– Почему ты используешь столь официальный термин?

Мужчина смотрел на Аю, словно на кого-то постороннего, и это было непривычно. Она не нашла, что ответить, опустила глаза.

– Им нужно стать, это лишь зерно, – в его строгом голосе что-то неявно смягчилось. – Но он особенный, даже среди магов.

Морион замолчал, и Ая снова подняла глаза: ее изучали.

– Как твоя рука?

Хотелось сказать, что все в порядке, но что-то толкнуло сделать иначе. Она потянула рукав и показала красное пятно, следы от своих собственных ногтей.

Левин покачал головой:

– Ты борешься с ней, но ее можно использовать.

Ая не понимала.

– Плотная энергия оседает, смешивается с твоей, но это все еще энергия. Твоя или нет, ей можно управлять.

– Чужим зарядом?

– Остатками, если точнее.

Ая посмотрела на мальчика:

– И это делали с ним? Поэтому забирали энергию?

По лениво моргнувшим глазам мориона Ая поняла ответ.

– Но как…

Левин чуть отодвинулся, уперся локтями о колени и положил голову на сцепленные пальцы, словно повторяя позу Аи. Почему-то так он показался менее далеким.

– Он «куколка».

Мужчина улыбнулся одной частью лица, наблюдая реакцию:

– Гадаешь, почему не слышала о таком?

«Магов не учат как надо» – подсказало что-то внутри. Ая дернула головой, словно сбрасывая пелену.

– Ладно. Откуда берется энергия?

Экс-лучшая ученица потерялась, ведь точно знала, что ответа на этот вопрос нет.

– Она… просто есть. Есть вокруг тебя.

– Потому что откуда-то пришла.

Рот Аи приоткрылся, а сама она замерла, ожидая, когда Левин продолжит.

– Есть источник силы. В тебе, во мне, в нем, – мужчина кивнул на мальчика. – Из источника сочится энергия, но она задерживается, как ты сказала, вокруг тебя. Почему?

Учитель этого не объяснял, и в академии никто уж точно. Растерянная девочка сказала первое, что пришло в голову:

– Ее привлекает… жизнь?

– Это и есть жизнь.

Вокруг сиял полумрак, будто он всегда был ярче безвкусных городских вывесок. В нем Ая видела зрачки мориона, спокойные, сосредоточенные. Он ждал чего-то.

Где-то в больнице послышались звуки едущей тележки, стало явственнее тихое жужжание приборов, чей-то кашель далеко за стеной.

Голос мориона вновь сконцентрировал на себе:

– Без энергии тело увянет, как и сознание.

«Как цветок» – почему-то Ае вспомнился праздник, потрепанные бутоны на площади. Так бессмысленно, зацвести, чтобы быть растерзанными и брошенными.

– Ее можно возместить? – спросила Ая, но уже знала ответ. Магия всегда возвращалась.

– Медленно. Энергия копится капля за каплей. Все равно, конечно, выбирается наружу, но и в сосуде остается достаточно.

– В сосуде?

Ая посмотрела на свои руки: все-таки Иван был прав, в этом наполненном кровью механизме что-то было?

– Не здесь. В твоем втором, незримом теле. Поэтому она задерживается. Поэтому вокруг тебя.

Втором…

Со своих тонких рук Ая перевела взгляд на больного: в отличие от нее, его бледность и худоба никак не вязались с жизнью. Можно подумать, мучился от какой-то болезни, но это было связно с магией?

– Очевидно, свойства этих тел разные, – Левин склонился набок, посмотрел в сторону. – Поэтому одни легко овладевают энергией, подчиняют, задают направление, другие же не могут снискать таких талантов. А кто-то, – он перевел взгляд на ребенка. – Имеет настолько прочную структуру….

Морион провел большим пальцем по одному из своих колец.

– Как алмаз, – выдохнула Ая.

Левин вновь утвердительно моргнул и продолжил:

– Настолько прочную, что практически все остается внутри. А если источник продолжает источать энергию…

– Ее становится очень много.

Ае стало не по себе. Если кого-то использовали для выкачки магии, должно быть, ее было в достатке. Мальчик был полным сосудом, из которого кто-то решил отхлебнуть?

