— Я улетаю. Могу подвезти вас до места, или же…

Замолчав, обернулась и попросила Марию:

— Пожалуйста, проверьте, как там Саша. Он сильно расстроился, когда Лёша накричал на меня.

На лице женщины появилось сомнение. Она взглянула на Настю, что-то ей показала, и девушка кротко кивнула, будто дала разрешение ее оставить. Только тогда тетя покинула комнату, хотя в дверях бросила на меня жестоко-колкий взгляд.

— Если я хорошо расслышала слова моего мужа, — я повернулась к Волковой и скривилась от сказанного, — вы умеете читать по губам.

Вдохнув поглубже, я постаралась, чтобы голос мой звучал жёстко и холодно.

— Скажу прямо. Или вы улетаете сейчас со мной, или я попрошу отца «найти» доказательства вашей вины.

Настя растерянно моргнула, а я, подавив в зародыше червячок сомнения, поднялась. Приближаясь к широко распахнувшей глаза девушке, цедила слова, будто загоняла ей в грудь невидимые кинжалы:

— Лютый изнасиловал меня в день свадьбы с другим, и я забеременела. — Настя побелела, как мел и покачнулась. Тряхнула головой, будто не могла поверить. — А сделал он это потому, что Чехов рассказал сказку о том, как мой отец зверски растерзал его жену. Но сделал это твой брат! — Настя замотала головой и приоткрыла рот, будто хочет закричать. — А, значит, это он виноват в том, что все мы оказались в такой ситуации.

Девушка жестикулировала, из светлых глаз катились горошины слёз. Я поморщилась:

— Я тебя не понимаю. Да мне и нужны твои оправдания. Что бы ни происходило между тобой и Лютым, я не позволю забрать его. Он мой муж теперь! Он должен мне, понимаешь?

Я погладила животик. В ладонь мягко толкнулась дочка, и я не сдержала нежной улыбки. Мои ледяные «доспехи» дали трещину, по щекам заструились слёзы.

Развод? Забудь, Лютый. Я не позволю тебе уйти и оставить меня наедине с жестокой реальностью. Сказанное на эмоциях — всего лишь слова. Я не отпущу тебя, Береговой, и не мечтай.

Настя схватила меня за руки и, рыдая, вложила смятый лист. Я развернула его и прочла: «Я поеду». Вот только почему-то победа совсем не радовала.

Девушка неожиданно обняла меня и, всхлипывая, погладила по спине. Движение простое, но такое искреннее, что я практически услышала, как рухнули доспехи отчуждения, которые я водрузила вокруг себя с такой тщательностью. Чтобы не сойти с ума. Чтобы не сломаться. Чтобы жить дальше и идти босой по усыпанной острыми осколками, ржавыми гвоздями и стальными лезвиями дороге моей судьбы.

Захотелось обнять девушку и поделиться с ней всей болью, которую мне пришлось пережить со дня встречи с Лютым. Страданиями, которые и превратили воодушевлённую, нежную и улыбающуюся выпускницу в холодную и жестокую бизнес-леди.

Я желала бы раскрыть душу и не оставлять ничего в тайне. И не потому, что Настя — инвалид и никому не расскажет, а потому, что впервые в жизни ощутила, что такое сочувствие.

Но я оттолкнула Волкову. Жалость травит нас обеих. Так говорит отец, а, значит, это правда. Папа никогда не лгал. Не время поддаваться эмоциям, мне нужно вывести девушку из дома и под любым предлогом посадить в вертолёт. А там… Сначала посёлок, затем банк и, наконец, Носов.

Я обязана выведать, почему Лютый пострадал. Эта информация будет равноценной заменой тому, что я избавилась от девчонки без ведома мужа. Обсудив с Настей легенду об ухудшении её самочувствия, достала сотовый.

Ирина по первому звонку принесла в гостевую комнату часть моих вещей, которые были куплены, но так никогда и не надеты — раз в год я отправляла их на благотворительный аукцион, но сейчас пригодились. Пока экономка помогала одеваться девушке, я готовила документы для вселения и поглядывала в окно. Только бы Леша не вернулся именно сейчас, я должна успеть.

— Какая красавица! — ахнула Мария, когда увидела на принаряженную Настю и завела в спальню коляску. — Леша попросил привести, — пожала она плечами.

Я снова недовольно скривилась и кинула тревожный взгляд в проем:

— А где он?

