— Не должен, — выкрикнула спешащая на помощь начальству Туна. — По крайней мере, ещё часа четыре.

Насколько суетились девушки, настолько же был спокоен пан Штернберк.

— Фортуна, дорогая, а ты своему другу дыхание подправляла? — спокойно спросил он.

— Разумеется! — ответила она, магией срывая с Даркена нагрудник. — У него нижнюю часть лёгких отрезало, плюс, надо было убрать из них кровь. Я ещё и функцию насыщения мозга кислородом перекинула с сердца на специальный контур.

Выглядел торс молодого человека, если честно, “так себе”. Нет, речь не о физической форме юного пана Маллоя: с этим у него всё было в порядке. И рельеф грудных мышц на месте, и даже кубики на животе легко угадывались. Глупо было бы ожидать иного от одного из тройки лучших бойцов потока.

Речь шла, скорей, о том, насколько Дарк оказался побит. И пусть говорят, что шрамы украшают мужчину, но ведь всему надо знать меру. Переизбыток “украшений” — решение тоже не самое лучшее. Помимо синяков, ссадин и неровных, не слишком глубоких царапин, на этом импровизированном холсте отметились красноватые потёртости, рождённые необходимостью некоторое время таскать кирасу прямо поверх голого тела, без нормального поддоспешника. И это, конечно же, если не говорить о болезненной прямой ровной полосе, проходящей в районе солнечного сплетения под небольшим наклоном.

Залатанная наспех рана не была похожа на шрам. Нет. Шрам был бы знаком полноценного медицинского вмешательства, с качественно срощенной плотью, прокинутыми нервными связями и сведённым кровотоком. Алая линия, пересекавшая грудную клетку Дарка, смотрелась крайне мерзко и неестественно, словно незаживший глубокий порез, лишь по какому-то нелепому стечению обстоятельств не кровоточащий.

И это не ошибка Фортуны. Именно так и должна была выглядеть подобная отметина, чтобы сторонний лекарь с первого взгляда мог понять, что работа по приращению частей тела не закончена.

— А ты в курсе, что мужчины дышат, как правило, животом? — одоспешенный палец пана Штернберка указал на аритмично и дёрганно смещающиеся кубики пресса Маллоя-младшего. — Иными словами, стоило лишь твоему другу на секунду забыться, как он начинал вхолостую гонять нижнюю часть лёгких, не соединённую с дыхательными путями. Хочу сказать, это мало того, что бесполезно, так ещё и весьма болезненно.

— Ойк! — пискнула Туна. — Так что, он всю дорогу дышал “вручную”, а если переставал это делать, ловил удар болью?

Броне стало даже как-то стыдно из-за того, что она посмела мысленно жаловаться на такую мелочь, как преющее тело, когда у них в команде всю дорогу был человек с проблемами посерьёзней.

Зато теперь стало понятно, почему начальство захотело всё бросить и бежать со всех ног. Босс просто боялся не протянуть достаточно времени, если бой затянется.

— Мы уже в безопасности, — тихо, но решительно сказала безродная. — Проведи Дарку эвтаназию, чтобы не мучился, а всё остальное оставим на лекарей в усадьбе. Я слышала, Вольдемар в этом весьма хорош.

Не то, чтобы синеглазка стеснялась это сделать сама. Просто она не была уверена, что сможет убить напарника с первого раза: уж больно много функций его организма было переведено на магические контуры, в структуре которых девушка не разбиралась. Сердце уже не выполняло никакой полезной работы, кровью молодой человек не истекал. Оставался только удар в мозг, однако за подобные повреждения штатный лекарь Маллоев вряд ли скажет “спасибо”. Он синеглазку, наверное, ещё за вытекшие глаза слечны Кюсо не простил.

— Да, хорошо, — волшебная палочка Фортуны уткнулась в грудь Дарку чуть выше болезненной алой линии. Тело в последний раз дрогнуло и затихло. — Прости, Гало, тебе придётся нести эту тушку до машины.

— Не в первой, — небрежно пожал плечами громила. Только сейчас Броня заметила, что даже его тяжёлый доспех не выдержал схватки и в некоторых местах оказался пробит, возможно, до самой плоти. Однако, вида флегматичный здоровяк никакого не подавал. — Тем более, тут уже недалеко.

