Кто такой Чингисхан? Каков он?

В «Истории народов Восточной и Центральной Азии», изданной в Москве в 1986 году, говорится:

«О поздней поре его жизни рассказывали, что Чингисхан в отличие от своих сородичей был высокого роста, крепкого телосложения, с высоким лбом и длинной бородой… Вскоре, по-видимому в 1189 г., на хурултае (съезде родоплеменной знати) старшие сородичи избрали Темучина, к которому к этому времени присоединились многие главы племен и родов со своими людьми, ханом с титулом Чингисхан (буквально „океан-хан“, или „величайший хан“)».

Получается, что Темучин был европейцем, а «чингисхан» — это титул. Почему же его никто никогда не унаследовал? И как быть с рассказами о дедушке Темучина, тоже знаменитом хане монголов? Да и слово «океан» в монгольской речи звучит, согласитесь, немного странно.

В 1829 году в Санкт-Петербурге опубликована в переводе с китайского «История первых четырех ханов из дома Чингизов». Выходит, Чингиз — это родовая фамилия. Но в рукописи ее между тем нет, а действует некий Ди, что по-китайски значит просто «владыка». Да и само имя Темучин неожиданно приобретает конкретный смысл: Тьхе-Му-Чжень — лучшее железо, сталь.

Мы не будем обсуждать историю династии Юань. Могло быть так, а могло быть иначе — никаких достоверных сведений нет. Вообще более-менее достоверная история Китая начинается с 1368 года, с династии Мин.

Нам представляется, что Чингисхан — это копия Ватикана, Китай — вассальной Латинской империи, а все завоеванные монголами страны — герцогств и королевств Греции.

Вот забавная запись современника-летописца: «Удалось этим татарам то, чему подобного не слыхано ни в древнее время, ни в новое. Выступает толпа из пределов Китая; не проходит и года, как часть ее победоносно добирается до земель Армении, а со стороны амадама заходит за Ирак. Клянусь Аллахом! Я не сомневаюсь, что кто уцелеет после нас и увидит это описание, тот станет отрицать его, сочтет за небылицу и будет правда на его стороне» (Ибн-эль-Асир, «Полнейшая из летописей»).

Прислушаемся к Ибн-эль-Асиру! Давайте отрицать небылицу о монгольских завоеваниях. Они противоречат человеческому естеству. Что за охота была монголам захватывать весь мир и убивать миллионы людей без всякой пользы своему народу?

Вообще традиционная история относится к Монголии небрежно.

Из описания походов Чингисхана следует, что в XIII веке это воинственное государство, вооружением и военной наукой превосходящее Европу.

А энциклопедии утверждают, что по уровню своего развития монгольские племена того времени делились на лесных и степных кочевников. Лесные в XI–XII веках еще не вышли из стадии первобытно-общинных отношений, степные же только-только приобрели родовые черты. Основной хозяйственной единицей в XII–XIII веках стала семья — аил.

Вот и разберись, то ли перед нами самое передовое государство своего времени, то ли дикари, не знающие пока никакого государства, а лишь приобретающие «родовые черты».

Но и это не все! В VII–IX веках н. э., оказывается, территория Монголии входила в состав Уйгурского каганата, манихейского по вероисповеданию. Столичные центры каганата располагались как раз в Монголии. В 840 году, почти за четыреста лет до «Чингисхана», уйгуров подчинило себе земледельческое Хакасское государство, границы которого прошли по Иртышу, Оби, Ангаре, Селенге и пустыням Монголии.

Такие противоречия возникли из-за хронологических и географических ошибок при толковании древних летописей.

Все, что мы знаем об исторических событиях древности, — это мнение более поздних толкователей.

Историки основываются на трудах своих предшественников; те — на трудах еще более ранних историков. Все они излагают новыми словами старые воззрения, добавляя немного от себя, по-своему проясняя непонятные слова и географические названия. Это продолжается веками, и постепенно ветхая страничка правды рассыпается под тяжестью многопудовых томов, сочиненных толкователями этой правды.

Но и та самая «ветхая страничка правды», первоисточник сведений о событии, тоже не представляется нам точным слепком этого события, а является итогом действия трех сил: инициатора события, исполнителя и писателя-летописца.

