Он достал из-под стойки фартук и протянул мне.

— Вот, надень. Сначала подмети здесь. Я остался без помощника.

Я надел фартук. В углу стояла метла. Я начал мести от двери к подсобным помещениям. Мусор собрал на кусок от картонной коробки и выбросил в пустой ящик в подсобке. Затем вышел в зал.

— Что дальше?

— Где ты научился так подметать? — одобрительно поинтересовался мистер Кроштейн. — Большинство людей не знают, в какую сторону мести.

— Я работал во многих магазинах.

На полу перед стойкой лежали ящики с консервами.

— Расставь консервы на полки, где есть место, а остальные отнеси в подсобку.

Я посмотрел на полки. Всего, казалось, много, но запасы кое-каких консервов начали уменьшаться. Найдя нужный ящик, подтащил его к полке, поставил на нее несколько банок, а остальные отнес в подсобку. Для того, чтобы дотянуться до верхней полки, пришлось взять стремянку. Когда я опустошил таким образом три ящика, Гарри сказал:

— Хватит. Обед.

Обедать мы отправились в «Мороженое». Сели в одну из кабинок и принялись болтать. Только сейчас мне представился шанс хорошенько разглядеть своего шефа. В нем было около пяти футов шести дюймов роста, то есть дюйма на три меньше, чем у меня. Из-за толстых стекол очков смотрели водянисто-голубые глаза. Он почти облысел, лишь по бокам оставались венчики рыжевато-коричневых волос. Над полными губами виднелись рыжие усы. Длинный круглый подбородок почти достигал кадыка. Гарри говорил медленно, двигался как-то небрежно, улыбался осторожно. Он улыбался тепло, но всегда как-то запланированно. В улыбке отсутствовала искренность, в ней, по моему мнению, сквозила порой насмешка.

Я рассказал ему о своих последних неделях и выяснил, что его помощник с сегодняшнего дня перешел куда-то в другое место. Так что я буду и помощником, и рассыльным. Съев по сэндвичу и выпив по чашке кофе, мы вернулись в магазин.

Около четырех я закончил расставлять консервы. К этому времени накопилось несколько заказов, которые я разнес, заработав при этом около сорока центов на чаевых. Когда вернулся, Гарри попросил освободить витрину. Я быстро ее очистил, потом помыл изнутри и снаружи. Стекла я научился мыть еще на работе у Кеуфа. Интересно, чем сейчас занимаются мои старые знакомые? После витрины Гарри Кроштейн подвел меня к холодильнику, показал разные сорта сыра и масла и объяснил, как их резать. Я поблагодарил его за науку, и он медленно улыбнулся.

— Чем быстрее ты научишься, тем мне же будет легче. Без твоей помощи мне не обойтись.

— Если я еще что-то должен сделать, ты только скажи, Гарри. Я хочу работать на совесть. Мне нужно его место.

— Все у тебя будет в порядке. — Он достал часы. — Семь часов. Пора закрываться.

Мы сняли фартуки и вышли на улицу. Я отправился в отель и опять снял отдельный номер. Потом пошел ужинать. После ужина немного прогулялся и завалился спать, попросив портье разбудить меня в семь утра. У меня не было будильника, и я не хотел опаздывать на работу. Открывались мы в восемь.

На следующее утро я пришел первым. Гарри подошел чуть позже. Я подмел и отправился в кафе за кофе, и мы позавтракали кофе с булочками. Примерно через час после открытия заглянул мистер Райзес. Я как раз мыл стойку. Он кивнул мне и подошел к Гарри, который стоял у кассы.

За время разговора они несколько раз упомянули мое имя. Потом мистер Райзес сел в машину и уехал. Я закончил мыть стойку, и Гарри попросил принести ящики с консервами. Мы начали оформлять витрину.

Закончили перед самым обедом и отправились в «Мороженое». После обеда я разнес несколько заказов, заработав на чаевых двадцать центов. Нашими покупателями являлись и очень бедные люди, жившие на пособие по безработице, и люди среднего достатка, зарабатывающие в неделю от двадцати до тридцати долларов. В основном мы торговали дешевыми продуктами. Для расширения торговли Гарри договорился с несколькими ресторанами, и они покупали у нас целые коробки яиц, мешки с сахаром, ящики консервированных овощей.

