Несмотря на железный самоконтроль, за которым он прячется, я чувствую как от него волнами исходит ярость, а глаза полыхают темным огнем. Воплощение спокойствия и невозмутимости с другими, в разговоре со мной он вновь теряется в эмоциях. Несложно догадаться, что это ему совсем не по душе.

- Пойду, - соглашаюсь я. - Ты можешь досматривать эту тягомотину по ТВ в одиночестве, но знай, что я ухожу только потому, что сейчас сама не хочу тебя видеть.

Дима резко отворачивается, тяжелым взглядом гипнотизируя экран, и полностью игнорирует меня, а я не могу отвести от него глаз - настолько привлекательным он кажется мне в этот миг. Почему он так действует на меня? Мне даже не нужно, чтобы он касался меня - достаточно одного взгляда, чтобы горячая кровь заструилась по венам, пробуждая к жизни дремлющие чувства.

Ощущая в этот миг свою полную беспомощность, я встаю с дивана, но прежде, чем уйти из гостиной, все же добавляю:

- Удобной я никогда не была и сейчас тоже не буду. Ты можешь сколько угодно прятаться от чувств, которые я в тебе вызываю, но рано или поздно тебе придется посмотреть им в лицо. Потому что я буду рядом, чтобы сводить тебя с ума, злить, раздражать, заставлять выбираться из твоей скучной раковины и жить. Я дам тебе время, чтобы осознать то, что произошло между нами, но знай, Дима, ждать тебя еще восемь лет я не буду.

Дима

Ника давно ушла в свою комнату, а у меня в ушах все еще звучат ее слова, возмутительные в своей откровенности. Бесстрашные. Искренние. Провокационные. Девушки разве способны на подобную честность? Или это только она одна такая удивительная, не похожая на других?

Откинувшись на диванные подушки, закрываю глаза. Думаю, конечно, о Нике. О ее улыбке, смехе, запахе, голосе, стройном теле, которое так и просится в мои объятия. Больше всего на свете хочу сорваться вслед за ней, вновь ощутить ее тепло, упасть вместе на смятые простыни и забыться, но я заставляю себя вспомнить о причинах, которые вынудили меня прервать нашу связь.

Очарованный новизной чувств, я совсем забыл о своей главной цели – защите. Не только от Самохина, черных тачек и любых опасностей, которые могут поджидать красивую молодую девушку в большом городе. Гораздо хуже то, что я не защитил ее от себя самого. Чувствовал ведь, подсознательно понимал, что для Ники секс - это глубже, больше, чем обыкновенная интрижка, и все же позволил ей, да и себе, увлечься. Но быть с ней я не смогу - в том, что я не создан для серьезных отношений, я убеждался уже не раз, а бессовестно попользоваться ею, как сегодня в офисном туалете, чтобы потом уйти, мне не позволяет совесть.

Все и так зашло непозволительно далеко. Что я теперь верну Кириллу? Сестру с разбитым сердцем, которая может оказаться беременной от меня?

Тяжело вздыхаю и беру пульт, чтобы выключить телевизор.

Как так получилось, что с появлением Ники все идет не так? Почему финансовые сводки интересуют меня меньше, чем ее настроение? Почему ее обиды я воспринимаю как свои? Почему с ней даже секс без защиты кажется чем-то естественным, тогда как обычно это абсолютное табу? Впрочем, изнасилование в офисе тоже до недавнего времени было для меня немыслимым, но иного определения тому, что произошло между нами в туалете моего кабинета сегодня днем, я найти не могу.

Изнасилование под влиянием ярости, страха и ревности. Меня передергивает от отвращения к самому себе, стоит мне вспомнить заплаканное лицо Ники. Кто бы сказал мне всего неделю назад, как низко я упаду, в ответ бы просто покрутил пальцем у виска, а теперь живу с осознанием того, что повел себя по отношению к девушке как дикое животное к беззащитной жертве.

Встав с дивана, я иду на кухню. Достав из бара открытую бутылку выдержанного виски, наливаю жидкость в стакан и залпом опрокидываю в себя. Алкоголь опаляет горло и огнем спускается в желудок, но желаемого успокоения так и не приносит.

