Без излишней нервозности, запомнившийся среди колосьев и комбайнов, на губернаторских выборах 1996 года Владимир Чуб доказал свое лидерство. В декабре предстояли выборы мэра Новочеркасска.

Все это время мы много и с удовольствием работали на 37-м телеканале Новочеркасска. Вообще, телевидение — это особая «поэма», ставшая в конце концов главным моим занятием. Вкратце лишь буду упоминать обо всех перипетиях этой темы, но для характристики момента (или эпохи?) о СМИ в Новочеркасске следует поговорить особо.

В силу высокого общего интеллектуального потенциала Новочеркасска в нем было много пишущей братии, и не составляло труда в условиях повальной гласности издать ту или иную газету или, найдя техническую базу, открыть телеканал. Это было еще не возделанное поле. В 1994 г. город получил свое первое телевидение — 21-й канал и чуть позднее — популярное и до сих пор «Радио-Н». Они стали кузницей кадров телеоператоров и ди-джеев.

Еще ранее администрация города учредила свой «Прессцентр», возглавляемый хорошим журналистом и неплохим организатором Еленой Надтокой. Этой группой журналистов был создан еще один городской телеканал — 5-й, разместившийся на базе военного училища связи. Вскоре, однако, стали вырисовываться амбиции военного руководства, понявшего силу слова и возможность «накачки» авторитета через СМИ. Начались разногласия администрации и творческих сил. Это привело к уходу журналистского «костяка» под «крышу» нового хозяина — городской телефонной станции. Так возник быстро обретший популярность 37-й канал. Гражданские связисты вроде бы меньше диктовали свои права, но недовольство периодически изъявляли.

Период 1995-1997 гг. остался временем расцвета телевизионной журналистики в Новочеркасске. То, что произошло с нами тогда, повторилось с большой точностью через несколько лет в Москве и в других городах. Усиление административно-командных рычагов прежде всего чувствует пресса — именно с нее начинают. Вместо партийного диктата и опостылевшей цензуры на крылья Пегаса пали финансовые гири. Нашлось и много иных способов влияния как на неугодных издателей, так и на строптивых журналистов. Поэтому хочется коротко вспомнить основные этапы нашего свободного творчества.

Осенью 1996 г. на 37-м телеканале прошла внутренняя реорганизация. Елена Надтока предложила мне возглавить информационную службу. Главной на канале стала наша программа «День». Ее заставочная капля день за днем отсчитывала дни жизни нашего любимого города во всем их разнообразии — «чернухе» и великолепии. Работали на энтузиазме, но очень энергично и много, гонорары собирались относительно приличные, хотя расценки были мизерные. Сложились творческие дуэты и группы. Разнообразие тем и сюжетов представляло особую школу и для нас самих, пополняло знания, делало причастными ко многим вопросам городской жизни. Мы доносили информацию, критиковали власть, высмеивали разгильдяев, готовили программы на разные темы.

Нам слишком хорошо было на 37-м канале, и, это долго не могло оставаться безнаказанным. Свобода действий, полет творческой мысли, дружба и взаимовыручка, работа без временных границ и в ней же отдых, отсутствие административного давления сказывалось и на результате — эфир был наполнен разнообразными программами, которые находили живой отклик среди зрителей, а телеканал сравнивали по духу и характеру работы с НТВ,

Наша свобода и малоуправляемость, конечно, раздражали и городское начальство, и самих учредителей АО «Новочеркассктелерадио», которые с таким коллективом не чувствовали себя хозяевами. Михаилу Домченко — начальнику узла связи — не раз звонили те, кого мы задевали в своих репортерских материалах. Он вызывал нашего директора, редактора Елену Надтоку и пытался воздействовать на нее. Но здесь коса находила на камень и, некогда единомышленники, основатели канала, они расходились все больше. Мы все знали, но, поглощенные работой, не придавали этому значения.

