— Сборище десятка новоявленных феодалов, как наших, так и происходящих родом из Бесконечной Вечной Империи, что сумели договориться между собой, подмяв под себя территорию Восточной Франции и Германии…Хотя Германии вроде бы не всей. — Его собеседник оказался худ, но невысок настолько, что его можно было бы перепутать с подростком, если бы не седина в волосах и обильные старческие морщины на лице. Впрочем, внешняя немощь ни капли не мешала этому человеку носить при себя две ну очень массивных кобуры, из которых торчали рукояти крупнокалиберных обрезов. — И как эти эльфы? Сильно достают?
— Ну…Так-то они не сильно проблемные, всё могло бы быть хуже, гораздо хуже. По крайней мере, с их территории никто опаснее одиночных мутировавших медведей ни разу в гости не заявлялся. — Признал его собеседник, которому с несколько необычными соседями то ли повезло, то ли не повезло. — Правда, народ к себе сманивают подозрительно щедрыми посулами, особенно тех кто хоть чего-то в технике понимает…Даже если они до этого уж точно никуда не собирались, поскольку кто дом наполовину построил, кто свое дело открыл…И, самое главное, назад покуда еще никто не возвращался, хотя ведь должны были найтись те, кому у эльфов в гостях не понравилось. Подозрительно это выглядит, но подозрения к делу не пришьешь, завтра пойду просить займ на покупку артефакта, который мог бы выявлять действие ментальной магии.
— Нужное дело, — покивал худенький старичок с парой обрезов. — Особенно сейчас, когда нормальные с виду соседи могут на деле оказаться хуже любой банды грабителей.
— Проявлять излишнюю доверчивость и беспечность во все времена было опасно, — не согласился с ним обладатель металлизированных волос. — Так что там с Ганноверской Лигой? Почему-то я не жду ничего хорошего от немцев.
— Возможно это и совпадение, но ты правильно делаешь. — Хмыкнул его собеседник. — Вроде бы столкновений с ними пока ни разу не было, но по радио они уже лаялись вовсю, мол посланные из Убежища разведчики на их территорию залетали и шпионили самым наглым образом…Угрожали ответными военными действиями, наш радист это сам по своему приемнику слышал…В общем — не самые дружелюбные ребята.
— Вот будто на ней было написано, что эта территория — их! — Фыркнул житель приграничного города, внимательно изучая висящую на стене карту. С юга конфедерацию, возглавляемую летающим городом под названием «Убежище» и занимавшую немалую часть как Англии, так и Франции, ограничивала территория эльфов и их то ли вассалов, то ли деловых партнеров. С севера был самозваный король, активно ведущий свою завоевательную политику и по слухам уничтожающий или порабощающий всех, кто не успеет убежать. На востоке дальнейшему расширению препятствовала бы Гановерская Лига. Ну а запад хоть и был пуст, но он был…Пуст. Ну, то есть людей или прочих разумных в джунглях бывшего Атлантического Океана получилось бы найти разве только случайно, а вот городов с их ресурсами и прочего наследия старого мира там вообще не имелось и иметься не могло. Конечно, незанятных территорий еще хватало, и если пройти на некотором отдалении от чужих границ, то будет получен доступ к другим регионам планеты…Вот только подставлять свой фланг не сильно дружелюбному или откровенно враждебному соседу, да еще и тратя силы на колонизацию земель — так себе идея. — И, кстати, а разве у Убежища сейчас есть летающая разведка? Та, про которую я знаю, была наемниками, которые давно ушли.
— Нету, — подтвердил ему любитель огнестрельного оружия. — Однако начать хамить и выдвигать претензии Гановерской Лиге это не помешало. То ли они за нашу летающую разведку кого-нибудь другого приняли, то ли там просто неадекваты.
