Нарисуйте перед своим мысленным взором планету Земля. Не такую планету, какой она стала теперь, но такую, какой она была в начале XXI века. Интересные времена. Знаете древнее китайское проклятие? Чтоб ты жил в интересные времена. Так вот, мы и жили. Времена на Земле тогда были дьявольски интересные. Итак…

Начало XXI века, колыбель человечества.

На планете Земля существовало много белых домов, но самый белый находился в городе Вашингтоне, округ Колумбия.

На планете Земля существовало много овальных кабинетов, но самый овальный находился в этом доме.

На планете Земля существовало много президентов, но самый президентистый находился в Овальном кабинете Белого дома.

Президент чувствовал себя неуютно.

Раньше президентствовать было просто. Поцеловал пару младенцев, заставил какую-нибудь Монику постирать платье, придумал, кого бы еще разбомбить во имя американской демократии, и провозгласил новую поправку к Великой Американской Мечте. Вот и все дела, что заботили его предшественников. Почему все изменилось? И главное, когда все успело поменяться? Почему он не сразу заметил эти перемены?

Иными словами, президент чувствовал себя неуютно. Еще более неуютно себя чувствовали те, у кого он требовал ответы на свои вопросы. Подчиненные избегали смотреть президенту в глаза и делали вид, что их очень интересует состояние собственных ботинок и узоры на ковре, устилающем пол Овального кабинета.

— Ну, — грозно сказал президент.

— А почему сразу госдепартамент? — взвился государственный секретарь. — Госдепартамент здесь абсолютно ни при чем. Мы не меняли ничего в курсе нашей внешней политики.

— Вот как? — поинтересовался министр обороны. — Ничего не меняли? Тогда давайте кого-нибудь разбомбим.

— Кого? — живо спросил директор ЦРУ.

— Э… — сказал министр обороны. — Кого угодно. Ирак, например.

— Мы его уже восемь раз бомбили, — напомнил директор ЦРУ. — Кроме того, провели две наземные операции. В Ираке сейчас то правительство, которое мы там оставили в последний раз, так какого же черта мы будем его бомбить?

— Я думал, традиция такая, — объяснил министр обороны. — Надо кого-то разбомбить — бомбим Ирак.

— Ирак бомбить не будем. Надоело, — сказал президент. — Какие еще предложения?

— Можно Танзанию разбомбить, — сказал директор ЦРУ. — Или Конго какое-нибудь.

— За что? — спросил президент.

— Было бы за что, сразу тактическими ракетами бы шарахнули, — сказал министр обороны. — Танзания, между прочим, рассадник международного терроризма.

— Коллега, — сказал государственный секретарь, — а Танзания, она, между нами говоря, где?

— Я думал, вы знаете, — сказал министр обороны.

— Я знаю, — гордо заявил государственный секретарь. — А вот вы хоть отдаленно себе представляете?

— Эээ…. Тогда давайте Конго разбомбим.

— А Конго где?

— В Африке, по-моему, — сказал министр обороны. — У меня там пара авианосцев наготове.

— Конго бомбить нельзя, — сказал государственный секретарь. — Там российские миротворцы.

— И с каких пор это кому-то мешало? — спросил президент.

— Э… — сказал министр обороны.

— Ну… — сказал директор ЦРУ.

— Если исходить из очевидных фактов… — сказал государственный секретарь. — То… э…

— В последнее время Россия представляет явную и прямую угрозу агрессивной внешней политике Соединенных Штатов, — сказал чей-то голос.

— Это кто сказал? — спросил президент. — Это кто сказал при мне такую…. Кто осмелился произнести в моем присутствии эту…

— Глупость, — подсказал директор ЦРУ.

— Ересь, — подсказал государственный секретарь.

— Кощунство, — попытался угадать министр обороны.

— Вот именно, — подытожил президент. — И кто же все это сказал?

— Не я, — сказал директор ЦРУ.

— Не я, — сказал министр обороны.

