В развитие этого положения 18 июля 1941 года Сталин в своем письме к Черчиллю поставил вопрос об открытии второго фронта в Европе. С этого момента вопрос о втором фронте стал одним из самых главных в межсоюзнических отношениях вплоть до его открытия в 1944 году.
Для Сталина не явилось какой-либо неожиданностью отрицательное отношение Черчилля к его предложению. Такая позиция правительства Англии обуславливалась явным неверием английских правящих кругов в способность Советского Союза устоять против мощного наступления гитлеровских войск.
Черчилль нервничал. Падение Франции и полный контроль Гитлера над большей частью Европейского континента не могли не потрясти англичан. Гитлер грозил операцией «Морской лев» — высадкой в Англии. С другой стороны, британская разведка прогнозировала поражение русских. Мысли лондонского правительства обращались к перспективе близкого поражения СССР и мерам Англии в этой связи. Советская разведка перехватила и доложила Сталину и Молотову телеграмму Идена своему послу в Москве Криппсу от 30 июня 1941 года. В ней рекомендовалось незамедлительно поставить перед советским правительством вопрос об открытии английских консульств в Баку, Астрахани, Тбилиси и Новосибирске. Имелось в виду наладить там срочно разведывательную работу и в случае необходимости подготовить диверсии на советских военных объектах, чтобы они не достались немцам.
23 августа 1941 года разведка направила Сталину полученные из Лондона оценки тогдашней ситуации бывшего в 1916–1922 годах премьер-министром Великобритании Ллойд Джорджа. Сообщение о доверительной беседе Ллойд Джорджа звучит так: «Оттягивая на себя почти всю германскую армию, СССР, так же как Россия в прошлую войну, опять спасает Англию. Англия по существу ничего не делает для помощи СССР. Она должна была бы послать в СССР как можно больше своих истребителей и переключить на СССР американские поставки. Он крайне разочарован результатами встречи Черчилля с Рузвельтом. Их совместная декларация представляет собой повторение всех давно известных истин. Англичане ничего не делают для образования сухопутного западного фронта на континенте. Между тем, если бы попытки по созданию второго фронта и не были бы успешны, все равно они способствовали бы ослаблению давления на Красную Армию.
По его мнению, Украина будет потеряна, после чего немцы осенью через Турцию предпримут наступление на Кавказ для захвата нефтепромыслов. Исход всей войны сейчас зависит от СССР».
4 сентября 1941 года английский посол в СССР Криппс направил в свой МИД шифртелеграмму о полученном через заместителя наркома иностранных дел СССР Вышинского ответе Сталина на послание Черчилля со своими комментариями: «Характеризуя положение, создавшееся в результате нашей неспособности сделать что-либо для отвлечения германских войск с восточного фронта, документ показывает, что если мы сейчас, в этот последний момент, не сделаем сверхчеловеческого усилия, всякая ценность русского фронта будет для нас потеряна если не навсегда, то по меньшей мере на длительный период.
К сожалению, мы, очевидно, расцениваем русско-германскую войну как фактор, за который мы не несем ответственности. Мы относимся к ней как к войне, в которой мы хотели бы как-нибудь помочь русским без особого риска для наших позиций. Я уже пытался обратить Ваше внимание, насколько существенно было бы сделать все от нас зависящее для помощи России, если мы хотим сохранить эффективность этого фронта. Опасаюсь, что уже сейчас почти поздно помочь, если мы не приложим максимум усилий для последней попытки спасти положение. Из ответа Сталина Вам будет ясно, насколько ухудшилось положение со снабжением военными материалами за последние три недели. Задача поставок необходимого снаряжения сейчас значительно усложнилась и по объему, и по трудностям. Если мы вообще намерены предпринять что-либо эффективное, то вопрос об очень большой и немедленной помощи необходимо рассмотреть сейчас же, ибо иначе у меня возникнут сомнения, стоит ли вообще что-либо делать в этом направлении.
