— Нельзя, — поддакнула ей леди Фоллей. — А то опять начнется… трупы и яйца…

Все рассмеялись, и Вирджиния внезапно почувствовала себя… дома. Она успела соскучиться по бесцеремонности Рэйчел, по мягкой цепкости леди Фоллей, по смеху Сэмми и… Кто же эта девочка? Малышка не смеялась со всеми, она пугливо жалась к Рэйчел и разглядывала некромантку.

— Ладно, дети, давайте, пойдемте в сад, вам надо погулять, пока погода хорошая, а потом мы съедим что-нибудь вкусненькое. Кэтрин, детка, пойдем.

Рэйчел, видя, что девочка мешкает, подхватила ее на руки и унесла. За ней по пятам следовал Сэм, пытаясь наступить матери на подол платья.

— Леди Фоллей, а кто эта малышка?

— О… — леди Фоллей замялась. — Питер думает, что она внучка лорда Дрейпера.

— О боги… — ахнула Вирджиния, сообразив, почему девочка кажется такой знакомой. — Это дочь леди Сесилии?

— Да, Питер уверен, что ее отец Ричард, и пытается убедить того позаботиться о девочке.

— А что с ее матерью?

— Пока под стражей, а там… Думаю, выйдет, но девочку ей нельзя отдавать. Пока у нас поживет. Лорд Дрейпер пусть и был своеобразным человеком, но он оказался одним из немногих, кто поддержал нашу семью после смерти Альфреда… Нельзя допустить, чтобы малышка осталась сиротой при живых родителях, хотя отец из Ричарда тоже… так себе.

Вирджиния подумала, что у лорда Дрейпера были свои мотивы для покупки поместья, но не стала расстраивать леди Фоллей. А вот Питер поразил… в очередной раз.

— Джинни, Рэйчел немного погорячилась с помолвкой на завтра, но все же не стоит откладывать. Давайте выберем день. Я думаю, вполне можно обойтись скромным торжеством…

— Я еще ничего не решила.

Леди Фоллей улыбнулась:

— Решайте скорей, а то Рэйчел изведется от скуки.

— Я не…

В гостиной появился Питер, за ним шел лакей с чемоданом Вирджинии.

— Куда вы его понесли? — возмутилась она.

— В вашу комнату, — непререкаемым тоном ответил Питер.

— Я еще ничего не решила! — упорствовала некромантка.

— Вот и поживете здесь, пока решаете.

— Лорд Фоллей, с вами невозможно говорить!

Он проигнорировал ее в своей обычной манере, проследовав наверх по лестнице. Вирджиния беспомощно смотрела ему вслед, сжав кулаки. Как же бесит!..

— Милые бранятся… только тешатся… — пробормотал наставник.

— Мастер Симони!

— Садись, Джинни. Расскажешь, что тут произошло.

— А я вас оставлю и велю кухарке приготовить к чаю ваши любимые ореховые кексы, — сказала леди Фоллей, поднимаясь с дивана. — Мастер Симони сказал, что вы их обожаете, Джинни.

— Да, их пекла мама… — Вирджиния осеклась, воспоминания о родителях отдавали болезненным ощущением где-то за грудиной. — С курагой и миндалем, который рос у нас… в саду…

Мастер Симони ободряюще похлопал ее по руке.

Вирджиния уже успела позабыть, какое это наслаждение, когда есть человек, которому можно все рассказать, излить душу, не следя за каждым словом. Мастер Симони слушал ее, не перебивая, очень внимательно.

— Понимаете? Применили! Он так сказал! И что мне теперь с этим делать?

— А что ты хочешь делать?

— Я… хочу знать правду. Как минимум. А потом уже решать.

— Вот это правильно. Сначала нужно все узнать, обдумать, а потом… Но сразу хочу тебе сказать, Джинни, что месть — это самое неблагодарное занятие, которое себе только можно вообразить.

— Но разве те, кто погубил тысячи мирных жителей, разве они не должны ответить за то, что сделали?

— Ответят, Джинни. За Радугой мы все ответим за свои грехи… А что касается Альфреда Фоллея, то он всегда был таким… замкнутым. Я плохо его знал, не могу тебе ничего сказать.

— Он увел у вас… эмм… ту, кого вы любили.

Мастер Симони рассмеялся.

— Джинни, кто тебе такое сказал?

— Разве вы с леди Фоллей не были влюблены друг в друга?

— Были.

