Каждый раз, когда Москве удавалось установить контакт с разведгруппами во Франции, она рекомендовала им в первую очередь сосредоточиться на добыче военно-политической информации, избегая, в целях безопасности разведчиков, прямого участия в вооруженных акциях. Такие указания были, в частности, переданы «Рому» и «Густаву» через связника «Ханну» в начале 1942 года и в середине того же года доведены по радио до сведения Алекса, который информировал об этом обоих групповодов.
«Густав» и особенно «Ром» высказывали сомнения относительно целесообразности прекращения участия их разведгрупп в проведении диверсионных акций. Они считали, что их гражданский долг и совесть не позволяют им оставаться в стороне от таких форм борьбы с германским фашизмом, тем более что в последующие месяцы связь с Москвой отсутствовала.
В периоды возобновления радиосвязи парижская и южная группы докладывали в Центр о результатах своей деятельности. Как отмечалось в служебной записке начальника Четвертого управления НКГБ П.А. Судоплатова наркому госбезопасности В.Н. Меркулову от 18 июля 1944 года, «обе группы сообщали о проделанной ими диверсионной работе, а также дали ряд ценных материалов о передвижениях немецких воинских частей, о французских воинских формированиях. Этот информационный материал получал отличную оценку Главного разведывательного управления РККА».
Когда радиосвязи с Москвой не было, информация реализовывалась разведгруппами по линии движения Сопротивления и, следовательно, попадала разведкам союзников и де Голля, руководству французской компартии.
После создания объединенной разведгруппы в ее штаб-квартиру в Париже стала поступать вся информация, добываемая агентурой как в северной, так и в южной зонах. В этих материалах наибольшую ценность представляли сведения о местонахождении и передвижениях там немецких войск, видных фигур фашистского Рейха, о создаваемых гитлеровцами военных укреплениях, используемых ими складах, вокзалах, портах и других военных объектах.
Полученные агентурой данные поступали в так называемое «бюро документации», находившееся в одной из строго законспирированных квартир в Париже. Информация просматривалась, классифицировалась, сопоставлялась, проверялась, и на ее основе готовились агентурные сообщения и справки. Из-за отсутствия связи с Москвой адресатами добытой и обработанной информации часто являлись руководители движения Сопротивления и французской компартии, деголлевская, английская и американская разведки.
Часть разведывательных информационных материалов накапливалась и хранилась на конспиративных квартирах в Париже и в Марселе с целью передачи их в Москву, как только с ней будет восстановлена связь.
Летом 1944 года многие члены нашей разведсети приняли самое активное участие в вооруженном восстании, охватившем большую часть Франции, и в освобождении Парижа от гитлеровцев.
С появлением в Париже в сентябре 1944 года «легальной» резидентуры стала восстанавливаться связь с нашей агентурой во Франции. В ходе встреч уточнялись потери, понесенные разведгруппами за время войны, наличие возможностей для дальнейшей работы. В частности, Густав рассказал, что его бывшая южная группа выжила и сохранила свою боеспособность. Он сам и его люди готовы сотрудничать с нами и дальше.
В Москву были переданы некоторые архивные информационные материалы, накопившиеся в разведгруппах с конца 1942 года. В их числе — важные данные о немецкой агентуре во Франции, структуре и деятельности французских разведывательных и контрразведывательных органов. Начала поступать и свежая разведывательная информация. Среди первых были сообщения по политическим, экономическим и военным проблемам Франции, о планах Парижа в области развития отношений с Советским Союзом и послевоенного контроля над Германией, об англо-американских вооруженных силах в Европе, о намерениях западных союзников, особенно американцев, использовать завербованных советских военнопленных, русскую, грузинскую, украинскую и другую эмиграцию в работе против СССР, а также по ряду других актуальных вопросов. Особенно высоко были оценены сведения о работе французской разведки, ее сотрудниках. Два агента, получившие эти материалы, были поощрены руководством НКГБ.
С возобновлением «нормальной» разведывательной работы во Франции на поверхность всплыли как старые, так и новые проблемы. Прежде всего, Москву стал вновь волновать вопрос о надежности агентурного аппарата, особенно руководящего состава.
Основанием для сомнений служили длительное отсутствие контроля со стороны Центра за деятельностью агентуры; неясность причин ряда провалов за годы войны; участие некоторых агентов в организациях Сопротивления, созданных разведками союзников и де Голля, или активное сотрудничество с ними; приход в разведгруппы новых, не известных Москве лиц. Например, на февраль 1945 года в бывшей парижской группе, насчитывавшей 65 человек, агенты с довоенным стажем составляли менее 30 %. Остальные ее члены были привлечены к сотрудничеству в основном в 1943–1944 годах без ведома Центра и без достаточной проверки. Из всей агентуры только от 15 человек регулярно поступала информация, представлявшая какую-то ценность.
В ноябре 1944 года Центр направил руководителю «легальной» резидентуры предварительный план мероприятий по развертыванию разведработы во Франции.
В числе главных информационных задач Центр указывал на необходимость глубокого освещения внутренней и внешней политики французского правительства, отношений между Парижем-Лондо-ном-Вашингтоном, их позиций по вопросам послевоенного урегулирования в Европе, деятельности американской и английской разведок на французской территории, положения в местных кругах русской, украинской, грузинской и армянской эмиграции. Важное значение придавалось организации научно-технической разведки во Франции. Однако прежде чем приступить к этой работе, резидентуре поручалось вначале тщательно проверить всю агентуру, особенно новых членов разведсети.
Весной 1945 года во Францию стали возвращаться из немецких концентрационных лагерей выжившие участники разведсети. Бывшим узникам были вручены деньги на лечение, так как многие были серьезно больны и находились в трудном материальном положении.
За короткий отрезок времени после освобождения Франции парижская резидентура НКГБ быстро наладила разведывательную работу и добилась положительных результатов. Она сумела использовать благоприятную оперативную обстановку, сложившуюся во Франции в конце 1944 — начале 1945 года, а также возросший престиж Советского Союза во всем мире для приобретения ценной агентуры и внедрения надежных агентов в наиболее важные объекты страны пребывания. Особенно большое внимание уделялось спецслужбам, дипломатическим и иным представительствам ведущих западных государств.
В июне 1945 года в Центре был разработан окончательный план реорганизации бывшей объединенной разведгруппы и налаживания дальнейшей разведывательной работы во Франции. Было признано целесообразным расформировать эту группу, поскольку ее организационное построение не отвечало требованиям конспирации. Многие агенты знали друг друга, были в курсе заданий, выполнявшихся другими членами организации. Средства и методы, успешно использовавшиеся в условиях Сопротивления, оказывались неприемлемыми в новой обстановке. Большое значение придавалось повышению качества добываемой информации, поскольку, например, из более чем тысячи агентурных донесений о положении во Франции, полученных в 1945 году, Центр использовал лишь 16 %.
Было создано несколько самостоятельных, не зависящих друг от друга небольших разведгрупп. Их назначение и задачи были четко сформулированы. Наиболее ценная агентура выделялась отдельно.
Вскоре в Москву стали поступать данные, свидетельствовавшие о том, что французская контрразведка разрабатывает некоторые разведгруппы. Как отмечалось в докладной записке на имя начальника Первого управления НКГБ П.М. Фитина от 25 сентября 1945 года, целью французов являлось:
