— О, светлые боги!!! Краска!!

Забыв и о тигре, и об одежде и вообще, обо всем на свете, придворный алхимик ринулась к рабочему столу:

— Насоджева дупа... все остыло, краситель кристаллизовался... должен был... странно... в любом случае, его надо разогреть!

Скрэч с улыбкой наблюдал как она голышом, в одних силиконовых перчатках, добывает огонь, разжигает спиртовку, усиливает пламя магией... Все еще улыбаясь, тигр снял с крючка алую мантию и предложил ей.

— Ох... нет. Спасибо... — пробормотала Паскаль, все внимание уделяя краске над огнем. — Не надо. Ты все равно уже видел меня... и вообще... что-то мне сегодня... жарковато... похожу пока немного так...

Она потерлась щекой о плечо черно-рыжей лапы, легшей на ее маленькую лапку, держащую реторту над огнем... стекло нагрелось... едва слышно тренькнуло...

Первые трещинки, двое, увлеченно изучавшие друг-друга, не заметили. Однако стекло затрещало громче, собравшаяся на дне капелька упала в пламя, зашипев и заставив магическое рабочее поле полыхнуть всеми цветами радуги.

— О боги! — воскликнула Паскаль, роняя реторту на подставку и накрывая полыхавшую спиртовку колпачком. — Оно разогрелось неравномерно!

Тигр, имевший... да собственно, не имевший опыта обращения с алхимическим стеклом, схватил голой лапой горячий, покрывшийся сеточкой мелких трещин сосуд и поставил на холодный каменный стол — охладиться.

— А-а-а! Кобылья щель!!!

Алхимические реторты упрочняются магией, потому сосуд удерживал содержимое куда дольше, чем могло бы самое прочное стекло, но все имеет предел. Резко охлажденное донышко хрупнуло в последний раз, и высокая реторта осыпалась стеклянной пылью, а краска расплескалась частично по столу, а частично по желто-черной лапе.

— О боги! Скрэч! — схватившись за голову, в голос завопила Паскаль. — Что ты... ох.

— Это ведь не навсегда? — жалобно спросил замерший у стола тигр-морф, завороженно глядя на оранжевые иглы дикобразихи.

— Ты сильно обварился?!

— Нет-нет! — замотал головой Скрэч. — Краска была всего лишь чуть горячая.

— Уф-ф-ф... — выдохнула придворный алхимик. — Повезло. Знаешь... нет, не сейчас. Вон в углу, глубокая чаша. Отвори кран и смой краску. Будет фиолетовое пятно, но со временем сойдет. А я пока очищу стол...

Скрэч отправился мыть лапу, но остановился на полдороге.

— Паскаль.

— Хм?..

— Паскаль!!!

Дикобразиха бросила фиолетовую тряпку, еще недавно бывшую ее очередным балахоном, и повернулась.

— Что там ещё-ё-ё... ё!

— Цвет! Он распространяется!

Фиолетовое пятно и правда —  медленно, но неуклонно расползалось по лапе. Вот оно достигло одной из черных полосок и Паскаль показалось, что фиолетовая амеба мгновенно впитала в себя весь пигмент из шерсти, оставив мех бледно-розовым...

— Что за?.. — ошеломленно пробормотала Паскаль, глядя как желтый в черную полоску тигр, становится фиолетовым в розовую полоску. Тем временем граница новой окраски достигла одежды, и тут снова произошла метаморфоза: фиолетовая ткань моментально выцвела до розовой, как будто кто-то выпил весь краситель, а розовые кружева пелерины наоборот, налились сочным фиолетом.

— Снимай скорее одежду! — завопила дикобразиха.

— Я уж думал, ты никогда не попросишь! — дрожащими губами промолвил тигр, стремительно сдирая штаны с туникой и уставясь на сочный фиолетовый мех, на еще недавно бывшем белым животе. — Ух, ты!.. Я фиолетовый! А знаешь... Пожалуй, неплохо!

— Ты что... Тебе нравится?! — оранжевые пальцы, обтянутые силиконовыми перчатками, осторожно пошевелили чуть влажноватый, искрящийся остаточной магией мех.

Тигр немного нервно рассмеялся:

— Ты не единственная на белом свете, кто любит яркие цвета.