— Ну вот… а потом появился Фоллей и…

— Альфред был настолько нелюдим, что я удивляюсь, как у Маргарет вообще хватило терпения растормошить его и женить на себе.

Вирджиния удивленно смотрела на наставника. Тот снова улыбнулся.

— Она сама все решила, Джинни. Маргарет не из тех, кого можно увести. Она удивительно проницательна в том, что касается людей, а вот Альфред, как я подозреваю, вообще не понял, как оказался женатым.

— Ну вот еще!.. — фыркнула Вирджиния. — Питер мне тоже поначалу казался… таким дубовым пеньком, которого ничего не интересует, кроме его животных, а на самом деле!.. Все видел и все замечал!..

— Хм… Ну значит этим он пошел в мать, — лукаво подмигнул наставник. — Смотри, сама тоже не успеешь оглянуться, как окажешься за ним замужем.

— Я не знаю, я не могу решить… Мастер Симони, что мне делать?

— Слушай свое сердце. Если оно глухо, если не замирает или не ускоряет своего бега, когда Питер рядом, когда тебя обнимает или целует, значит, не твоя он судьба.

— Но… я… не могу сказать, что совсем равнодушна…

— Джинни, таких сияющих зеленью глаз я у тебя не видел за все три года, что ты просидела со мной, стариком, на болоте…

— Да это от злости! Он меня просто бесит! Вот правда, наставник, такой самодовольный, всезнающий, а еще фанатик!.. Вот так бы взяла и стукнула!..

— Почему же не стукнула?

— В смысле?

— Джинни, я же помню, как ты обошлась с прохвостом Йонасом, когда он попытался руки распустить. Месяц бедняга маялся, выводя трупный яд из крови…

— Но…

— Пусть ты не сильна в зеленой магии, но тьмы в тебе достаточно, чтобы легко справиться даже с таким сильным магом, как Питер Фоллей. Или я чего-то не понимаю?

Наставник продолжал лукаво смотреть на нее. Вирджиния покачала головой:

— Это же боевые заклинания, и они запрещены. А кроме того, я не хотела его… эмм… покалечить… из-за леди Фоллей! И вообще…

— Джинни, я не буду тебя уговаривать. Сама решай. Это твоя жизнь.

— Но мне важно ваше мнение!..

— Мое мнение ты знаешь. Лучше один раз сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Вирджиния слышала эту фразу от старика много раз, но сейчас она приняла совсем иной смысл. А ведь верно!.. Ей ведь не хотелось уезжать, ей хотелось, чтоб ее уговорили остаться и… Но выходить замуж?

— Я же его точно прибью…

— Значит, станешь вдовой, — философски заметил наставник. — Что-то я проголодался. Где там обещанные кексы?

В животе у Вирджинии предательски забурчало. Она смущенно улыбнулась и кивнула:

— Вы правы. Довольно сомневаться. Я выйду замуж за Питера Фоллея, и пусть пеняет на себя.

— И то правильно.

Питер тоже спустился к чаю, и Вирджиния разглядывала его, представляя их будущую жизнь, и от сладкой тревоги замирало сердце. Пусть не любовь, но что-то все-таки определенно есть… В воздухе витал изумительный аромат выпечки, знакомой и такой родной, что на глаза наворачивались слезы. Вирджиния жадно поглядывала на поднос с кексами.

— Сейчас Рэйчел приведет детей с прогулки, и начнем, — сказала с улыбкой леди Фоллей.

В столовой появилась запыхавшаяся служанка.

— Леди Фоллей, там!.. Там!..

— Что случилось, Линдси? — со вздохом спросила хозяйка. — Что опять случилось в этом доме?

— Полиция!..

— Кхм… Как некстати…

В гостиной появился констебль Фэншоу. Он снял котелок, поклонился и сказал:

— Мисс Сибрас, здорово, что я вас застал. Суперинтендант велел послать за вами, потому что дело очень срочное!..

— Но… — Вирджиния покосилась на нахмурившуюся леди Фоллей. — А что за дело?

— На сыроварне нашли тело… оно очень быстро разлагается и… В общем, одна надежда на вас.

— Да что ж это такое!.. — рассердилась леди Фоллей. — Мисс Сибрас не на службе!

— Но я хочу помочь и…

— Понимаете, там сыры очень дорогие… с плесенью, — виновато пробормотал констебль. — Начальство велело быстро разобраться. Надо спешить.

— С плесенью? Сыры? — вздрогнула Вирджиния. — А бесы? Бесы есть? И да, я… я сейчас соберусь!