– Привет, – весело сказал он. – Не тебя ли я видел в самолете, который прилетел с Мальты?

Она подняла на него глаза.

– Да, я прилетела с этим рейсом… но вас я в самолете не видела.

Он обаятельно улыбнулся.

– Я сидел в хвосте, позади тебя. Ты в Рим прилетела?

Она покачала головой.

– Нет, мне нужно на вокзал. Я иду на автобус.

– Хочешь сэкономить немного денег? – сказал он. – Мне тоже нужно как раз на вокзал. Меня здесь встречает приятель… а вот и он. Мы с ним едем на машине, и там еще для тебя полно места останется.

Она посмотрела на подходившего к ним человека. Мужчина был молод, высок и смугл лицом. Его глаза, казалось, были прикованы к ней. Они уже подходили к билетной кассе, как вдруг ее охватило ощущение опасности. Мысли ее вернулись на несколько недель назад, к тому моменту, когда с ней в последний раз тоже заговорил незнакомец, и она вспомнила, что из этого получилось.

– Нет, спасибо. Я поеду на автобусе.

– Зачем же тебе тратить деньги? – спросил Делор. – К тому же на автобусе ты потеряешь гораздо больше времени.

Его рука уже потянулась, чтобы взять свисавшую у нее с плеча сумку. Она крепко ухватилась за ремешок и резко замотала головой.

– Нет! Я поеду на автобусе.

Внезапно позади них оказался еще один мужчина. Он был средних лет, с бритой головой, круглым лицом и квадратным телом.

– Привет, Джульетта, – сказал он. – Прости, что я задержался… слишком много машин.

Он прекрасно говорил по-английски, но с немного странным акцентом, которого она раньше никогда не слышала. Лысый мужчина обернулся к Делору и сказал:

– Все в порядке, приятель, она едет со мной.

Заметив удивленное выражение лица девочки, Делор быстро взял ее за локоть.

– Ты этого человека знаешь? – спросил он. – Здесь надо быть осторожной.

Все, что было потом, случилось очень быстро. Бритый человек сделал два небольших шага в сторону Делора и правым кулаком двинул ему в живот. С болезненным стоном Делор отпустил локоть Джульетты и сделал взмах правой рукой. Его кулак просвистел рядом с головой лысого, и Джульетта тут же услышала такой звук, как будто мокрая тряпка шлепнулась на кафельный пол. Делор отлетел назад. Кто-то закричал. Бритоголовый обхватил ее рукой за талию и оторвал от пола. Только она набрала в легкие воздуха, чтобы громко позвать на помощь, как услышала его резкий голос:

– Меня прислал Кризи. Успокойся и побежали.

Ее ноги снова коснулись пола, он взял ее за руку и подтолкнул к выходу. Справа она заметила, как высокий смуглолицый мужчина побежал за ними, запустив руку под пиджак. Потом внезапно он тоже неуклюже растянулся на полу, получив сильный удар сзади. Несмотря на спешку и замешательство, она узнала лицо человека, который нанес этот удар. Она уже видела его на фотографии в одной из папок с документами, которые лежали у Кризи в сейфе. Девочка вспомнила напечатанное внизу снимка имя: «Макси Макдональд». Это был один из друзей. На бегу она увидела, что Макси, не отстававший от них, вынул пистолет и внимательно оглядывал зал.

Как только они вышли из здания аэропорта, к ним задним ходом подъехала черная машина с уже открытой с их стороны дверцей. Ее подняли, втолкнули внутрь и кто-то прикрыл ее своим телом так, что у нее, сжавшейся в комочек, перехватило дыхание. Она услышала, как хлопнула дверца, взвизгнули покрышки и строгий голос, донесшийся сверху, произнес:

– Лежи внизу, Джульетта. Не шевелись. Мы все – друзья Кризи.

Выбора у нее все равно не было. Бритоголовый лежал практически на ней, она чувствовала, как от него несло чесноком. С переднего пассажирского места до нее донесся голос второго мужчины:

– Все чисто. Через минуту меняем машины.

Вес навалившегося на нее человека уменьшился, и ей удалось наконец сесть. Макси Макдональд сидел рядом с водителем, все еще сжимая в руке пистолет. Он смотрел в заднее окно. Глаза его скользнули по девочке, и он произнес:

– Я – Макси Макдональд. – Он указал пистолетом на сидевшего рядом с ней человека. – Это – Фрэнк Миллер… За баранкой – Рене Кайяр. Мы все – друзья Кризи и Майкла.

