— Знаешь, Фрэнк, я ждал, когда ты скажешь это.

— Ну вот я и сказал. Что будешь делать, большой брат?

— Ничего. Не надо только называть меня «большим братом». — Коуэн отпустил мою руку и пошел, что-то насвистывая.

Я удивленно посмотрел ему вслед. Ну и пусть, подумал я, но вечером тем не менее отправился к Джанет.

Я пришел около семи. Дверь открыла сама Джанет.

— Заходи, Фрэнки, — улыбнулась она.

— Привет!

В гостиной сидели Джерри и Мартин. Я скрыл удивление и решил вести себя так, словно они всегда находились дома у Линделлов, когда я туда приходил.

— Здорово, ребята!

— Ого, боги тоже иногда спускаются с Олимпа, — сказал Мартин. Затем шутливо поклонился. — Приветствую твое возвращение, блудный брат!

— Остряк! — расхохотался я. — Не обращай на него внимания, Джерри. Мартин всегда отличался длинным языком.

— Что привело тебя к нам? — высокопарно поинтересовался Кэбелл.

— Я пришел к Джанет. А вы? — Тут я их поймал. Ни один ни за что не признается, что тоже пришел к Джанет.

Мартин начал нести что-то об уроках.

— Ладно, — прервал я его. — Не буду вам мешать. Я подожду здесь. — Я уселся в кресло ее отца и взял журнал. — Где старики?

— Ушли к бабушке. Она что-то приболела.

— Жаль, — сочувственно произнес я. — Надеюсь, ничего серьезного?

— Нет. Обычная простуда.

Парни быстро сдались.

— Ну, нам пора! Мы уже закончили, — объявил Джерри, вставая.

— Я не хотел вам мешать, — сказал я притворно извиняющимся тоном.

— Да, правда, не уходите, — подхватила игру Джанет. — Сейчас включим радио. Может, поймаем что-нибудь хорошее.

Мартин сообщил, что обещал пораньше вернуться домой. Оказалось, что и Джерри тоже пора домой. Они ушли, не обращая внимания на наши уговоры.

Когда дверь за ними закрылась, мы посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Поцелуй меня, бэби, — попросил я, протягивая руки.

Она подошла, и мы не торопясь поцеловались.

— Здорово, черт побери? — воскликнул я.

— Давно не виделись, — улыбнулась Джанет.

— Дела. Но если бы я знал, чего лишаюсь, я бы приходил чаще.

— Не лги. Фрэнки. Никогда не лги мне. Ты не должен мне лгать.

— Знаю, бэби.

— Я люблю тебя, Фрэнки.

Я опять поцеловал Джанет. Она горячо ответила на мой поцелуй, но я звал, что наши отношения долго не продлятся. Слишком многое означала для Джерри эта девушка.

Как-то через несколько недель во время обеда в школьной столовой ко мне за столик подсел Мартин.

— Привет, Фрэнки! Какие новости?

— Никаких. Рассказывай о своих.

— Рассказывать-то особенно нечего. В последнее время все только и говорят, что о тебе.

— Угу.

— Вся школа считает, что ты загордился.

— Пусть считают, — рассмеялся я.

— Миссис Скотт тоже так думает.

— Вздор! — Я открыл вилкой бутылку молока.

— Что с тобой происходит? — спросил Мартин.

— Ничего! — Я отхлебнул молока. — Меня уже тошнит от ее рассказов, как она нам помогает. Она просто тренируется на нас. Может, твоя миссис Скотт пишет книгу и назовет нас в ней экспериментом номер 999.

Мартин отпил из моей бутылки.

— Съешь и пирога, — предложил я.

— Спасибо, я не голоден.

— Тогда какого черта ты здесь делаешь?

— Ну, если ты действительно хочешь знать, я пришел к тебе. Миссис Скотт подумала, может ты захочешь вернуться. Она считает, что ты был хорошим президентом.

— Так я и думал! — Я вскочил из-за стола. Мартин смотрел на меня снизу вверх. — Можешь передать ей, чтобы искала себе нового осведомителя. Я этим больше не собираюсь заниматься.

— Ладно! — Он тоже встал. — Если хочешь, передам. Но я считаю, ты допускаешь ошибку.

— Ничего. Пусть это тебя не беспокоит. Я все время допускаю ошибки.

Я вышел из столовой. Перешел улицу, сел на лавку и закурил. Отсюда открывался замечательный вид на реку и Бронкс. Стояла середина апреля, и день выдался теплым. Прозвонил звонок, но я решил пропустить математику. Когда сигарета догорела до конца, я достал новую и прикурил от окурка.

