Вампир несколько раз растерянно моргнул, и прошипел:

— Девушка, ваша осведомленность, как и совершенно неуместный энтузиазм абсолютно убийственны. Вы себя со стороны слышите?

— Нет, — замотала я головой. — Но очень надеюсь на вашу чуткость и благородство. Не обижайтесь. Я действительно очень хочу помочь.

— Я вам-пир! — вновь склонившись, выдохнула он по слогам прямо в лицо. И возмущенно: — Какие еще чуткость и благородство?

— Чуткие и благородные! — улыбнулась, завороженно разглядывая алые глаза и чуть выдвинувшиеся клыки. — Скажите, почему клыки выдвигаются, если вы вне своего мира не кусаетесь? Или кусаетесь, а официальные сведения на этот счет ошибочны? Или это просто рефлекс такой? Или…

Серый резко выпрямился и натурально, будто он не вампир, а оборотень, взвыл:

— Вы невыносимы!

Я открыла рот, чтобы снова извиниться, но мужчина даже не вышел — вылетел из кухни. Да так быстро, что, метнувшись к двери и выглянув в коридор, я не заметила даже его тени.

— Сбежал… — тяжело вздохнула. — Как жалко! Даже познакомиться толком не успели. Ребят, а как его зовут?

Развернулась к остальным. Увы, ответить мне не мог ни Мефисто, ни Сэл, ибо говорить с открытым ртом нереально, а челюсти обоих мужчин отвисали чуть-ли не до груди. У кентавра даже недожеванный блинчик изо рта торчал, а рука с ложкой варенья замерла на полпути от розетки к лицу.

— Что с вами? — неприятно удивленная, спросила.

Это ведь так некрасиво — сидеть за столом с открытым ртом! Да мне бы мама за такое неделю веселой жизни с нотациями и ежечасными уроками этикета устроила.

— Вот только не надо мне говорить, что вы были не в курсе принадлежности коллеги к расе вампиров и членстве в Ордене, — буркнула досадливо. — Для чего бы еще ему здесь торчать? Серые родной мир покидают крайне редко и почти никогда без весомых причин.

Намекая на некультурность поведения некоторых, я подчеркнуто чинно проследовала к столу и, старательно копируя мамину осанку, грациозно опустилась на стул. Естественно, у мамы последнее получилось бы куда более величественно, но и у меня, учитывая наличие живота и фигуру в целом, выходило весьма неплохо. Особенно для кшорти.

Блинчик изо рта кентавра выпал и плюхнулся прямиком в чашку с горячим фиршем. Брызги напитка оставили на скатерти множество мокрых пятнышек. Я недовольно поморщилась. Вот свинство-то!

Один плюс — несколько капель горячего напитка попали на грудь Мефисто и тот, вздрогнув, опустил взгляд на чашку. Недоумение на его лице сменилось искренней грустью.

— Ну вот, — пробормотал он. — Такая вкуснятина псу под хвост! Да и фирш надо заново заваривать.

Я только пожала плечами, наливая себе чаю.

— В следующий раз не будешь есть с открытым ртом, — заметила поучительно.

Сэл хмыкнул и толкнул расстроенного коллегу в бок:

— А девочка Фурга за пять минут довела. Я его сколько знаю, ни разу в таком состоянии не видел.

— Угу, — тяжело вздохнув, промычал Мефисто.

— Так его зовут Фург? — удивилась. — Странное имя для вампира.

— Это сокращение, полное имя слишком длинное. Неудобно, — донеслось от дверей. Роберт вошел и сел рядом. — А что тут произошло? Мефисто, неужели ты оголодал настолько, что намереваешься ПИТЬ блины?

Глядя на плавающий в чашке блин, кентавр сдавленно застонал и схватился за голову, отчего его колпак еще больше сполз на бок. Теперь, выставив на всеобщее обозрение одно ухо и полностью скрыв другое, да еще с пушистым помпоном, болтавшимся на длинном кончике, головной убор выглядел еще забавнее.

— Если не секрет, — полюбопытствовала, поднимаясь и заваривая новую порцию фирша в чистой чашке, — откуда столь нехарактерный для кентавров ночной наряд? Не припомню, чтобы вы носили сорочки и уж тем более колпаки.

Когда я поставила перед Мефисто чашку и тарелочку, видимое ухо заметно покраснело.

— Ну… — протянул смущенно любитель блинов, — это дань моему увлечению.

— Какому же? — изумленно вскинула бровь, глядя на фыркнувшего в кулак Сэла.

