Польский генеральный штаб принял также решение переименовать польскую армию в «Армию национального освобождения» и сделать ее главным лозунгом «борьбу с коммунизмом и плутократией, за раздел крупных помещичьих имений». Штаб обещал солдатам после их возвращения в Польшу земельные наделы в размере 15–20 гектаров.

Источник внешней разведки, передавший ей это решение польского эмигрантского правительства и его генерального штаба, в своем сообщении подчеркнул, что принятие этих документов вызвало дискуссию. Не все члены правительства были согласны с такой линией поведения в отношении СССР и Красной Армии, которая, по их мнению, фактически означала подготовку к войне против СССР. Однако эмигрантское правительство заявило в ответ, что полностью рассчитывает в своих действиях на поддержку Англии и США, которые будто бы знают об указанных планах и одобряют их. По имевшимся у внешней разведки сведениям, польские представители в Лондоне ходатайствовали перед англичанами и американцами, чтобы было оказано давление на советское правительство с целью передачи Польше ряда украинских и белорусских земель.

Поэтому понятны усилия, которые советское руководство направляло в длительном дипломатическом диалоге с союзниками на то, чтобы во главе свободной и демократической послевоенной Польши находилось правительство, состоящее из представителей тех общественных и политических сил, которые вели подлинную борьбу за освобождение своей страны от гитлеровской оккупации.

Получаемая внешней разведкой информация говорила о том, что Англия и США были весьма обеспокоены разрывом Советским Союзом отношений с польским эмигрантским правительством в Лондоне, что значительно осложняло их планы поставить это правительство у власти в послевоенной Польше. Было ясно, что без поддержки СССР, освободившего Польшу от немецких войск, никакое правительство там существовать не может. Поэтому союзники, прежде всего англичане, делали все возможное, чтобы вынудить советское руководство признать лондонское правительство и восстановить с ним дипломатические отношения. В этих целях они, в частности, намеревались использовать встречу «большой тройки» в Тегеране, состоявшуюся 28 ноября — 1 декабря 1943 года.

Имея убедительную развединформацию, советская делегация была готова к таким маневрам. Когда Рузвельт заявил, что хотел бы выразить надежду на то, что «советское правительство сможет начать переговоры и восстановить свои отношения с польским правительством» (имелось в виду эмигрантское правительство в Лондоне. — Прим. авт.), Сталин ответил: «Агенты польского правительства, находящиеся в Польше, связаны с немцами. Они убивают партизан. Вы не можете себе представить, что они там делают»[67]. Отвечая Черчиллю на его заявление о заинтересованности Англии видеть в послевоенной Польше правительство, с которым она была связана обязательствами, вовлекшими Англию в войну, глава советской делегации заявил, что «Россия не меньше, а больше других держав заинтересована в хороших отношениях с Польшей, так как Польша является соседом России. Мы — за восстановление, за усиление Польши. Но мы отделяем Польшу от эмигрантского польского правительства в Лондоне»[68].

Окончательная точка в вопросе о том, какому правительству будет принадлежать власть в освобожденной Польше, была поставлена на Крымской конференции глав правительств СССР, США и Англии. Советская делегация и на этот раз была хорошо информирована о планах и намерениях правительств Англии и США. Буквально накануне конференции разведка доложила руководству страны добытый ею документ — памятную записку английского МИД к Ялтинской конференции. По польскому вопросу в документе было записано: «Добиваться общего правительства Польши во главе с Миколайчи-ком. Связать это с границей, не решать вопрос о границах без решения вопроса о правительстве».

Позиция англичан состояла в том, чтобы, используя в качестве давления вопрос о восточных границах Польши, добиться принятия решения об объединении двух правительств и под этим флагом растворить Временное правительство, действующее в Польше, в лондонском эмигрантском правительстве.

Располагая этой информацией, советская делегация заняла на конференции гибкую позицию. Она выдвинула компромиссное предложение о реорганизации существующего в Польше Временного правительства и создании на его основе Польского временного правительства национального единства путем включения в него демократических деятелей из самой Польши и поляков из-за границы[69]. После долгих обсуждений англичане и американцы были вынуждены в конечном счете согласиться с предлагаемыми советской делегацией формулировками, которые подводили черту под существованием польского эмигрантского правительства.

С учетом интересов Советского Союза решались и вопросы о границах Польши. На Тегеранской конференции руководителей трех союзных держав Сталин заявил, что Советский Союз настаивает на том, чтобы украинские земли отошли к Украине, а белорусские — к Белоруссии. Между СССР и Польшей должна быть восстановлена граница 1939 года, установленная советской конституцией и проходящая примерно по «линии Керзона».

Рузвельт и Черчилль согласились в принципе с таким подходом. Однако это не помешало Черчиллю попытаться и в этом вопросе потеснить интересы СССР. Ссылаясь на то, что советско-польская граница 1939 года в своей южной части якобы не совсем совпадает с «линией Керзона», он поставил вопрос о ее частичном переносе на восток в районе города Львова, таким образом, чтобы этот город оказался на территории Польши. Имея информацию разведки, советская делегация была готова к такому демаршу англичан. В ответ на заявление Черчилля Сталин возразил, что у Молотова есть точная карта прохождения «линии Керзона», и велел принести ее. Молотов разложил на столе карту и зачитал текст ноты Керзона советскому правительству от 1920 года, в которой говорилось, что «линия границы проходит приблизительно так: Гродно-Яловка-Немиров-Брест-Литовск-Дорогуск-Устилуг, восточнее Грубешова, через Крылов и далее западнее Равы Русской, восточнее Перемышля до Карпат».

Черчилль и Иден ничего не смогли возразить. Обращаясь к Сталину, Черчилль сказал: «По-видимому, участники конференции не имеют существенных расхождений по поводу западных границ Советского Союза, включая и проблему Львова…»[70].

Согласились руководители Англии и США в Тегеране и Ялте и с предложением Советского Союза о том, чтобы Польша получила существенное приращение своей территории на западе и севере за счет поверженной Германии.

Решения Крымской конференции не были приняты деятелями эмигрантского правительства. Свои претензии на власть в Польше они пытались отстаивать не столько политическими, сколько силовыми методами.

Внешняя разведка получила данные, что лондонское правительство, согласившись распустить основную часть подчиненной ему Армии Крайовой, решило сохранить небольшие, мобильные, хорошо законспирированные боевые группы. В перехваченном разведкой приказе главнокомандующего А.К. в этой связи говорилось:

— наступление Красной Армии расценивать как новую оккупацию Польши;

— Временное правительство Польской республики не признавать. Законным правительством считать только польское правительство в Лондоне;

— в изменившихся условиях борьбы стремиться занимать различные посты в аппарате Временного правительства;

— в условиях новой оккупации использовать все легальные возможности, стараться завладеть всеми отраслями жизни Временного правительства;

— Армию Крайову распустить. Личный состав от присяги освободить. Командирам не легализовываться. Оружие и радиосвязь скрыть. Скомпрометированных лиц отправить в другие места. Хорошо законспирированные штабы оставить в подполье.

Лондонское эмигрантское правительство приспосабливало таким образом подпольные структуры к продолжению вооруженной борьбы за власть. С этой целью из наиболее преданных эмигрантскому правительству бойцов и офицеров была образована подпольная диверсионно-террористическая организация «Вольность и неподлеглость», действовавшая в Польше примерно до 1947 года.