Следующий день был суббота. Гарри предупредил, что это будет длинный день, и мы будем работать до двенадцати ночи. Завтра, сказал Гарри, я начну обслуживать покупателей. Поэтому я ждал субботы с нетерпением. К тому же в субботу выдавали жалованье.

День выдался солнечным. Я опять пришел на работу раньше Гарри. Мы открыли магазин, выпили кофе. Я спрятал бутылки с молоком и сливками в холодильник и принялся ждать покупателей. Первые появились около девяти. Гарри кивнул, и я направился к высокой смуглой итальянке, которая говорила хриплым голосом, характерным для простых итальянцев. Сначала она заказала штучные продукты, потом попросила сыра. Я принес из холодильника сыр. Итальянка хотела полфунта, но я отрезал немного больше. Весы показывали почти три четверти фунта-. По сорок центов за фунт, думал я, кусок потянет почти на тридцать центов. Я открыл рот, чтобы назвать сумму, когда услышал за спиной шепот Гарри:

— Тридцать шесть.

Я снял сыр с весов и сказал: тридцать шесть центов. Женщина ответила, что все в порядке, и я завернул сыр. Она купила еще дюжину самых дешевых яиц и фунт недорогого кофе. Я принес большой бумажный пакет и начал записывать покупки. Всего получилось два доллара тридцать восемь центов. Гарри стоял рядом, заглядывая через плечо. Я подумал, что он хочет проверить арифметику, и протянул пакет. Он быстро просмотрел колонку цифр и молча вернул пакет. Я не сомневался, что все правильно. Женщина дала пятидолларовую банкноту. Я положил ее на кассу и сказал Гарри:

— Два тридцать восемь с пяти.

Он выбил чек и дал мне сдачу. Я пересчитал, отдал итальянке и сказал:

— Спасибо. Приходите, пожалуйста, еще.

Так я обслужил своего первого покупателя. Гарри отпустил остальных и подошел ко мне.

— Все в порядке, — улыбнулся он. — Правда, нужно кое-что запомнить. Когда режешь сыр, и кусок чуть больше, чем заказывали, не бойся немного завысить сумму. Покупатели не заметят, к тому же многие из них вообще не умеют считать. Это идет на завтраки и бой яиц, за которые администрация нам не платит.

— Понял, — кивнул я.

Еще бы не понять! Этот разговор только подтвердил мои мысли, что в каждом деле существуют свои тонкости. Нужно только понять их.

В воскресенье я проснулся поздно и первым делом взглянул на комод, где стоял купленный вчера вечером за десять центов будильник. Стрелки показывали начало двенадцатого. На полу стояла сумка с продуктами. Перевернувшись на другой бок, достал из кармана пачку сигарет и закурил. Затем поудобнее лег и принялся наблюдать за кольцами дыма, поднимающимися к потолку. Я положил руку под голову и вспомнил вчерашний день.

Несколько последних тяжелых недель как-то отдалились. Сейчас я не мерз, не чистил снег, не голодал. Пока все шло хорошо.

Я вспомнил, как вчера, около десяти вечера, в магазин заглянул Райзес с веселым седым мужчиной небольшого роста. Гарри объяснил, что это босс, мистер Биг, владелец целой сети продовольственных магазинов, в которую входит и наш магазинчик. Мистер Биг вежливо кивнул мне. Я как раз обслуживал покупателя и так же вежливо улыбнулся в ответ. Он подошел к кассе пожать руку Гарри. Несколько минут они о чем-то болтали, затем он походил по магазину и вышел. Мистер Райзес сказал Гарри несколько слов и тоже вышел. На прощание он бросил мне:

— Спокойной ночи, Фрэнк.

Я обрадовался, что он помнит меня.

Позже, после закрытия, я подмел магазин. Гарри подозвал меня и заплатил за неделю. Он протянул семь долларов и спросил, все ли в порядке?

— Здесь слишком много, — смущенно ответил я. — Работаю я всего три дня, то есть полнедели. Значит, ты мне должен пять долларов.

— Эти два от меня, — улыбнулся Гарри. — Я всегда разрешаю помощнику в субботу вечером взять домой продукты. Так как тебе продукты не нужны, я подумал, что деньги пригодятся. Ты ведешь себя честно, работаешь на совесть, и я тоже хочу быть справедливым к тебе.