Я думаю, что при условии известной немедленной военной помощи и поставки большого количества снаряжения война здесь может быть еще продолжена, что даст возможность нашей стране избежать жесточайших боев этой зимой».
5 сентября 1941 года Черчилль срочно направил Крипису телеграмму, в которой послу дается установка, какую позицию ему необходимо занимать относительно открытия второго фронта: «…если бы была возможна какая-либо успешная диверсия на французском, голландском или бельгийском берегах, мы пошли бы на нее даже при условии, если бы пришлось заплатить за это самую высокую цену. Все наши генералы убеждены, что единственным результатом будет тяжелое поражение для нас… Все, что мы сделали или делаем, не может отразиться на исходе борьбы на восточном фронте… Условия сейчас значительно хуже… а наша военная мощь слабее. Обстановка на Западе была бы совершенно иной, если бы сейчас существовал французский фронт… Все, что мы делаем или могли бы сделать, не может иметь какого-либо эффекта на колоссальнейшее сражение, происходящее на русском фронте. Однако мы пока еще можем предпринять соответствующие меры к подготовке кампании 1942 года».
Телеграммы Криппса и ответ ему Черчилля разведка доложила Сталину и Молотову.
В октябре 1941 года лондонская резидентура информировала Центр, что находившийся в октябре на Московской конференции вместе с представителем Рузвельта Гарриманом лорд Бивербрук, министр снабжения, по возвращении в Лондон представил военному кабинету доклад о результатах конференции трех держав в Москве. В этом докладе Бивербрук высказался за немедленное открытие англичанами второго фронта. Однако никто из членов кабинета не был намерен поддерживать предложение Бивербрука, так как против этого категорически возражал Черчилль. Ссылаясь на беседу с генерал-казначеем министерства финансов Англии лордом Хэнки, наш источник сообщил, что в правительстве назревает серьезный политический кризис, главным образом из-за отрицательного отношения Черчилля к вопросу об открытии второго фронта.
По полученным данным, против предложений Бивербрука возражал не только кабинет консерваторов, но и лейбористы.
7 ноября 1941 года разведка направила в ГКО полный текст меморандума Бивербрука «Помощь России» от 19 октября 1941 года, разосланный Комитетом обороны при военном кабинете министрам для ознакомления: «С момента начала немецкой кампании против России наши военные руководители со всей последовательностью показали свое нерасположение к проведению каких-либо наступательных операций. Наше продвижение в Персии было малозначащей и превентивной операцией, при выполнении которой с нашей стороны участвовало вчетверо меньше войск, чем со стороны русских.
Единственными другими действиями, предпринятыми нами, были бомбардировки Западной Германии и налеты истребительной авиации на территорию Франции, которые не принесли никакой помощи России и не оказали никакого влияния на положение Германии в настоящем кризисе, хотя при выполнении этих операций мы потеряли много хороших летчиков. Наша стратегия до сих пор базируется на принципе затяжной войны и совершенно слепа к требованиям и возможностям момента. До сих пор не было сделано ни одной попытки принять во внимание новый фактор, внесенный русским сопротивлением.
На сегодня имеется только одна проблема — как помочь России. Тем не менее наши начальники штабов довольствуются рассуждениями о том, что ничего не может быть сделано по этому вопросу. Они только говорят о трудностях, но не делают никаких предложений для их преодоления. Утверждение о том, что мы ничего не можем сделать для России, является чепухой. Сопротивление русских дает нам новые возможности. Оно, вероятно, оголило Западную Европу от германских войск и прекратило в данный момент агрессивные действия стран «оси» на других театрах возможных военных действий. Оно открыло для высадки британских войск береговую линию в 2000 миль.
Однако немцы продолжают безнаказанно перебрасывать свои дивизии на восток. Восстания в оккупированных странах рассматриваются преждевременными и даже осуждаются, если они вспыхивают, потому что мы не готовы использовать представленные ими возможности.