— И, совершенно определенным образом, не я, — сказал государственный секретарь.

— Это я сказал, — сказал официант.

— А ты кто? — спросил президент.

Директор ЦРУ порывался вскочить с кресла, одновременно выхватывая из-под пиджака пистолет и мобильный телефон. Получалось у него плохо, сказывались годы отсутствия практики в роли оперативного агента.

— Я — официант, — сказал официант. — Меня Джеком зовут. Я вам апельсиновый сок принес.

— А, — сказал министр обороны. — Сок — это хорошо. Очень полезно и укрепляет организм.

— Пошел вон, дурак, — сказал президент.

— А я чего? — попытался оправдаться министр обороны. — Это все реклама виновата…

— Я не тебе, — сказал президент. — Я этому чертовому Джеку.

— Да я и не настаиваю, — сказал Джек, ставя поднос с соком на секретную директиву номер 765, лежащую на столе и носящую гриф «Совершенно секретно. Перед сжиганием все же рекомендуем прочесть». — Больно мне надо все это выслушивать за двести сорок долларов в день.

Дверь за ним захлопнулась с большим грохотом, нежели это требовалось по этикету, но президент не стал придавать сему факту особого значения.

— Наберут официантов по объявлению, — пробормотал государственный секретарь, пытаясь угадать настроение президента.

— Подозрительные они люди, официанты эти, — попытался замазаться министр обороны. — Давайте их разбомбим, что ли…

Директор ЦРУ, по роду своей деятельности умеющий лучше других ориентироваться в ситуации, промолчал. Он знал, что иногда лучше вовремя промолчать. Промолчавший может сойти за умного, потому что никто толком не знает, на какую именно тему он молчит.

— Да, — задумчиво сказал президент.

Его рука беспорядочно шарила по столу, пока не наткнулась на коробку с гаванскими сигарами, присланными Фиделем в прошлом месяце за очередную пропущенную через границу партию кубинских беженцев. Президентские пальцы извлекли из коробки сигару и сунули ее в президентский рот. Госсекретарь вскочил со своего места и услужливо дал боссу прикурить от своей зажигалки. Госсекретарь не курил, но, как истинный дипломат, всегда носил с собой зажигалку. На всякий случай и чтобы конфуза не вышло.

— А вы знаете, джентльмены, — продолжил президент после паузы с раскуриванием сигары, — а что, если этот парень прав?

Это было смелое заявление, и оно требовало смелой ответной реакции, поэтому все присутствующие промолчали.

Президент курил. Великолепный тактический ход, потому что теперь он мог молчать до тех пор, пока не докурит сигару, а на это может уйти от тридцати до сорока минут. А если особо не затягиваться, то и все пятьдесят.

Директор ЦРУ тоже был неплохим тактиком. Он не курил сигары, потому что еще в молодости отдал предпочтение сигаретам. Но сигареты он курил самые длинные, какие только встречались в продаже. Вот и сейчас он достал из кармана пачку и принялся закуривать.

— Покурим? — проявил смекалку министр обороны. Директор ЦРУ пожал плечами и протянул пачку ему.

Министр обороны не курил уже лет пять и практически забыл, как это делается, но от неприличного кашля после первой затяжки сумел удержаться.

Госсекретарь понял, что проиграл. Он не курил, а стакана апельсинового сока, как его ни растягивай, больше чем на пять минут не хватит. Значит, ему и отдуваться.

— Россия, — осторожно сказал он, — за последние полтора года качественно изменилась.

Фраза была встречена одобрительным молчанием всех присутствующих. Никто даже не пошутил на тему, дескать, хорошо еще, что она не изменилась количественно.

— Вот, — сказал госсекретарь. — Мы находим эти изменения тревожными… Экономика сумела сделать значительный рывок вперед и… э… Россия за три месяца рассчиталась со всеми своими внешними долгами, включая и долги СССР, и даже погасила маленький должок царской России, про который никто уже давно не вспоминал…

— Как им это удалось? — спросил президент.