Дима

Чем больше времени проходит, тем отчетливее я понимаю весь ужас того, что совершил. Всегда знал, что жить нужно своей головой, почему же в этот раз послушал Кирилла? Конечно, семена сомнения, который он посеял, попали на благодатную почву, ведь сама мысль о том, что я могу оказаться уязвимым перед человеком, который много значит для меня, всегда приводила меня в ужас. Именно поэтому, я боялся пускать Нику в свою жизнь – не из-за ложного долга и обязательств перед другом, а потому что с самого начала чувствовал, что с ней все будет по-другому. И трусливо уйти было для меня проще, чем рискнуть.

Но, боже, разве Ника не стоила этого риска?

Без нее все утратило смысл. Работа, новая машина, спорт – все, что интересовало меня раньше, вдруг стало пресным и скучным. Прошло почти две недели… Нет, одиннадцать дней, двенадцать часов и сорок восемь минут с тех пор, как я ушел из больницы, но вместо того, чтобы забыться, я только и делаю, что думаю о ней, вновь переживая каждый бесценный момент, проведенный в ее обществе.

Все это время я почти не появлялся дома, потому что все там напоминает мне о Нике. В офисе ничуть не легче, но дошло до того, что я несколько ночей подряд провел на диване в своем кабинете, не в состоянии вернуться в пустую квартиру, в которой все еще витал до боли знакомый аромат тропических фруктов.

Я разговаривал с Кириллом. Много раз. Знал, что Ника в порядке, что ее давно отпустили домой, а родители вовсю планируют ее переезд в Испанию. Так лучше, повторяю я про себя как заклинание. Ничего уже не вернуть. Но лучше мне не становится.

Пока я занимаюсь самобичеванием, на столе разрывается брошенный мною телефон. Уже глубокий вечер, в офисе никого нет, а мне нет никакого дела до того, кто звонит. Но мобильный не унимается, и, в конце концов, мне приходится подняться с насиженного места на диване – хотя бы просто для того, чтобы перевести его в беззвучный режим.

На экране светится имя Ивана Сафронова – моего приятеля и давнего клиента, владельца сети спортивных магазинов.

- Дим, привет! Как дела, дружище? – раздается бодрый голос, как только я снимаю трубку. – Надеюсь, не отвлекаю тебя от чего-то или кого-то очень важного, - говорит он, прозрачно намекая на мою бурную личную жизнь, которая давно осталась в прошлом.

- Привет, - отвечаю коротко, не желая вдаваться в подробности своих унылых дел.

- Слушай, - деловито начинает Сафронов. - В папке, которую ты скинул, есть один ролик, который выбивается из общей канвы. Это не то, что мы просили, но точно то, что мы бы хотели. Можно продолжить в том же духе?

При мысли о том, что парень, чей вкус я очень уважаю и чье мнение ценю, по достоинству оценил работу Ники, у меня сжимается сердце. Одновременно от радости, гордости и тоски.

- Извини, Вань, - говорю сухо, взглядом сверля дырку в полу. - Это была разовая акция. Мы не сотрудничаем с человеком, который делал этот образец.

- Может, по-товарищески поделишься контактом? – предлагает он. – Я сделаю предложение, от которого он не сможет отказаться.

- Она не будет этим заниматься, - говорю устало.

- Она? – в голосе приятеля проскальзывают нотки интереса.

- Вань, нет, - говорю категорично. – Забудь об этом.

Когда спустя минуту безрезультатных торгов Сафронов отключается, я вдруг запоздало думаю о том, что возможно Нике было бы интересно поработать с ним. Напрямую. Без меня. Ваня отличный специалист с прогрессивными взглядами. Разве я вправе лишать Нику этого шанса?

С другой стороны, ее ждет Испания, а Ваня очень богат, очень талантлив и хорош собой…

Пока я веду этот увлекательный диалог с самим собой, телефон снова оживает. Я почти уверен, что звонит Сафронов, придумавший уловку, чтобы выманить у меня контакт Ники, но на экране высвечивается номер Даниила Благова.

- Даня, - говорю я вместо приветствия.

- Слушай, Дим, Мирослава ужин готовит, приедешь? – спрашивает друг, сразу переходя к делу.

В его предложении нет ничего особенного – я много раз ужинал у них, но сейчас я точно не в настроении смотреть на семейную идиллию этой парочки.

- Нет, брат, спасибо, - отказываюсь мягко.

