— Скажи “а-а-а-а”, — приторным голосочком потянула личная камеристка слечны Глашек, вооружившись истекающим сладким соком кусочком овоща из семейства тыквенных, который люди частенько называли фруктом из-за вкусовых ассоциаций.

Что в Форгерии, что в старом мире Брони люди изрядно удивляются, когда узнают, что арбуз — это ягода, или же узнают правду о дыне. Синеглазка любила смущать людей фактами и вносить сумятицу в их, казалось бы, стройное понимание внешнего мира. Так что, ничего удивительного в том, что занудная некромагичка то и дело оглоушивала окружающих каким-нибудь заявлением в стиле “а вы знали, что дыня, вообще-то, огурец”, намеренно акцентируя внимание на родовой принадлежности столь сладкой вкусняшки. Работает безотказно. Даже лучше, чем “а вы знали, что огурец — это тыква”.

Как много можно узнать о мире, если время от времени открывать онлайн-энциклопедии.

Почти столько же, сколько получается извлечь, если внимательно слушать речи людей, вроде пани Маллой.

— Роду Маллоев были нужны безродные, но не так много, как могло бы показаться. На самом деле, в ближайшей перспективе достаточно всего одной, однако мы не будем против, если кадров получится больше, — женщина приняла бокал из рук своей камеристки и лёгким жестом указала и на остальных присутствующих. Та, легко кивнув в ответ, тут же принялась наполнять следующий фужер. — Мы кстати оказались приятно удивлены успехом инициативы. Абсолютно все стипендиаты имеют оценки выше среднего, что позволит использовать их в дальнейшем, чтобы подвинуть некоторых особо засидевшихся благородных. Однако, уникумов, вроде Ллорко, Региса, Дикстры или вас, разумеется, существенно меньше.

С аккуратностью у Илеги было так себе. Она умудрилась за один приём размазать взбитых сливок по верхней губе Брони, а сок дыньки пустить стекать по подбородку и шее шаловливыми, оставляющими липкие сладкие следы капельками. Эта картина заставила Фортуну весело прыснуть в кулачок.

Ну, это было, хотя бы, весело. Непринуждённая лёгкость и игривость атмосферы хоть и не были достаточно заразительными, чтобы втянуть безродную некромагичку в процесс обмена глупостями и дурачеством, однако положительно влияли на общее настроение пережившей тяжёлый день зануды.

— Мдям, — облизнула губы Броня. — Не хочу показаться грубой, но вы всё ещё говорите загадками. Я и в обычное время довольно неуютно чувствую себя в обществе дворян, непринуждённо играющих словами и полутонами смыслов, а сейчас и вовсе теряюсь, — девушка вздохнула. — Всё, что я поняла, так это, что у вас есть какая-то заранее заготовленная должность для одного из безродных, и что организация процесса отсеивания некромагов, происходящих из челяди, поможет создать иллюзию, что средний уровень стремления к знаниям у пролетариата выше, чем у дворян.

— В общем и целом, посыл вы уловили верно, — кивнула пани Маллой. — Вам сейчас не обязательно знать больше. Если честно, вам не обязательно знать даже это. Считайте всё вышесказанное подводкой к сообщению о том, что уже некоторое время именно вас мы рассматривали в качестве основного кандидата на эту должность.

— Правда? — скептически подняла бровь Броня. — Когда я вчера утром встречалась с паном ректором, мне показалось, что он меня едва помнит.

Замечание девушки изрядно повеселило хозяйку дома, что вылилось в тихий сдержанный, но ненаигранный смех в ладошку. Однако, безродной не было так весело. Она отлично знала, как шляхта умеет ретконить свои же собственные слова, предавая им новые смыслы в зависимости от ситуации. Вполне возможно, что должность для девушки и правда присмотрели, но уже по итогу событий последнего дня. А, быть может, никакой должности и не было, а имелась только морковка, которой можно помахать перед носом излишне доверчивого ослика.

Хотя, последнее всё же вряд ли. Политическая повесточка благоволила продвижению некромагов, происходящих из челяди.

— Ты просто плохо знаешь моего отца, Броня, — подала голос Гиацинт. — Он очень любит и умеет скрывать свои истинные мотивы, своё отношение к делу. До недавнего времени Даркен искренне верил, что папа его ненавидит.

