Его парни уставились на него, будто у него вторая голова выросла.

— Черт, Босс, — проговорил Джейз. — Просто… Черт возьми.

Не считая Кокса, Рипера и Мика, так и не вернувшегося обратно в клуб, я познакомилась с Блу, Зизером, Чипом, Бакетом, Уормом, Вольным, Хоуком, Маршем, Дэнни Ди, Дэнни Эль, Трэмпом, Дурманом, Тэпом, Темным и Джейзом.

Больше остальных мне понравились Кокс, Зизер и Вольный. Зизеру было восемнадцать, и он едва стал полноправным членом клуба. Его жизнь, как и моя, с рождения протекала в клубе. Еще он напоминал мне о Фрэнки с его глазами цвета темного шоколада и волосами до плеч, которые собирались в хвост на затылке. Он был высок, худощав и все еще не утратил некую невинность и простодушие, которые, я точно знала, вскоре будут стерты из него.

Догадаться, как Вольный получил свое имя, было несложно. Длинные серо-черные волосы свисали сальными прядями до середины его спины. Он лысел, но неплохо прикрывал это банданой, повязывая ее в стиле Брэта Майклса[18]. Его серая борода была заплетена в косу, болтавшуюся до середины его груди, и он все еще носил джинсы-клеш, которые были столько раз перепрошиты заплатками, что я не была уверена, осталось ли там хоть немного фабричного денима. Его руки были покрыты татуировками: знаками мира, инь-янь, словами о свободе, мире и чистой дороге. Немного лицемерно для байкера, принадлежавшего к Всадникам Ада, но кому какое дело. Я смеялась над его пошлыми шуточками.

Клубные шлюхи были не так уж испорчены и дурны в сравнении с теми, что постоянно ошивались у Демонов в Нью-Йорке, половина из последних были самыми, что ни на есть, настоящими проститутками. Но это не означало, что своих проблем у местных девочек не хватало. Главной проблемой было их отчаянное желание сменить свой статус на Олд Леди. Но они быстро делали одну и ту же ошибку — спали со всеми подряд в клубе. И зависали в этом положении навсегда. Ни один байкер не посадит на свой байк женщину, которую имела добрая половина его братьев.

Меньше всего мне пришлась по душе обесцвеченная блондинка по имени Миранда. Ей было двадцать пять, выпнута из старшей школы, мама двоих детей, имена отцов канули в лету. Когда я спросила, где ее детки, куда она отдавала их, пока была в клубе, — а она, похоже, была тут круглые сутки — она ответила, что право опеки передала своей матери. Этот факт был мерзок. Я не испытывала симпатий к тунеядкам, бросившим своих детей.

Дьюс, приподняв бровь, одарил меня ленивым взглядом, когда я спросила, был ли он с ней.

— Малыш, — произнес он в тоне, подразумевавшем, что я задала самый дурацкий из возможных вопросов.

Я вихрем вылетела из кровати, а он хохотал надо мной. Мгновением позже я повисла, переброшенная через его плечо, и была возвращена в постель.

На возраст и внешний вид шлюхи были самыми разными, как и байкеры, которых они обслуживали. Некоторые были юны, другие — среднего возраста. Некоторые были худые, обделенные женскими изгибами, другие — пухлыми с чрезмерными изгибами тел, не добавлявшими им красоты. Большинство можно было описать так: средней внешности женщины, носившие слишком много макияжа и слишком мало одежды. Все они были жалкими.

Все кроме Дороти, миниатюрной рыжеволосой женщины с очаровательными веснушками. В свои двадцать четыре она была замужем и имела семилетнюю дочь. Ее муж, редкостный подонок, был водителем грузовика и отсутствовал три недели в месяц. Она просыпалась по утрам, отвозила дочь в школу и затем отправлялась в клуб.

Помимо ее единственных отношений с Джейзом, который сильно влип в браке и потому не давал ей статус Олд Леди, она выполняла в клубе оплачиваемую работу. Убиралась, готовила завтраки и обеды братьям, занималась стиркой их вещей. Джейз был в клубе всегда, когда она была там, они проводили час-другой вместе в его комнате, он уходил, и она возвращалась к работе. Около трех часов Дороти уезжала забрать дочь и не возвращалась в клуб до следующего утра. Время от времени она оставляла ребенка у одной из своих сестер в пятницу или субботу, чтобы они с Джейзом могли провести ночь вместе. Все это я узнала, пока она готовила нам с Ками ланч, и в итоге мы проболтали вместе полдня.