Нам предстояло незаметно выйти и добраться до вертолёта. Потом скажу, что мест не было — Лютый тяжёлый, ему нужно как для двоих.

— На конюшне, вместе с вызванными тобой специалистами, — раздался голос отца. Он сам уже поднимался по лестнице. Я облегчённо вздохнула — можно спокойно улетать, роды у лошадей обычно долгие, значит, муж задержится. А отец, царапнув Настю колючим взглядом, осторожно обнял меня: — И куда же вы собрались в такую погоду?

— В посёлок инвалидов, — призналась я.

— Рад, что вы благоразумны, — отец едва заметно улыбнулся Насте, а меня поцеловал в висок. — И счастлив, что ты приняла мой совет.

— Деда! — выбежал из своей комнаты Сашка, когда мы вышли в коридор, и бросился моему отцу в объятия. — Я скучал!

Позади раздался странный звук. Настя покраснела, а по впалым щекам заструились слёзы, и я услышала тихое:

— Сашка…

Мальчик обернулся и с подозрением посмотрел на девушку, а папа обнял его и ласково спросил:

— Хочешь покататься на вертолёте? Мы отвезём нашу гостью в замечательное место. Там много животных, ей там будет очень хорошо. Полетишь?

— Да! — обрадовался Саша и снова странно зыркнул на Настю. Будто узнал, но потом нахмурился и пожаловался: — Монстр кричал на маму. Он тоже поедет?

— Какой еще монстр?

Я показала отцу взглядом «молчи», а сыну пояснила:

— Папа сейчас занят и не называй его так, ты все неверно понял.

Малыш в ответ лишь надул губы и отвернулся.

У меня сердце бухнулось в рёбра: отец ни за что не разрешит мне поговорить с Носовым, а сейчас такой удобный шанс.

— Пап, вертолёт маленький. Вы все не вместимся…

— Ерунда! — отмахнулся отец. — Я сам поведу. И помогу девушку посадить на коляску. Один сильный мужчина лучше, чем две хрупкие женщины.

Ира смущённо хихикнула и покраснела, а Мария лишь покачала головой. Ее присутствие немного напрягало, она ведь донесет все до мужа, но это будет потом. Я сумею его убедить, что Насте в поселении будет лучше, чем в нашем доме. Или совру, что она сама настояла на том, чтобы уехать.

Папа отстранился от Саши и одним движением подхватил Настю на руки. Девушка вжала голову в плечи и постарался стать как можно незаметнее.

Я не отступала:

— Пап, там Агата рожает. Я обещала Саше, что он пойдёт в конюшню. Будет рядом с отцом.

— С ума сошла такое ребёнку показывать?! — возмутился отец, но не остановился. — И наша помощь там не нужна, и так все лучшие специалисты сейчас находятся в конюшне. Дышать нечем. — Он улыбнулся Саше: — А в поселении есть лошади, я договорюсь, чтобы тебя покатали.

И, не дожидаясь ответа, принялся спускаться с Настей на руках в гостиную. Сашка побежал следом, экономка и тетя Маша потащили коляску, а я в бессилии топнула: отец всегда такой. Всё только по его и никак иначе. Совершенно невыносимый характер!

И как мне теперь поговорить с Носовым? Как узнать, кто и почему сломал моему мужу жизнь?

— Жеребец в таком положении вряд ли выживет, — выдал горькую правду ветеринар и, скинув перчатки, тщательно вымыл руки.

— Что можно сделать? — спросил я и оглянулся на загон, где Агата уже второй час беспокойно вытаптывала деревянный настил конюшни и ржала так, что сердце обливалось кровью.

Для Лины важны эти роды, и если что-то пойдет не так — будет очередной удар для маленькой. Не хочу, чтобы она плакала еще из-за лошадей, хватит ей меня.

Лысоватый ветеринар почесал висок и покосился на толпу помощников, которых «принесло» вертолетом.

— Нужно пару крепких мужчин, остальных вон. Лошадь любит тишину во время родов. Иначе она будет тянуть еще сутки, тогда точно уже не помочь.

Я махнул Славке, что уже третью неделю, как вернулся в мою охрану. Показал конюху, чтобы подошел ближе. Остальным жестко выговорил:

— Это вам не цирк. Ждем снаружи, если есть желание оставаться. Внутрь можно зайти, только если я позову.