Кого я обманывал, в сердцах бросая Нике обидные слова о том, что для меня она ничем не отличается от других? Она отличается всем. И, несмотря на то, что все между нами кончено, я рад, что Ника понимает свое особенное положение в моей жизни.

Если бы только она еще понимала, какой опасности подвергается, чтобы не совершать таких глупостей, как сегодня. Ей нельзя выходить на улицу одной. Нельзя.

Открываю последнюю сводку Владимира и третий раз за вечер пробегаю глазами по всем пунктам, в попытке отыскать там что-то новое, какую-то зацепку, которую упустил из виду ранее, но оптимизма мне это не прибавляет. Каждый из водителей черных Audi, которых нам удалось найти, говорит одно и тоже – они арендовали машину через приложение, брали ее в тех местах, где в итоге их и засекали, а потом уезжали по своим делам. Но кто-то ведь оставлял тачки возле дома, университета, клуба, моего офиса? Записи с камер видеонаблюдений не проливают свет на ситуацию – бесполые тела в вещах оверсайз с надвинутым капюшоном – идентифицировать никого нам пока так и не удалось.

Мое шестое чувство вопит, что за всем этим стоит Самохин. Как сейчас помню сцену его задержания - он плевался кровью, но с ненавистью шипел, что «сука еще ему за все ответит». И даже несмотря на то, что пока ему мастерски удается не светиться в этой истории, я знаю, что это лишь вопрос времени.

До приезда Кирилла остается всего две недели. Это время я должен потратить на то, чтобы убедиться, что Нике ничего не угрожает, а не заниматься с ней сексом в офисе. Потому что тогда я совершенно не могу соображать, а мне нужна трезвая голова.

Трезвая голова и, прямо сейчас, холодный душ. Потому что, не взирая на все доводы рассудка, тело все еще не понимает, почему я лишаю его лучшего секса в его жизни.

Дима

Ника держит свое слово. Она злит, раздражает, сводит меня с ума. Интересно, это врожденное или она освоила искусство психологической манипуляции с возрастом? Самое поразительное, что если меня спросить, что особенного делает эта девчонка, я не смогу ответить ничего вразумительного. Но ее почеркнуто отстраненное поведение, вызывающий блеск в глазах и снисходительная улыбка действуют на меня как красная тряпка на боевого быка в расцвете сил.

Хотел бы я знать, что все это время скрывается за невозмутимым фасадом, но я давно понял, что понять девушек невозможно, а Нику - невозможно вдвойне. Проблема лишь в том, что я еще не встречал девушку, которую желал бы понять больше, чем эту. И вообще желал во всех смыслах.

Спустя два дня после нашего разговора, я хочу ее даже больше, чем раньше. Скорее всего, так на меня действует вынужденное воздержание, но от одного вида Ники в скромных нарядах в стиле школьной учительницы, которые внезапно появились в ее гардеробе, у меня в штанах становится тесно и душно, словно в общественной бане.

Как не вовремя я расстался с Дашей! Впрочем, подозреваю, что унять этот зуд ей бы оказалось не под силу.

Ника

Слово свое я не держу. Не могу я злить, раздражать и сводить с ума. Много на себя взяла, а потом поразмыслила и поняла, что люди, особенно такие самодостаточные как Дима, не меняются. И если он сам не понимает, что между нами происходит что-то особенное, то вряд ли мои короткие юбки и флирт с другими могут что-то изменить. Тем более, у меня теперь есть работа. И тут я точно не готова уступать свое.

Не то, чтобы я отказалась от мысли завоевать Платова - конечно, нет, просто когда он рядом, мне сложно думать о чем-то другом, а сейчас мне жизненно необходимо сконцентрироваться на съемках. Этот проект - отличный для меня шанс. Упустить его из-за Димы, который мне этот шанс и подарил, было бы просто глупо.

И все же, я не нарываюсь. Невыносимо созерцать красоту Димы, зная какой он на ощупь и на вкус, и сдерживаться. Может кто-то так и может, но точно не я - мои мозги не в состоянии работать с таким отвлекающим фактором. Поэтому я до минимума сокращаю наше общение, хотя раньше постоянно искала повод лишний раз к нему обратиться, и большую часть времени провожу в своей комнате, а в рабочее время - в кабинете у Вадима и Саши.