Вернулись в город. В зале ДК электродного завода состоялась немногочисленная пресс-конференция. Члены Фонда, эксперты и работники прокуратуры рассказали об обстоятельствах дела, следствие по которому фактически было завершено. Основное было сделано. Оставалось только поминать погибших и помогать живым. Надеялись, что вскоре все-таки завершится полная реабилитация.
Над братскими могилами стоит дубовый крест. Памятник жертвам Новочеркасской трагедии, огромный крест, как тот, на котором распяли Христа.
На этом кресте распята наша вера в коммунизм, но она уже не воскреснет.
Я смотрю на памятник, и мне начинает казаться, что Христос снова распят и прибит к кресту. И в момент погребения, как и тогда, спустился мрак на землю, ударила молния, прогремел гром и начался проливной дождь, плач распятого Господа по невинно убиенным сынам своим, которым пулями помешали реализовать Божий замысел о них. Вы зажигали восковые свечи и раздавали их людям, они ладонями бережно укрывали пламя свечей от дождя. У Бога просят: «Даждь нам днесь!» Ему бы ответить: «Вышел весь!»…
КАЗАКИ
Процессы демократизации общества вызвали к жизни идеи возрождения казачества. В 1990 г. прошел первый Круг Дона, на котором атаманом был избран сын великого писателя М. Шолохов. Он недолго атаманствовал» его сменил С. Мещеряков, затем снова представитель громкой фамилии В. Каледин.
Новочеркасск и Ростов-на-Дону помнят многотысячные казачьи марши, громкоголосые, живописные Круги, энергичную и наступательную политику: «Мы — народ! Репрессированный! Верните нам наши права, хотим жить по-казачьи!». Эти требования казались справедливыми. В Законе 1991 г. +0 реабилитации репрессированных народов» вместе с ингушами и татарами поименованы казаки, что дало возможность заявлять о признании казачества как народа. Предполагалось, что не за горами и реабилитационные меры — восстановление казачьего самоуправления и самой территории Области Войска Донского. Однако здесь возникала трудность — Область некогда занимала территорию не только нынешней Ростовской, но и частично Воронежской, Волгоградской, и Донецкой (Украина) областей. Казаки рассчитывали на возвращение земель общинного пользования, имущества и ценностей своих предков.
Движение бурно разрасталось. Из сундуков доставалась казачья форма, кресты и награды дедов. Шилась и украшалась новая одежда, переиначиваясь на свой вкус и цвет, плелись нагайки, отращивались чубы. Гуляй, вольница! И гуляли. Власть не уступала, ей грозили шашками и устраивали демарши. Не раз содрогался Новочеркасск от буйства подгулявших казаков. Залы и комнаты Атаманского дворца помнят грязные матрацы и не снимающих круглосуточно сапоги и форму казаков, разбивших здесь бивуак осенью 1992 г. Хватило головной боли и администрации города, и депутатам горсовета, пытающимся вести диалог с казаками.
В Новочеркасске на исторической основе сформировались казачьи станицы (территории города)» и каждый станичный атаман был известной личностью не без претензий на полную самостоятельность.
В ряды казачества вливалась интеллигенция. Город вспоминал свою столичную изначальность, и в каждой выборной программе уважающего себя кандидата был такой пункт: «Придание Новочеркасску статуса города федерального значения». Составлялись и рассматривались на правительственном уровне программы реставрации Вознесенского кафедрального собора, реконструкции центральной части города и создания в ее исторической части заповедниковой зоны. С участием казачества восстанавливались исторические названия улиц, из небытия воссоздавался кадетский корпус.