— Кстати, — синеглазка, всё-таки, не выдержала. — Подмоги не было достаточно долго. Что вас задержало?

В голосе девушки не было слышно упрёка, лишь интерес. Зияющая дыра в картине мира причиняла ей не меньше неудобств, чем вполне измеримые и объективные физические повреждения. Разумеется, у Брони было множество догадок, но зачем восполнять пробелы домыслами, когда можно получить факты прямиком из уст непосредственного участника событий?

Гало ответил не сразу. Он перехватил бесчувственное тело начальника поухватистей под мышку и двинулся дальше по маршруту.

— Нас связали боем. Некромагов было двое. Одного удалось зацепить взрывом, но вот вторая курва оказалась хитрая. Близко не подходила и меч свой зазубренный наготове держала, — громила начал возиться с застёжками перчаток. — Я отлично понимал, что если не добить того, первого, контуженного, его быстро приведут в чувства, вот и вальсировал под обстрелом, надеясь добраться до его тушки.

— А ведь это ещё папенька помогал, — вздохнула Фортуна. — У подбитого доходяги была куча одноразовых держав, и отец хотел ими воспользоваться, однако ничего не вышло. Та девица с зазубренным мечом ударила прямо по патронташу, который мы попытались умыкнуть телекинезом, а затем ещё и подняла шквальный ветер. Подумать только: такую кучу высоконасыщенного праха попросту разметало по округе так, что его уже не собрать.

Гало никак не мог справиться с застёжками. Толстая защитная ткань перчаток изрядно уменьшала ловкость пальцев, а вездесущая изморось делала любой материал более скользким.

— Дай помогу, — предложила громиле Броня, приводя в движение свою магическую ленту. Дождавшись кивка, девушка в два аккуратных движения боевого поводка решила проблему напарника. — А я думала, что Сковронские не настолько богаты, чтобы разбрасываться деньгами.

— Да ладно? Ты уже забыла? — усмехнулся великан, освобождая руки от плена избыточной защиты. — После своей яркой речи об измене.

— Измене? — девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить, о чём же говорит пан Ллорко.

— Гало, ты что, не понял? — Туна уже избавилась от шлема, так что, окружающие могли без труда разглядеть её хмурящуюся мордашку. — Броня словила берса.

— Оу, — громила разом посерьезнел. — Прости. Родителей помнишь?

— Оба набора, — успокоила его синеглазка. — Пока мы отступали, я мысленно прошлась по всем пунктам из бланка самодиагностики. Думаю, я потеряла только то, что мне активней всего давило на виски: забыла личность своей противницы, той самой, с зазубренным мечом, и причины, по которым её ненавижу, но не сам факт ненависти.

— Ну, это не страшно, — Гало стащил с головы шлем и подставил лицо падающим с неба каплям, однако мелкий моросящий дождик не мог дать молодому человеку ожидаемого облегчения. Он даже не в силах был смыть засохшую кровь у того на виске. — Это ты легко восстановишь.

— Так чем у вас всё закончилось? — Броня попыталась вернуть разговор в старое русло. — Почему эта девица решила вас бросить и притащиться к нам с Дарком? Вы смогли её переиграть?

— Скорей, это вам удалось её переиграть, — пояснил великан, недовольно морщась от разочарования. — Думаю, вы сделали что-то, что заставило её всё бросить и тащиться в вашу сторону. К тому времени оглушённый ханурик уже успел прийти в себя, но без высоконасыщенного праха он, как противник, яйца выеденного не стоил.

— А я весь бой по укрытиям жалась, — вздохнула Фортуна. — Признаться честно, я даже обрадовалась, когда обнаружила разорванного на куски Дарка: наконец-то и от меня была хоть какая-то польза.

— Мы с самого начала не рассчитывали на помощь ни твою, ни твоего отца, — уверенно сказала Броня. — И если бы не вы двое, это сражение, думаю, было бы уже проиграно.

Тем временем процессия добралась до ворот, за которыми их поджидал бронированный микроавтобус в сопровождении вооружённых людей. Впрочем, эти господа были не из “Стит”, а из какой-то другой конторы — в темноте сложно в должной мере разглядеть символику, однако ярко-жёлтая молния угадывалась даже в условиях нехватки освещения.