— Ну... и хорошо, — облегченно вздохнув, оранжевый дикобраз опять пробежалась пальцами по розовому и фиолетовому меху. — А давай-ка попробуем тебя вымыть.

Проведя тигра в собственную комнатку-купальню, она заткнула сток каменной чаши и отворила краны.

— О-о! Горячая вода! — промурлыкал Скрэч. — Мне стоит захаживать сюда почаще!

— У должности придворного алхимика есть преимущества, — она посмотрела, как вода в чаше становится насыщенного фиолетового цвета и прикрыла оба крана. — Полежи-ка немного... Я сейчас.

Тигр едва успел покрутить головой по сторонам, рассматривая бесчисленные пузырьки, сосуды и сосудики, плотно расставленные на полках в купальне, как дикобразиха уже вернулась, притащив самую большую из имевшихся емкость — древний бронзовый котел, используемый последние годы для кипячения белья. Подставив емкость под кран, отходящий от днища каменной чаши, Паскаль наполнила его фиолетовой, чуть искрящейся магией жидкостью.

— Вот и прекрасно. Думаю, она вполне годится, чтобы окрасить ткань для его светлости.

— Значит, твой эксперимент все-таки не совсем провалился, — улыбнулся Скрэч.

— Возможно, возможно, — пробормотала Паскаль, утаскивая прикрытый крышкой котел в лабораторию. — Можешь выпускать воду и наливать следующую.

Вернувшись в купальню, дикобразиха с интересом осмотрела все еще фиолетово-розового тигра, лежащего в кристально прозрачной воде.

— Очень интересно... Я делала стойкий краситель, но уж очень быстро... Хм...

— М-м-м?! — пробормотал задремавший тигр. — А-а-ах!

— Мда. Краска впиталась в шерсть намертво.

— М-м... А у тебя есть зеркало?

— Ну, какая же женщина обойдется без него? Разумеется, — улыбнулась Паскаль, беря с полки зеркальце на ручке.

— О-о! — только и сказал Скрэч, восхищаясь контрастом розовой и фиолетовой шерсти. — Надеюсь это не навсегда? Я хотел сказать... ты же меняешь свой цвет...

— Да, но я не красила себя снаружи. Я покрасила себя изнутри.

— То есть?

— Ну... — дикобразиха устроилась на краю каменной чаши, так что оранжевая ткань балахона выгодно обтянула фигуристую попку. — Здесь все очень просто... и в то же время очень сложно. Суть в том, что душа первична, разум вторичен, а тело есть опережающая комбинированная проекция первого и второго на вещный мир... Ох... Как же проще-то... В общем, я алхимик, а все алхимики — немного маги. Мои цвета — совместное воздействие магии и алхимии на тело изнутри, со стороны души.

— Кажется, я что-то понимаю...

— Правда?! — изумилась Паскаль. — Я сама не очень-то...

— На самом деле, нет, — улыбнулся Скрэч. — Но если это работает на тебе и не делает меня таким навсегда...

— Разумеется, нет!.. Ну, почти наверняка, нет. В конце концов, кожа затронута лишь поверхностно, а шерсть постепенно сменится. Пара недель... может быть месяц... или чуть больше... Максимум до весны, до очередной линьки.

— Похоже, опыта у тебя негусто, — разухмылялся тигр.

— Эй! — возмутилась дикобразиха, — у меня не так уж и много добровольцев, желающих перекраситься! Вообще-то, ты первый.

— Почему-то я именно так и подумал.

— Ладно, — Паскаль, соскочив на пол, показала Скрэчу язык. — Я еще не завтракала, а время к обеду подходит. Так что, о Фиолетовое Величество, как только тебе надоест плескаться, жду тебя в Молчаливом Муле.

— Обязательно!

Цветная пара: оранжевый дикобраз и фиолетово-розовый тигр вошли в главный зал таверны рука об руку. Они уже садились, когда от бильярдного стола послышался повизгивающий смех. Обернувшись, они увидели едва не падающего с табурета бобра-морфа. Как раз в это время Мишель, а это был именно он, смог сквозь смех кое-как выговорить:

— Эй, котик, я смотрю, ты тоже сходил в гости к этой... разноцветной... ик!..?