— Я собираю старые сказки про людей. В смысле, древних. Видеозаписи, галофильмы про них, открытки, комиксы, книги там всякие. Они такие милые.

— Люди?

Я вытаращилась на него в обалдении. Думается, сейчас мои глаза стали круглыми, как у тутня.

— Ну да, — смущенно поправил колпак Мефисто. — Все же они наполовину кентавры. Понимаешь?

Одновременно с ответом на кухню вполз Алукард.

Вежливо поздоровавшись, с трудом сдержала неуместное хихиканье. Надо же! Люди копытному… милые!

— А вы что пить будете? — поинтересовалась у цаце. — Могу заварить фирш, есть чай, кофе…

— Вы так любезны, Мирта, предложив мой мир светлее сделать и теплее. Благодарю и, голову склонив, мечтаю чай принять из ваших ручек. Глоток горячего напитка без искусов вселенную окрасит в яркий цвет.

— Эм… — я замялась и предположила неуверенно: — «без искусов» в смысле без сахара?

— Всё так, несущая в наш дом и негу, и чуднЫе ароматы…

— Слушай, — дернул меня за рукав Сэл, — ты его понимаешь что ли?

Я пожала плечами:

— Не без труда. Ваш коллега очень заковыристо изъясняется, но в целом, естественно, я его понимаю. Ты забыл, кто я и в каком качестве на вашем корабле появилась? А вы-то сами разве не понимаете его?

Поставив чашку на стол перед Алукардом, я улыбнулась и по традиции цаце чуть поклонилась, сцепив пальцы на животе.

— Прошу простить мой выговор убогий, — чуть растягивая гласные на манер его расы, произнесла. До вкрадчивой вязкости произношения Алукарда далеко, но это лучше, чем ничего: — Я смею верить, практика и время даруют мне возможность говорить, не оскорбляя слуха резкостью не плавной. Быть может, вам отрезать пирога? Он приготовлен по рецепту мамы и может стать еще одним оттенком, окрасившим Вселенную в тепло.

Цаце кивнул и улыбнулся:

— Я был бы благодарен вам безмерно возможности вкусить всех этих яств. Вы сами создали палитру для Вселенной? — обвел одной из рук стол.

Подтянув ближе блюдо с пирогом, отрезала кусок и положила на тарелочку.

— Вчера нечаянно обидела Мефисто и вот, решила извиниться, как могу… — пояснила, ставя угощение перед мужчиной.

— Во дает! — подал голос Сэл, толкнув кентавра локтем в бок. Где ты умудрилась выучить его язык?

— Я кшорти, — хмыкнула, садясь. — И я ничего не учила. И у вас, и у него, — кивнула на многорукого соседа, — один и тот же язык. Произношение разное, ударения ставятся иначе и фразы строятся по-другому, но в целом — одно и тоже. Главное, уловить разницу.

— Что-что, а разницу я слышу отчетливо, — хмыкнул гарн. — Вот сходства не наблюдаю. Хорошо еще, Алукард нас понимает. В противном случае одними жестами объясняться было бы неудобно.

Роберт улыбнулся.

— Все же нам очень повезло с переводчиком, — сказал довольно и чуть язвительно добавил: — Мирта, продемонстрировав кулинарные способности, ты решила доказать нам свою компетентность в каком качестве? Повара или переводчика?

— Не совсем, — я рассмеялась. — Просто хотела таким образом извиниться перед Мефисто за вчерашнее. И на обед, кстати, не особенно рассчитывайте. Мне нужно с мыслями собраться и подумать. В сеть выйти, если получится.

— Я тебе сеть попозже настрою. Сама ты не выйдешь отсюда. И, кстати, а что вчера было? Это ты побила кентав… — начал было Сэл, но виновник торжества его оборвал, завопив:

— То есть, все сейчас будут есть МОИ извинения? Мои блины? Они же их сожрут!

— Скушают, — поправил его гарн и подмигнул. — С огромным удовольствием! Жмот копытный!

— Надеюсь, — я скромно потупилась и кивнула, вместе с тем внимательно следя из-под полуопущенных ресниц за выражением лица мужчин.

В кои-то веки есть кому оценить плоды моих усилий! А то всё мама да я. Тем более, мама — не самый лучший критерий оценки. Во-первых, она и сама готовит прекрасно, а во-вторых, это же мама. Вовсе не уверена, что, даже приготовь я невкусную бурду, она призналась бы в этом. А тут сразу четыре независимых голодных эксперта. Когда еще так подфартит?