— В любом случае неадекваты, раз просто так оружием бряцать стали. Ну, или жадные мрази, которые старательно ищут повод доблестно нам отомстить и все тут под себя подгрести за свою выдуманную обиду. — Хмыкнул его собеседник, внимательно изучая бейджик на груди своего соседа, а также две таблички, которые тот сжимал в руках. Одну черную с белыми цифрами, другую белую с черными цифрами. Однако цифры там были абсолютно одинаковые, а именно две двойки. При помощи подобных нехитрых инструментов участникам совета следовало голосовать за или против законов, которые им сегодня озвучат. — Таких уродов за последнее время много развелось…Кстати, я никогда раньше не слышал о населенном пункте, с названием Питтерсонвиль. А ведь ваш город, похоже, по нынешним меркам следует считать многолюдным и сильным…
— Это село. Но болоте. И жителей в нем едва ли больше двух сотен, — честно признался обладатель двух обрезов своему соседу, который сжимал в руках всего-навсего девятку. Впрочем, отдельные уникумы тут были вообще с единицами, которые позволяли высказывать свое мнение по вопросам государственной важности едва ли не чисто символически… — Да и называемся мы так относительно недавно…С тех пор как нашему лидеру пришла в голову мысль переименовать поселение в часть своего сына, который то ли погиб, то ли просто пропал без вести…Но поскольку из наших двадцати двух баллов один лишь его вклад можно оценить где-то единиц на семнадцать-восемнадцать то спорить особо никто не стал.
— Он так силен? — В старом мире мысль о том, что один человек в военном, промышленном и экономическом плане мог оказаться величиной куда большей, чем пара-тройка небольших поселений смотрелась бы как минимум странно. Однако здесь и сейчас подобному бы никто не удивился. Вероятно каждый из присутствующих, раз уж их выбрали для того, чтобы остальных членов своих сообществ представлять, был достаточно опытен, чтобы своими глазами какого-нибудь человека-армию. Или гнома-кузнечный цех, ибо один из поселившихся на территории Убежища седобородых бородатых коротышек как раз единолично мог целый цех и заменить на производстве. Причем вместе со станками, поставками необходимых материалов и прочей инфраструктурой.
— Она, — поправил своего собеседника худой и низкорослый мужчина. — Болотная ведьма исключительного ранга…Древняя как египетские пирамиды, чокнутая на всю голову и воняющая как целое кладбище дохлых скунсов…Но то, что ей периодически мерещатся в лицах окружающих давным-давно потерянные внуки и правнуки, а без инвалидной коляски дальше чем на сотню метров она не уйдет, ни капли не мешает нашей старой карге быть чертовски хорошим поваром, замечательным лекарем, талантливой швеей с замашками настоящего модельера-артефактора, а также самым страшным существом на тридцать миль в округе. В своем болоте, пожалуй, и за не самую слабую легенду сойдет. Во всяком случае, посланный уничтожить деревню отряд в тысячу солдат Аркхалаза потонул на подступах практически весь. Человек сто-сто пятьдесят сбежать сумело, да и то только потому, что взявшая под свое покровительство общину ведьма от всеобщей суеты устала и прямо посреди боя уснула. Омолаживаться при помощи обелиска она, кстати, не хочет категорически. Утверждает, что тогда ослабеет в разы, да и вообще ей так лучше…
— Дамы и господа, я думаю, все уже собрались, а потому настало время начать голосование по основным законам нашей конфедерации! — С легкостью перекрыл гул множества голосов голос темноволосой молодой женщины, вставшей за специальную трибуну. В руках испанка, являющаяся в настоящее время мэром Лондона, несла таблички с цифрой сто… — Первый закон! Никакого умышленного вреда не должно быть причинено физическому, психическому или энергетическому здоровью другого гражданина этой конфедерации за исключением случаев защиты жизни или имущества. Тяжесть наказания за нарушение этого закона должна быть пропорциональна количеству пострадавших и того вреда, который был причинен. Незначительные преступления заслуживают штрафов, мелкие — крупных штрафов и наказаний трудом, средние могут стать поводом для изгнания либо длительных каторжных работ, а тяжелые — смертной казни.
Женщина, которую звали Изабеллой, подняла вверх свою белую табличку, первой высказывая одобрение предложенному ею самой же закону. И точно то же самое сделали все присутствующие, сделав какой-либо подсчет голосов попросту ненужным. Частично собравшиеся делегаты так поступили из нежелания спорить с руководством конфедерации, которое эта особа представляла, частично из-за здравого смысла. В изменившемся мире содержать тюрьмы было бы слишком дорого, а жить по соседству с убийцей, которого за его деяния похлопали по плечу или, как вариант, просто выпороли, никому не хотелось.