Особо успешной оказалась работа Платовского комитета, занимавшегося восстановлением памятника знаменитому атаману. Долго спорили, как воссоздать памятник, изготовленный в мастерской Клодта и установленный в самом центре города в 1853 г., когда город отмечал 100-летие со дня рождения Матвея Платова — героя Отечественной войны с Наполеоном и основателя Новочеркасска. Памятник выдержал революцию и гражданскую войну, а когда в 1923 г. понадобилось место «вождю мирового пролетариата», то «графа, прислужника царизма» стащили с пьедестала. Бронзовая фигура атамана-героя зарастала пылью под лестницей музея, а затем кто-то вспомнил о ценности бронзы и пустил памятник «на сковородки». Пытались и покорителя Сибири, атамана Ермака с памятника-утеса у Собора убрать, да не справился заграничный трактор «Фордзон» с этакой махиной.
На оригинальном пьедестале платовского памятника потом мостились разные вариации Ленина. Последнюю фигуру в 1993 г. сняли, но сберегли, переместив ко Дворцу культуры в поселке Октябрьский, в промзоне Новочеркасска.
Восстановить сложное скульптурное изображение казалось невозможным, предлагались иные варианты, различные места. Многие считали необходимым посадить атамана на коня (в оригинале Платов стоит с саблей и булавой). Но все-таки возобладал изначальный вариант, на чем горячо настаивал известный в городе искусствовед Владимир Кулишов. Собранные общественностью деньги быстро обесценивались, но воссоздание памятника стало делом чести города.
В марте 1992 г. казаки новочеркасской станицы Средней под руководством атамана Павла Барышникова на свой страх и риск вскрыли усыпальницу в Вознесенском кафедральном соборе. Ходили разные слухи о захоронении» и они подтвердились. Черепа и кости прославленных атаманов Платова, Бакланова, Орлова-Денисова, Ефремова и настоятеля собора Иоанна лежали вперемешку со строительным мусором, щебнем, разбитыми иконами. Окурки и бутылки свидетельствовали о времени кощунства — 1927 г. Картина вандализма пролеткультовской эпохи была более чем явной. А ведь много лет в этот нижний этаж Собора музейные работники и другие, особо доверенные и проверенные лица, приводили почетных гостей, и, проводя экскурсию для избранных, рассказывали о донских героях. Знали б вот только» как лежат эти герои.
В изъятии останков и проведении последующей экспертизы участвовали сотрудники МИДК Александр Ребров и Сергей Чибисов. К перезахоронению готовились целый год. Открытие воссозданного памятника и траурные торжества было назначены на середину мая 1993 г. Все мероприятия прошли красиво, многолюдно и спокойно. Казачество продемонстрировало свою мощь и единство.
Увы, это было последней демонстрацией такого масштаба. Осенью того же года Войсковым атаманом был избран Николай Козицын. Его друг (вместе воевали в Приднестровье), Верховный атаман Союза казачьих Войск России и Зарубежья Виктор Ратиев способствовал избранию, и казалось, этот тандем уверенно поведет казачество Дона и всей России. Но крепко стоящий на своих ногах, державший городской рынок, имеющий свои особые контакты с властью Павел Барышников зарегистрировал свое «Войско», которое никто и никогда не видел на марше. В казачестве стал оформляться долго тлеющий раскол.
Недовольство авторитарной политикой Козицына проявляли и окружные атаманы, имеющие реальную власть на местах. «Точкой кипения» стал подписанный летом 1994 г. Договор Козицына с Дудаевым. В обход всех и вся казаки замирились с чеченским лидером. Узнав об этом, оскорбились казаки Кубани и Терека, у которых постоянно происходили стычки с буйными соседями. И на Дону многие осудили своего атамана. А в Москве власть не па шутку испугалась консолидирующейся на Юге неуправляемой силы.
Началась кампания дискредитации атамана Николая Козицына. С Договором стали разбираться юристы, законники. Интересным там был один пункт, изъятый во 2-м варианте. Казаки обязались не пропускать через Область Войска Донского в Чечню технику и воинские подразделения.
В пылу этих предвоенных баталий в конце ноября прошел сход казаков Новочеркасска, на котором было принято решение о выходе городского округа из Войска Козицына и вхождении в Войско Барышникова. Это был первый большой раздел казачества.
