги не то, чтобы часто уходят с поля боя одним куском, — фыркнула девушка. — Например из “Вечны забавы” мы принесли безрукое тело Жаклин Кюсо и голову Марека Желчны. В то же время, на поле боя остались, соответственно, две ручки первой и обезглавленное тело второго. Отбросим в сторону оторванные конечности — у Скворонских вряд ли найдутся ресурсы на восстановление тушки из столь малого количества материала, — Броне приходилось очень внимательно следить за собой, чтобы, увлёкшись аналитикой реальных данных, бы сболтнуть чего лишнего, что могло бы дать родным лишний повод для беспокойства. — Давай сосредоточимся на Мареке. Восстановить всё тело для головы и восстановить голову для декапитированного тела — задачи примерно одного уровня сложности.

— И кто из них двоих будет настоящим? — нахмурился парень. — Тот, что восстановлен из головы? Или тот, кто восстановлен из тела? В нём же есть сердце.

— В том-то и дело, что с точки зрения парафизики никаких отличий не будет: два идентичных человека, даже связанных с одним и тем же внешним контуром. Тем самым, который, зачастую, называют душой.

— Одна душа на два тела? — не поверил брат.

— Именно так, — кивнула увлечённая лекторша. — Одна душа на два тела. И лишь пережитый каждым из них субъективный опыт, отличный от опыта копии приведёт к дестабилизации внешнего контура и инициации процесса деления, в результате которого мы получим двух разных людей. Но, опять же, нет никакого чёткого критерия, который позволил бы определить, кто из них настоящий, — поспешила уточнить некромагичка. — Даже свою жизнь до момента отсоединения головы от тела обе вариации нашего пленника будут помнить одинаково, по причинам, идентичным тем, по которым мы с тобой помним свои прошлые жизни.

— Да, я в курсе, — поспешил блеснуть знаниями слушатель. — В Форгерии личность человека хранится в его душе, а не в теле. Но… не значит ли это, что память обоих Мареков, в нашей ситуации, будет общей, раз душа одна на двоих? В смысле… — Лёва понял, что выразился недостаточно ясно. — Я имею в виду, не получится ли так, что воспоминания обеих копий будут смешиваться во внешнем контуре, и тот Марек, что будет сидеть в местных темницах сможет получить подсказки по плану побега от того Марека, которого восстановят наши враги?

— Память можно сделать общей, — уточнила Броня. — Если восстанавливать оба тела весьма определённым способом. Способом, так сказать, ослабляющим защиту информации, поставляемой мозгом в душу. В одностороннем порядке подобный фокус провернуть не получится. По крайней мере, в подавляющем большинстве случаев. Так что, внешний контур будет хранить в себе сразу два массива данных, что и приведёт к его дестабилизации и распаду.

Лёва задумался.

— Но… если нет никакой разницы, как определить, кто из двоих восстановленных — оригинал.

— Я уже сказала: никак, — беспечно пожала плечами некромагичка. — Назначить. В кого пальцем ткнёт глава рода или сюзерен, тот и настоящий. Все остальные — фальшивки. То есть, они животные. Со всеми вытекающими последствиями: отсутствие права на свободу, имущество и жизнь. Благо, из-за того, что душа не делится мгновенно, а восстановление тела требует ресурсов, эксплуатировать этот пункт закона для безграничного производства праха не получится: прах ценен именно своей связью с душой живого существа, — девушка сконцентрировалась на том, чтобы оправить слегка замявшуюся манжету на левой руке. — По итогу энергии, полученной с восстановленной тушки не хватит, чтобы даже отбить расходы на пересборку тела и оживление.

— Как тут всё сложно, — вздохнул Лёва. — Но если весь прах, оставшийся от одного человека, связан с одной единственной душой, почему допустимо продавать его разным некромагам? Разве не получится, что один из них выпользует весь внешний контур и другому ничего не останется?

— Нет, — беспечно развела руками Броня. — Ведь у души имеются защитные механизмы и она начинает рвать свои связи с вредным для неё куском тела. Именно таким образом прах и становится “тёплым”. То есть, безжизненным и пустым.

— Ясно… — парнишка ненадолго задумался. — Но это лирика. Так что касается твоего захвата в плен?

— Ну, если я буду признана оригиналом, и об этом заявит ректор УСиМ, подчёркивая свою заинтересованность в моём здоровье, Сковронские вряд ли рискнут резвернуться на полную катушку, а потому меня ждёт, максимум, неприятное путешествие, чем-то схожее с поездкой на лето в деревню, где нет интернета, отопления и все удобства во дворе, — девушка фыркнула и закатила глаза. — Хочу сказать, что у меня нет причин сомневаться в подобном сценарии, учитывая, сколько внимания к моей персоне проявил пан Маллой.

— А если ты не будешь признана оригиналом? — уточнил брат.

— Это тебя не должно волновать, ведь под боком будет настоящая Броня, — с тёплой улыбкой из коллекции “это же очевидно”, ответила некромагичка.

— Но вас будет две. Что если вот ты окажешься в этой ситуации не оригиналом? — настаивал Лёва. — Откуда ты знаешь, кем из двоих станешь вот непосредственно ты?

— Тогда хреново быть мной, — одновременно оскалилась и поморщилась его сестра. — Очень хреново. Вот только в глобальном смысле ничего не изменится: Броня Глашек всё ещё будет вести войну против Сковронских на стороне Маллоев. И кто окажется оригиналом, а кто — копией, зависит, в первую очередь, от того, какое решение покажет себя наиболее эффективным, — поспешила пояснить синеглазка. — К примеру, признать оригиналом пленника выгодно в случаях, если этот пленник много знает и стоит уменьшить вероятность применения серьёзных пыток на допросе, или же если не хватает ресурсов на воспроизведение полноценной копии.