Она немного пришла в себя и пробормотала:

– Все ваши имена мне знакомы… А что случилось?

– Подожди, – сказал Макси. – Позже тебе объясню.

Машина затормозила, и они остановились рядом с другим черным автомобилем на площадке для парковки. За несколько секунд все в него пересели и через две минуты уже съезжали с автострады на боковую дорогу.

Макси убрал пистолет под пиджак и сказал, обращаясь к Рене:

– Чтобы им организовать проверку на дорогах, потребуется не меньше двадцати минут. Мы в то время будем уже далеко.

– Так что же все-таки случилось? – с тревогой в голосе повторила вопрос Джульетта?

Сидевший рядом с ней Фрэнк Миллер сказал:

– Случилось то, что ты оказалась дурочкой. Тебя ждут сильно разозленные отец с братом. Надеюсь, они тебе хорошенько задницу надерут.

Девочка обернулась и пристально взглянула ему прямо в глаза.

– Откуда у вас такой акцент? – спросила она.

– Я – австралиец, – с вызовом ответил Фрэнк.

Она кивнула ему с таким видом, будто это обстоятельство все разъясняло.

Катрин была очень возбуждена. Раньше девочке никогда не доводилось видеть ни море, ни пароходов. А теперь она любовалась и морем, и пароходом – большим и белым. Она улыбнулась в полном восторге, и сестра Ассунта с сестрой Симоной засмеялись вместе с ней.

В пластиковом пакетике, который Катрин держала в руке, уместились все ее немудреные пожитки: смена белья, две пары чулок, розовое платье, две майки и джинсы. Кроме того, там же лежала большая косметичка с кусочком мыла, пилочкой для ногтей, тюбиком зубной пасты и зубной щеткой.

Чиновник паспортного контроля тщательно проверил все документы. Они, естественно, были в полном порядке. Все было оформлено должным образом – и подписи, и печати. Сестра Симона собиралась сопровождать девочку до Бари и там передать ее с рук на руки директору благотворительной организации и ее новым родителям.

Белый пароход отчалил от пристани, увозя на борту сжимавшую в руке пластиковый пакет Катрин и сестру Симону – молодую, деловитую и немного нервную. Сестра Ассунта пошла к машине, села в нее, и шофер отвез ее обратно в приют. Ей надо было бы, наверное, испытывать удовлетворение от того, как продвигалось дело, но в последние дни у нее из головы не шло какое-то недоброе предчувствие, ее преследовало неясное воспоминание, которое она никак не могла вытащить из глубин своей памяти. Как будто оно было чем-то напрочь стерто. Как будто у нее что-то зудело, а дотянуться до этого места рукой и почесать она не могла. Все началось с того самого визита жертвователя. Она высоко оценила и его доброту, и способность к логическому мышлению. Когда она смотрела ему в лицо, заглядывала в глаза, слушала его спокойный убедительный голос, она несколько раз ловила себя на мысли о том, что четко регламентированные религиозные учения, такие, как ее собственное, совсем не исключали доброты в тех, кто разделял иные убеждения или вероисповедания.

Сам по себе тот факт, что Гамель Гудрис придерживался другой веры, вызывал к нему лишь уважение. Он расточал свое состояние невзирая на религиозные границы. Когда она выходила из машины около приюта, перед ее мысленным взором вновь возникли тонкие черты его лица, глубоко сидящие темные глаза, в ушах звучал его мягкий, убедительный голос. И тем не менее при воспоминании о нем у монахини помимо ее собственной воли по телу начинали бегать мурашки.

Хотя было поздно и давно уже стемнело, сестра Ассунта решила пройти через спальню. Там горели две свечи, отбрасывая колеблющиеся тени на длинный потолок.

Все девочки, кроме одной, тихо спали. В дальнем углу большой комнаты она услыхала тихие всхлипывания. Монахиня осторожно пошла мимо детских кроваток на этот звук. Плакала маленькая девочка Ханя, которую только утром привезли из Тираны. Ей было всего пять лет, и, казалось, она была немного не в себе. Однако состояние ее было следствием какой-то беды, а сестра Ассунта по собственному опыту знала, что лучшим лекарством от травм детской души были любовь и забота.