- Мира расстроится, - говорит он, явно манипулируя мною. – А мне поговорить с тобой надо. И это не телефонный разговор.

- Что-то случилось? – спрашиваю настороженно.

- Дим, не по телефону.

Я тру глаза, и устало вздыхаю, вспоминая, что с обеда ничего не ел, а уже почти восемь. И Дане я многим обязан. Он друг. Он помог спасти Нику. Дважды.

- Ладно, я буду.

Через сорок минут я захожу в квартиру к Благовым, натыкаясь на заставленную коробками прихожую.

- О, извини за этот бардак! - весело говорит Мира, целуя меня в щеку. – Мы переезжаем.

- Почему? – спрашиваю я скорее из вежливости, чем из-за реального интереса.

- Малыша ждем, - самодовольно говорит Даня, обнимая красавицу-жену так, что его ладони оказываются на ее пока еще плоском животе. – Дом купили недалеко от родителей.

- Мои поздравления, - говорю я скованно, как всегда при виде чужого счастья ощущая себя не в своей тарелке.

- Не стой в дверях, - говорит Мира. – Пойдем на кухню. Сегодня я приготовила плов по рецепту Даниной бабушки.

Мы едим, неспешно беседуя о делах, пока я, улучив момент, когда Мирослава выйдет из-за стола, наконец, не задаю вопрос о цели своего визита:

- Ты хотел поговорить, - напоминаю я Дане.

- Ага, хотел, - говорит друг, доливая в мой опустевший бокал виски. - Но тебя увидел, и разговор сам собой отпал. Выглядишь паршиво.

- Это комплимент, что ли? – спрашиваю я, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди.

- Это факт, - Благов оценивающе разглядывает меня синими глазами. – Не поделишься, что у тебя случилось?

- Почему у меня должно было что-то случиться? – говорю я, изображая широкую улыбку. – Ты в мозгоправы решил податься?

- Я не первый день тебя знаю, - без тени улыбки отвечает он. - Уверен, что тут Ника Гордеева замешана.

При имени Ники, мое сердце болезненно сжимается.

- Кирилл говорил, что ты присматривал за ней, пока он был в Германии, - как ни в чем, ни бывало, продолжает Даниил.

- Хорошо присмотрел, - усмехаюсь я мрачно. – Так, что тебе вновь пришлось пользоваться связями родителей, чтобы помочь спасти ее.

- Я не это имею в виду, - перебивает меня друг. – Ника, как я понял, у тебя жила?

- Дань, говори прямо, что ты хочешь спросить, - не выдерживаю я.

- Между вами что-то было? – предполагает он, хотя, судя по хитрому выражению лица, он уже знает ответ на этот вопрос.

- Было, - говорю я. – Мне не очень приятно обсуждать это. Это наше с Никой дело и…

- Она так давно влюблена в тебя, я подумал, что ты, наконец…

- Ты знал? – ошарашено спрашиваю я.

- Ну, ты серьезно, Платов? – брови Даниила в изумлении ползут вверх. - Надо было быть слепым и глухим, чтобы не замечать, что девчонка от тебя без ума.

Чувствую, как кровь отливает от лица, а кадык судорожно дергается. Все вокруг знали, а я просто терял время.

- И что теперь? – не сдается Даня.

- Ничего, - я неопределенно пожимаю плечами. - Ника уезжает в Испанию. Между нами все кончено.

- И поэтому ты вторую неделю изображаешь печального нигилиста?

- Я никого не изображаю, - огрызаюсь я, собираясь поспорить, но потом понимаю, что это не имеет никакого смысла. Потому что я, черт возьми, в печали, и без светловолосой феи мне все не мило.

- Послушай, Дим, - во взгляде друга, обращенном на меня, отчетливо читается сочувствие. - Это вообще не мое дело, но остаться в стороне я тоже не могу. Мирослава мне не позволит. Ты херню делаешь. Ника офигенная девчонка – тебе цинику именно такая и нужна. Судя по тому, что я узнал от Кирилла и Миры, которая вчера навещала младшую из Гордеевых, и по тому, что вижу сейчас, могу сказать, что ты не прав. Эта девушка – не твоя бывшая, и не твоя мать. Но она – единственная, кто смогла пробраться через твою броню. Перестань жить прошлым, а подумай о будущем в котором, если ты сейчас прохлопаешь эту ситуацию, не будет Ники.