В мою сторону шли по тропинке несколько девчонок, среди которых была и Джанет Линделл. Я отвернулся в надежде, что она меня не заметит. Мы не встречались целых три недели с того самого вечера, когда я застал у нее ребят. Джанет увидела меня, что-то сказала подругам и направилась к скамейке. В ее волосах сверкали лучи солнца, и она была очень хорошенькая, но мне не хотелось разговаривать. Лучше бы она меня не заметила!

— Привет, Фрэнки! — улыбнулась она. Что-то в ее улыбке успокоило меня. Она словно попросила: «Не сердись. Если я что-нибудь сделала не так, это не нарочно».

— Привет, Джанет! — Я тоже улыбнулся.

— У тебя разве свободный урок?

— Нет, я решил прогулять. Наверное, весенняя лихорадка.

— Да, денек отличный!

— Угу.

— Можно сесть? — спросила она.

— Конечно. Скамьи для того и делают, чтобы на них сидели.

Джанет села рядом. С минуту мы молча смотрели друг на друга, но беседа между нами как бы продолжалась. Джанет наконец спросила, почему я не приходил, а я ответил, что хотел, но помешали дела. Потом она поинтересовалась, буду ли я продолжать помогать миссис Скотт? Я ответил, нет, миссис Скотт врет, ей наплевать на нас. Джанет сказала, что я неправ и что миссис Скотт молодец, а я заявил, что она ошибается и что каждый имеет право думать все, что угодно. Джанет полюбопытствовала о моих успехах в учебе. Я ответил, что дела в порядке, что средний балл 80. Войду ли я опять в этом году в команду пловцов? Я еще не решил. Как мои дядя и тетя? Все в порядке, но дядя прокашлял всю зиму. Я спросил о ее родителях и бабушке. С ними тоже все в порядке, только бабушка за последнее время здорово сдала. Все это время я думал о нашем первом поцелуе, о том, как она сказала, что любит меня, когда гладила комбинацию на кухне, как здорово пахли ее волосы!

Я докурил вторую сигарету, зажег от нее третью и выбросил окурок через ограду. Мы долго смотрели, как он падает с обрыва.

— Ты изменился, Фрэнки, — наконец прервала молчание Джанет, — сильно изменился за этот год.

— Все мы меняемся. Мы не становимся моложе.

— Я не об этом, Фрэнки, — медленно проговорила она. — Мне сейчас кажется, что ты незнакомый человек. Я знаю, что все мы изменились, но ты стал холоднее, огрубел, стал больше думать о себе. Раньше ты таким не был.

Я вспомнил, что однажды мне то же самое сказала Рут.

— Я всегда был таким, — ровным голосом возразил я, глядя на Джанет.

Мы опять замолчали и принялись наблюдать за маленьким катером, плывущим против течения. Я выбросил сигарету. Больше курить не хотелось, во рту стоял горький неприятный привкус. Подул легкий ветерок, и он будто остудил мою голову. Я взглянул на Джанет. Ее волосы развевались. Так захотелось дотронуться до них, они всегда были такими мягкими и шелковистыми.

— Сейчас ты похож на маленького мальчика, которого незаслуженно отшлепали, — сказала Джанет, безуспешно пытаясь выдавить из себя улыбку. Я промолчал. — Фрэнки, почему ты больше не приходишь?

Я отлично понимал, чего ей стоило задать этот вопрос. Что ей ответить? Я что-то пробормотал о занятости, о делах...

— Ты и раньше был занят, но выкраивал время.

Я что-то брякнул о Джерри.

— Я начала с ним встречаться только после того, как ты стал дружить с другими. Чего ты хотел? Чтобы я ревела дома и ждала твоего возвращения? — Джанет сильно побледнела.

— Но, Джанет, мы были детьми и не совсем понимали, что делаем...

— Говори за себя! — Она расплакалась. В ее глазах, как алмазы под лучами солнца, сверкали слезы. — Я все понимала и знала. Я думала, что ты любишь меня. — Девушка закрыла лицо руками и склонилась, тихо плача.

К горлу подступил комок, и я онемел. Я нервно огляделся по сторонам. Слава Богу, поблизости никого нет!

— Но Джанет... — Я дотронулся до ее плеча. Как извиниться за боль, которую я ей причинил? Как сказать, что я дурак? Я вспомнил Еву, девчонку из старшего класса, с которой встречался последние несколько недель, вспомнил ее пылкие поцелуи, манящие глаза. Ева все время обещала, постоянно дразнила. Как я мог объяснить Джанет, что люблю ее свежесть, прямой и честный взгляд, теплые глаза? Как сказать, что хочу ее?.. Как сказать все это и многое другое?