Схема такая: требования политики (или стихийное бедствие) приводят в действие исполнителей или просто участников. Со слов исполнителей, или участников, или даже свидетелей летописец делает письменную запись о происшедшем. А потом толкователи, сводя вместе много письменных свидетельств и объясняя их, пишут историю.

Получается, один видел, другой рассказал, третий записал. И каждый толковал по-своему, а если не знал, как объяснить событие, рваливал на божий промысел или так и писал: «Не знаем».

«Не знаем, откуда приходили на нас злые татары Таурмены и куда опять девались? Некоторые толковали, что это, должно быть, те нечистые народы, которых некогда Гедеон загнал в пустыню и которые пред концом мира должны явиться и попленить все страны», — пишет летописец после битвы на Калке (июнь 1224 года).

Очень трудно быть толкователем событий, которых сам не видел. Мы-то знаем, мы сами толкователи. Но и объяснить то, что видел воочию, непросто.

Вы попробуйте сами. В октябре 1993 года в центре Москвы, столицы мировой державы, на глазах всего человечества, в присутствии тысяч людей велась стрельба из танков по зданию белого цвета. Что это было? Вот варианты толкований:

• демократия остановила фашизм;

• фашизм расстрелял демократию;

• последняя битва с коммунизмом;

• мафиозная дележка власти;

• дураки они все.

Сколько людей, столько и мнений. Точного ответа быть не может, да и для более-менее приближенного к истине ответа нужно очень и очень подумать. А ведь по историческим меркам это было вчера!

Все это относится и к пресловутому монголо-татарскому нашествию. Кто же приходил на Русь?

Сергей Соловьев начинает главу «Батыево нашествие» с канонического монгольского запева — со смерти Чингисхана и перечисления его династии. В том же абзаце, через строчку, он пишет, что «саксины и половцы прибежали с низовьев Волги к болгарам, гонимые татарами». Чингисхан вроде бы монгол, но во всей главе о нашествии слова такого не встречается. Речь идет только о татарах.

Как выглядели пришельцы?

«Наружностию своею новые завоеватели нисколько не походили на других людей: большее, чем у других племен, расстояние между глазами и щеками, выдававшиеся скулы, приплюснутый нос, маленькие глаза, небольшой рост, редкие волосы на бороде — вот отличительные черты их наружности», — пишет Соловьев, ссылаясь на свидетельства западных путешественников той поры.

Но эти люди совсем не похожи на татар. Мы что, татар не знаем? Да мы с татарами соседи со времен царя Косаря. Кстати, по мнению Л. Гумилева, которое он высказывал одному из авторов этой книги, казанские татары — это один этнос с русскими. Разделение произошло, когда степные славяне приняли исламскую веру (начало XIV века) и со временем «отуречились».

И на рисунках той поры у супостатов на удивление европейские лица. Встречаются и короны на головах начальников.

Но поверим пока приведенному в книге С. Соловьева свидетельству латинянина-путешественника Плано-Карпини. Тогда, судя по внешнему облику, перед нами монгол. Монголы — опытные воины, ничуть не хуже европейских. Цитируем, ради простоты изложения, «Всемирную историю», том 1-й Энциклопедии для детей (это толкование 1993 года):

«На рубеже древности и средневековья мы наблюдаем поразительное сходство как в принципах ведения боя, так и в составе войска и характере вооружения от Британии и Египта до Ирана и Японии». Монгольские воины XIII века «были облачены в панцири — куртки, состоявшие из пластинок или полос металла с отверстиями для шнуров или лент, соединявших их в сплошную гибкую поверхность, стоячего высокого воротника и длинных широких набедренников, сделанных из пластин или пластинок, нашитых на мягкую основу. Иногда панцирь изготавливался из больших кусков металла, образующих нагрудник и наспинник — своего рода кирасу. Головы воинов покрывали сфероконические шлемы, также собранные из пластин железа, с Навершиями, украшенными плюмажами, с приспособлениями из пластинок, чешуек или полос металла для защиты шеи и щек. Из пластинок, соединенных между собой, состоял и конский панцирь, покрывавший животное целиком. Голову коня защищала кованая стальная маска, иногда — налобник… Длинный прямой клинок с одной рукоятью, заточенный с одной стороны (вторая сторона была иногда заточена на 1/5–1/4 длины); длинное копье с флажком или кистью под наконечником; большой, мощный сложносоставный лук со стрелами… Редким дополнением были ножи, кинжалы, топоры и булавы».