В марте 1997 г. состоялись выборы в городскую Думу и кандидатами стали многие, к кому пришлось «приложить руку». А 1 апреля утром Елена Надтока сообщила, что состоялось заседание Совета директоров АО, на котором она была снята с должности. Это казалось невероятным. Мы расценили это как покушение на всех нас и на нашу работу, которой жили и дышали.

В этот же День Дурака случилось еще одно событие, установившее пропасть между коллективом и руководителями. На площади города (все той же, расстрельной) собрались учителя, по много месяцев не получавшие своих так называемых зарплат. Пикетирование мэрии являлось несомненным информационным поводом для сюжета, и мы с утра снимали эти организованные ряды бастующих педагогов. Однако новое начальство канала сразу же решило брать бразды правления в свои руки, и издало распоряжение о том, что и как выпускать в эфир. Материалы и даже рабочие съемки потребовали на просмотр и в конечном итоге выход сюжета запретили на том основании, что пикет учителей не санкционирован.

Можно представить нашу реакцию. Отказавшись выйти в эфир «кастрированными», мы ушли с работы и на квартире у Надтоки оформили ряд заявлений в прессу, городскую Думу, на имя мэра и в прокуратуру. Составили акт о цензуре.

Противостояние длилось несколько недель. Мы работали в своем стиле. Параллельно к нам поступали разные предложения, шли уговоры и нарастало давление.

Закрытие канала произошло очень просто: способом «рубильника». Потерпев нас весь апрель, узнав об очередном протестном сюжете, эфирный передатчик попросту отключили от электроэнергии, а помещения опечатали. Таким образом, продержавшись месяц, вечером 30 апреля мы уходили с телеканала не осознавая, что это конец.

Лето-осень 1997 г. запомнились отвернувшимися лицами, холодными глазами бывших покровителей, безгласным сочувствием бывших друзей. Все эти месяцы держались друг друга, кое-как выходили в эфир на других каналах и жили надеждой на восстановление справедливости. Шли какие-то суды, разборки акционеров и пр. Но мы так и остались не уволенными, не рассчитанными, а тот наш 37-й телеканал канул в лету.

Коллектив постепенно распался, кто-то где-то пристроился. Из оставшихся «могикан» организовались два новых СМИ. Редактором газеты «Частная лавочка» стала Елена Надтока. Я возглавила телевизионное агентство «Проспект», в какой-то мере продолжив выход наших программ.

Время щелкало днями, как бухгалтер костяшками счетов. Впрочем, эти деревянные калькуляторы отживали свой век, исчезали с рабочих столов. Им, теплым, живым, осязаемым по каждому числу, на смену пришли клавиатуры и экраны компьютеров, и понадобилась целая армия работников, обслуживающих эти умные машины. Старые кадры с трудом осваивали программное управление. Их заменяли молодые, изучившие компьютер еще в школе и дополнившие эти знания на курсах. Этих немудреных знаний, юных лет да смазливой внешности хватало девчатам на то, чтобы заменить в офисах новых фирм опытных, но оттесненных, как устаревшие модели, секретарей и бухгалтерских работников. Новые русские выбирали секретарш на свой вкус и цвет, и внешность была обязательным, зачастую главным критерием отбора, вдобавок, конечно, к «знанию ПК».

Этот ПК мне казался неким чудищем, прикоснуться к которому я могла только набирая тексты своих заметок в газете «Новочеркасские ведомости». Но постепенно и мне захотелось заиметь эти легкие, умные клавиши. Возможность самой купить компьютер была нереальной, мои скромные просьбы выделить его в пользование для нужд Фонда в Городской Думе и Администрации были не поняты. Но, видно, есть кто-то вышний, кто все время со мной, кто, бичуя, и не дает окончательно впасть в отчаяние, и возникшая проблема иногда разрешается как бы сама собой.

В конце осени 1999 г. подарок материализовался в виде компьютера и монтажной техники. Ожидая продолжения чуда, я сшила к Новому году вечернее платье. Но это было уж слишком, мешок с подарками закрылся и мой любимый праздник прошел без чудес, без радости и даже без снега.