Джейзу было двадцать пять, морпех в запасе. Он был великолепным мужчиной — короткая военная стрижка и обалденное тело. Клубные шлюхи слетались на него как мухи на дерьмо, и Дороти, очаровательная, но по-прежнему остающаяся для него «девчонкой по соседству», просто принимала это, как данность. Она была из той лучшей породы, из которой становятся Олд Леди. Она была прекрасным человеком, женщиной, любившей Джейза, разгребавшейся со всем дерьмом его байкерской жизни и готовой ввязаться в еще большее дерьмо ради него. Вот только она никогда не будет его Олд Леди. У Джейза она уже была.

Со всем этим знанием я не могла решить, как мне относиться к Джейзу. Исходя из того, что я видела, он хорошо заботился о Дороти. Я заметила, как он положил деньги в ее кошелек, пока она не видела, и самое важное — при ней он не кутил и не устраивал загулов, но тем не менее…

Он был женат на девчонке, которую начал трахать еще в школе (эта информация тоже была вытянута из Дороти), и, как я поняла, вся эта ситуация счастья ему не доставляла. Он хотел урегулировать все, прежде чем втянуться в глубокие отношения с кем-то еще.

Такая типичная ситуация. Привычная для меня. И еще для меня было привычным делом не открывать рот, осуждая кого-либо.

— Земля вызывает Еву, Земля вызывает Еву, — нараспев произнесла Дороти, помахав рукой перед моим лицом.

Я отдернулась, и она засмеялась.

— Ты слышала, что я сказала?

— Нет, — ответила я честно, — я была в своих мыслях.

— Она почти всегда проводит время в своих мыслях, — уточнила Ками.

Я перевела взгляд на нее.

— Кстати, о птичках… Где Кокс и Рипер?

Уже был обед, и ни одного из них с прошлой ночи, когда они утащили Ками за собой, я больше не видела.

— Отсыпаются после меня, — чувствовалось, что Ками горда собой. Мы с Дороти рассмеялись.

— Кстати, пора уже их будить, — последний кусочек сэндвича с ветчиной был отправлен в рот, Ками выскользнула со стула и не торопясь пересекла кухню. Несмотря на недостаток сна и интенсивную ночную «тренировку» она выглядела красивой и грациозной.

— Эй, Дьюс, — промурлыкала она.

Я обернулась. Подняв руки над головой и опираясь о дверной косяк ладонями, Дьюс стоял в проходе, его мышцы напрягались в этой позе, черная футболка слегка задралась, обнажая потрясающий пресс. Его тело было в машинном масле после гаража.

Ками смотрела на него, как на мороженое, политое горячей помадкой.

— Полегче с моими мальчиками, женщина, им предстоит разгрести кое-какое дерьмо сегодня.

Он отошел, освобождая ей проход, и занял стул, только что оставленный Ками.

— Ты доведешь меня до сердечного приступа, малыш!

Я отхлебнула кофе.

— Что?

— Это гребаное платье, малыш. Оно меня прикончит.

Я опустила глаза на мое летнее платье без бретелек. Темно-зеленого цвета, без выраженного силуэта, из мягкого хлопка, длиной до середины бедра. Платье было простым, удобным и очень «моим». И ничуть не сексуальным, его даже близко нельзя было сравнить с той одеждой, что носили девушки вроде Ками.

— Эм… Серьезно? Оно выглядит, как большой зеленый мешок.

Он нахмурился.

— Нет, малыш, вовсе нет.

Именно этот момент выбрал Джейз, чтобы объявиться на кухне. Он пересек комнату и, образно говоря, сбил Дороти с ног, заключив ее в страстные объятия. Вы такое, наверное, в кино могли видеть.

— Скучал по тебе, детка, — он выдохнул эти слова прямо ей в рот.

— Вчера виделись, — хихикнула она.

Он убрался обратно из кухни с Дороти, обвившей ногами его талию, а руками — его шею.

— Ева, — крикнула Дороти, — ты останешься здесь на барбекю?

— Двадцать четыре часа, — прогрохотал Джейз, — детка, прошло двадцать четыре ебаных тоскливых часа без тебя, и ты щебечешь о каком-то барбекю. Сейчас настало мое время, лучше сосредоточься. Позволь, наконец, снять тебе собственную квартиру, чтобы я мог видеться с тобой в любое блять время, и тебе точно будет легче сосредотачиваться. На мне. Просто дай мне возможность позаботиться об этом, и я…