Левин не дал представить жуткую картину:

– Энергия должна выходить наружу в любом случае, иначе… Как ты думаешь, что происходит, если долго не давать ей выхода?

– Она… сгущается?

– Да, постепенно становится все плотнее. Иногда ее называют темной.

В голову сразу пришел образ черного кота, частички которого развеивались в воздухе.

– Метаморфы…

– Верно. Форма, переходящая в реальный мир – крайнее проявление энергии.

– Значит, переполненный сосуд может превратиться в зверя?

– Нет, куколки и метаморфы – разные вещи. Я бы сказал, противоположные.

На некоторое время Ая зависла, путаясь в своих догадках.

– Бедная птичка, – Левин рассматривал ее, будто нечто любопытное. – Этот корм слишком велик для твоего клювика.

Ая разозлилась: он хотел ее оскорбить?

– Ты близко подобралась, давай пойдем через них. Энергия может стать существом в крайнем виде, переступить барьер. Но до этого не дойдет, раньше духовное тело просто разорвется. Уплотняясь, энергия становится нестабильной, опасной и для самой куколки, и окружающих. Для нее в первую очередь.

– Но если это «куколка», то что тогда финальная стадия?

– Смерть.

Стало очень тихо, даже шепот больницы утих. Никто не дышал, ни единая душа вокруг, будто все погрузилось вдруг в пустоту. Но Левина, казалось, это не смущало, лицо не выражало ничего. Он прорезал опустошение своим голосом:

– Духовное тело окружает жизнь куколок самой прочной оболочкой, защищает от изъянов этого мира. Боли, жестокости… – глаза мужчины заскользили вниз с лица Аи на шею, плечи. – Но полноценная жизнь взаперти невозможна. Нужно дышать. Выпускать и давать место новому. Самой своей природой куколки обречены на смерть, собственная жизнь душит их. Посмотри, это проявляется даже зримо.

Пятно на лице мальчика очерчивалось неровной каймой и красноречиво говорило о том, что он нездоров. Казалось, готово разрастись и поглотить его всего.

– Он умрет?

– Теперь нет. Энергии прорубили выход, но… это грубая работа, очень.

– Но получается, те, кто сделал это, спасли его?

Левин вздохнул и сделал невнятное движение ртом:

– Лишь невольно. Его вскрывали не для этого. Рыбу помещают в аквариум, чтобы временно дать возможность дышать – можешь ли ты назвать это спасением, если ее планируют позже выпотрошить?

Внутри у Аи все свело, она сжала свое запястье:

– И кто…

– Все. Начинка слишком привлекательна.

– Зачем?

– Энергия прилипает, – Левин вновь посмотрел на ее руку. – Ее можно использовать.

– Стать магом.

– Да, временно. Пока позаимствованное не кончится.

Ая резко поднялась. Стояла на коленях у кровати, упиралась в матрас и ошарашено таращилась на мориона:

– Те эсперы, у которых не обнаружили задатков… Но они использовали ее! Они…

– Да, вовсе не маги. Лишь были рядом в процессе и впитали немного чужой силы. Побочный эффект. Энергии слишком много, она предназначалась не для них.

– А для кого?

– Того, кто готов платить, – Голос Левина стал игривее, но глаза – жестче, – Или имеет власть.

Власть? Ая вспомнила, что тогда на стадионе они с полицией должны были искать «объект», неужели речь шла о куколке? Ая думала, что этим занимается мафия, но, получается, под «все» морион имел в виду буквально всех? И сам Левин был между ними.

– Вы тоже хотели, правда? Вскрыть куколку.

– Ты ведь не веришь словам, забыла?

Ая снова опустилась на пол. Хотела ли она знать ответ, нет, хотела ли его услышать? Что могло вырваться из уст мориона: искусно сплетенная ложь или провокация? Или правда. Могла ли Ая поверить?

Но собеседник не ждал ответа, он снова смотрел на мальчика:

– Куколок нужно вскрывать аккуратно…

При этих как-то любовно сказанных словах на лице Левина на мгновение появилась странная улыбка, от которой Ае стало не по себе. Словно увидела, как слюна падает с клыков.

«Вскрывать». Это морион хотел сделать? Но ведь уже поздно, все свершилось, так зачем караулил тут, чего ждал?