— Ришард считает, что излишняя похвала или слишком рано заявленная награда могут испортить человека, — подмигнула пани Маллой. — Однако, будьте уверены: мы за вами наблюдаем давно. Абсолютно каждый безродный в УСиМ — это проект. А вы — проект удачный. Предлагаю нам выпить за ваш успех и за вашу будущую должность.

В этот самый момент синеглазка обнаружила перед собой руку Илеги с бокалом искрящегося игристого вина. На самом деле уже у все присутствующие были экипированы шампанским, и одна только изрядно тормозящая безродная была не в тренде.

— Не хочу вас оскорбить… но можно мне чего-нибудь безалкогольного? — неуверенно произнесла Броня.

— Ваш мозг физиологически в порядке, слечна Глашек, — напомнила хозяйка дома. — Более того, конкретно в вашем случае будет полезен именно депрессант, коим алкоголь и является.

— Не в этом дело, — покачала головой синеглазка. — Я принципиально пью исключительно за закрытыми дверями наедине с монитором. Даже “один бокал”. Особенно сегодня, когда из-за ментальной усталости и пережитого стресса я рискую слишком быстро захмелеть.

— Не буду настаивать, — пани Маллой медленно кивнула своей камеристке и та тут же потянулась за графином с персиковым нектаром. — Однако, формально поднять бокал вам придётся: участие в ритуалах в нашем доме является строго обязательным.

— Ритуалы важны, — кивнула Броня. — Они позволяют сохранять групповую идентичность и объединяют людей.

— Зану-у-у-уда, — протянула Илега, забирая обновлённый фужер, в котором плескался сладкий нектар, у служанки пани Маллой, после чего подала своей elsis.

— Я знаю, — кивнула синеглазка, принимая бокал. — Ну, что же… саудже!

— Саудже! — в один голос отозвались родовитые и безродные дамы.

2.

Едва лишь заседание в банях окончилось, Броня тут же оделась и поспешила на встречу с семьёй.

Девушка намеренно избегала более раннего пересечения с ними и на всякий случай в усадьбу зашла прямо в доспехах, чтобы родители даже случайно не увидели, насколько потрёпанной с последней миссии вернулась их дочь. Хотя конечно, тот факт, что бессознательного Даркена несли на руках, мог дать родным некоторое представление об опасности, которой подвергалась их кровинушка, связавшись с этим безответственным молодым человеком. Да и треснувшая кираса непрозрачно намекала на ожесточённость сражения.

Но то было в прошлом. Больше никакой крови на лице и руках, а доспех сменился чёрным, с белой оторочкой, нарядом готической лолиты. Словно бы Илега считала моветоном идею о том, что госпожа может появиться на публике дважды в одном и том же одеянии.

Пышное платье с юбкой длиной чуть выше колена, высокие ботфорты с переизбытком декоративных ремней, обязательный корсет. Одеяние было излишне кричащим, но, стоило признать, выглядело оно на Броне очень даже красиво. Ей шло. Как и волосы, закрученные в пружинки. Lesis настояла, а Фортуна подсобила магией, так что теперь синеглазой некромагичке приходилось сосредотачиваться, чтобы не отвлекаться на непривычные ощущения при ходьбе: локоны не просто выглядели, как эти самые злополучные пружинки, они поистине пружинили на каждом шагу и не думали прекращать движение ещё пару секунд после того, как их носительница остановится.

Илега, впрочем, казалась крайне довольной собой. Шла под ручку с госпожой, глаз от неё не отрывала. Улыбалась. Ради этой довольной моськи, пожалуй, стоило потерпеть неудобства.

Интересно только: подобное платье уже было в одном из гардеробов дома Маллоев или же его специально приобрели по просьбе камеристки слечны Глашек? Если первое, то Броня, оказывается, многое не знала о семье пана ректора.

Родители тем временем уже тихонечко собирались на боковую. Девушка нашла их уже в гостевых покоях, подальше от мирской суеты.

— Мам, пап, — произнесла она, просунув свою моську в образованную приоткрывшейся дверью щель. — Я вернулась. Мы тут с Илегой. Можем зайти?